Тени Экзитуриона - Генрих Мицкевич

Когда они шли по центральной улице, Алекса заинтересовали расставленные в ряд клумбы с цветами.

— Скоро весна. Жена написала, что пересадила рассаду в горшочки, — радостно сообщил он.

— В курсе, — мрачно отозвался Франк.

— Откуда? — удивился Алекс.

— Ну… В интернете попалось. Постят письма одного книголюба, — стушевался Франк.

Алекс как ребенок радовался всему, что встречал на пути. Франк же смотрел прагматично на весь шик и блеск. Дюжина гигантских дирижаблей нуждалась в таком количестве ресурсов, что едва успевали поставлять подземные заводы Венеры. Богачи были готовы платить тройную цену, и сделка казалась обоюдно выгодной.

В иллюминаторе чайной, в которую они заглянули, Франк смог разглядеть только сплошной туман и капли серы на стекле. Он искренне не понимал верблюдов. Только на первый взгляд жизнь здесь казалась легче, чем внизу. Резиденты страдали от статического электричества, вызываемого грозовыми облаками. Оно ломало бытовую технику, а иногда и убивало людей.

— Алекс, давно хотел поинтересоваться насчёт твоей жены.

— Спрашивай, Франк.

— Что за тип этот проповедник Кай?

— Не проповедник, а наставник.

— Да-да, наставник.

— Наставник Кай руководит сообществом, которое помогает детям с одной несчастной планеты. Они вяжут для деток теплые носочки, шапочки и шарфики.

— И твоя жена состоит в этом сообществе?

— Да, Франк. Нам важно быть частью чего-то, полезного для других.

— Некоторые фразы из писем твоей жены кажутся… Как бы сказать… Двусмысленными!

— Например?

— Дай вспомнить, Алекс. Она писала