Евгений Филенко - Блудные братья
— Я слышал эту легенду, — с воодушевлением подхватил Понтефракт. — Все кончилось, когда Ольга пришла в халупу Гилкриста, перебила все его бутылки, разогнала всех его баб, влепила самому маэстро пощечину, закатила феерическую истерику и потребовала, чтобы он не валял дурака. Трудно поверить, но это подействовало. Они провели вместе одну ночь, и присутствовавший при этом Фоззи Шепард сделал запись их пятичасового сешна, в котором и сам принял посильное участие. Пиратская запись ходит по рукам под названием «Ночной кошмар в Пайлоттауне». Зрелище впечатляющее: пьяный старик-негр в соломенной шляпе и шортах, с шестнадцатиструнной акустической гитарой в мозолистых лапах, роскошный мулат в сакраментальных белых штанах, белом же пиджаке и белом галстуке «кис-кис», за расстроенным музейным синтесингером, и зареванная белая соплячка в джинсовом комбинезоне поют «Колд ин хэнд блюз»…
— Послушайте, Бруно, — нервно сказал Агбайаби. — Вы не могли бы мне достать эту запись? Хотя бы на время? Я и не знал, что она существует…
— Эльдорадо — планета пиратов, — с гордостью объявил Понтефракт, — и Тритоя — столица ее!
— По-видимому, это был один из последних джазовых экзерсисов Ольги Флайшхаанс, — сказал Носов. — Со 140 года она выступает в жанре, который с натяжкой можно назвать «популярной музыкой». Ее дебют состоялся на ежегодном фестивале в Вудстоке, где она с огромным блеском исполнила программу собственных сочинений в стиле, близком к «пауэр-болт», но таковым не являвшемся хотя бы потому, что в поношение традиций Вудстока Ольга пела на родной латыни, точнее — на новолате, магиотском диалекте. Ее не отпускали со сцены три часа, у нее кончился репертуар, в отчаянии она спела вначале «Hey Jude», а потом без перехода «Miserere», но и это не помогло. Тогда она в совершенной оторопи исполнила «The Way Old Friends Do»… [«Hey Jude», слова и музыка — Пол Маккартни, группа «Битлз» (1968 г.). «The Way Old Friends Do» (Как поступают старые друзья), слова и музыка — Бенни Андерсон, Бьерн Ульвеус, группа «Абба» (1980 г.)]
— Это такая старенькая, простенькая в мелодическом плане вещица с глубоким латентным драйвом, — жмурясь от удовольствия, сказал Агбайаби. Кратов покосился на него с изумлением: он и представить не мог, что этот старец увлекался чем-либо еще, помимо ксенологии.
— … Но Озма этот драйв пробудила и усилила во стократ, — ухмыльнулся Носов, — так что весь Вудсток единым духом рухнул на колени и не вставал еще битый час, требуя продолжения. И лишь приезд легендарных «Морайа Майнз» спас положение.
— Истинно, — подтвердил Понтефракт. — Попники так ее и называли: «Бич божий», «Внезапная смерть»… Если на фестивале или концерте появлялась Ольга Флайшхаанс, остальные участники могли убираться восвояси — никто их и слушать не станет, с их чепуховой музыкой и ничтожными голосами.
— Серьезные специалисты полагают, что именно благодаря феномену Озмы современная массовая культура пришла в беспрецедентный упадок, — продолжал Носов. — Между тем как классическая музыка и в определенной степени музыкальный авангард переживают настоящий бум… Так или иначе, в 141 году Ольга Флайшхаанс приняла сценический псевдоним «Озма», собрала собственную концертную труппу из единомышленников и с непреходящим успехом гастролирует по Галактике. Большинство исполняемых композиций — ее собственного сочинения. С ней сотрудничают выдающиеся аранжировщики современности — Ла Гуардиа, Деллафемина, Белоцерковер. Хотя и ее аранжировки отмечены бесспорным талантом. Возьмем, к примеру, ту же «Cantilena Candida»…
— Что означает ее псевдоним? — спросил Грозоездник.
— «Губы ее были алы, глаза сияли, как алмазы», — едва заметно улыбаясь, сказал Агбайаби. — «По плечам струились золотистые кудри»… [Лаймен Фрэнк Баум. Страна Оз. Пер. с английского Т. Венедиктовой.]
— Он взят из старинной детской книги о волшебной стране, — объяснил Понтефракт. — Страна называлась Оз, а правила ею прекрасная принцесса Озма. И жили там самые невообразимые существа. Совсем как в нашей Галактике.
— Вы хотите сказать, что эта певица полагает себя властительницей Галактики? — уточнил Грозоездник.
— В определенном смысле так оно и есть, — хмыкнул Понтефракт. — Во всяком случае, ни одна из планет Федерации не возьмется это оспаривать…
— Даже Амрита, — осклабился Агбайаби, — что, подобно киплинговской кошке, «гуляет сама по себе». Озма завоевала их единственным концертом собственных интерпретаций Ригведы в стиле «рага-стрим».
— Но мы даже не воспринимаем большую часть вашего акустического спектра! — возмущенно заломил передний конечности арахноморф.
Блукхооп сверкнул выпученным лукавым глазом в своем узилище.
— Это шутка, коллега, — сказал он. — Маленький розыгрыш в человеческом духе. Юмор гуманоидов. Юмор вы обязаны понимать по своему общественному статусу…
Грозоездник просвистел что-то невразумительное и, по всей видимости, непереводимое. Блукхооп, однако же, понял.
— Вы слишком строги к ним, друг мой, — промолвил он. — В конце концов, все юные расы амбициозны и непочтительны…
— Я могу закончить? — осведомился Носов. Никто не проронил ни звука. Итак, Озма в настоящее время находится на планете Эльдорадо, в городе Тритоя, куда прибыла с родной Магии и откуда вскорости направится на Тайкун. Ей двадцать восемь лет, и она все еще набирает высоту своего таланта. У нее нет друзей и нет человека, с которым она делит ложе. У нее прекрасное здоровье и, по нашим сведениям, естественная сексуальная ориентация, но творчество отнимает все время и сжигает все силы… В круг привязанностей Озмы входят лишь самые близкие родственники и домашние животные. К последним можно причислить трехгодовалую дымчатую кошку Дороти, что прибилась к труппе во время предыдущих гастролей Озмы в Тритое.
Понтефракт приосанился.
— Это предмет гордости Магистрата, — заявил он.
— Озма обожает менять внешность. Сейчас это отнюдь не растрепанная соломенноволосая девчонка в джинсах периода «Ночного кошмара» и Вудстока, и не знойная чернокудрая магиотка, как в прошлом году. Вот как она выглядит сегодня. — Носов проделал легкое мановение зажатым в руке пультом, и на свободном пространстве в центре помещения возникла застывшая женская фигура.
«Губы ее были алы, глаза сияли, как алмазы…» Нет, ничего королевского в Озме, пожалуй, не было. В облегающем длинном платье из безыскусной и даже грубой на вид белой ткани, с просторными рукавами и высоким стоячим воротником, она выглядела скорее фрейлиной на пикнике. Копна жестких волос живого соломенного цвета была умело уложена таким образом, чтобы казаться в полном беспорядке и в то же время не вызывать раздражения. Лицо и кисти рук были насыщенно-смуглыми, что могло быть в равной степени и результатом долгих прогулок под палящим солнцем, и незатейливым макияжем. На этом легком шоколадном фоне контрастно-алым пятном выделялись полные губы, сообщавшие круглому, скуластому личику несколько наивное выражение, и широко расставленные прозрачно-зеленые глаза. «Господи, — подумал Кратов, — да ведь она дурнушка!» Это ничего не меняло. Это нельзя было сравнить ни с чем и ни с кем, ни с одной из прекраснейших женщин, что встречались ему на жизненном пути. Ни с агрессивной, тропической красотой Рашиды Зоравицы, ни с морозным очарованием Идменк… Первый взгляд на Озму заставлял оцепенеть на месте. Второй — валил с ног. В ее простоватом лице, в ясном взгляде было столько царственной силы, что ей не нужно было даже открывать рта, чтобы завоевать народы и планеты. Достаточно было просто стоять молча перед тысячами потрясенных глаз. Но Озма при этом пела.
— Это действительно… Озма, — пробормотал Кратов.
— Не говорите, что никогда не видели ее воочию, — тихонько сказал Понтефракт, склонившись к нему.
— Только на афишах, что расклеены по всему городу, — печально сказал Кратов. — Теперь-то я вижу, что у вас за художники.
— Дерьмо художники, — охотно согласился Понтефракт. — У меня странное ощущение. Будто бы вы хотите признаться, что никогда не слушали ее голоса.
— Боюсь, что так…
— Нет! — Понтефракт в ужасе отстранился от пего. — Этого быть не может! Вы с ума сошли! Родиться и жить в лучшем из миров и не слушать Озму?! Чем же, кот дери, вы занимались почти сорок лет своей жизни?
— Видите ли, — осторожно промолвил Кратов. — Я вообще не питаю устойчивых пристрастий в музыке. Мне в детстве на ухо наступил медведь…
Прислушивавшийся к их словопрениям Грозоездник встрепенулся.
— Простите, — вмешался он. — Но как такое могло произойти? По моим сведениям, медведь — это крупный реликтовый хищник. Даже если допустить, что он сохранился на одной из планет вашей Федерации, то соприкосновение одной из его конечностей с органом слуха, да еще расположенном в столь уязвимом месте, как черепная коробка, неизбежно привело бы если не к гибели жертвы, то к тяжким увечьям!
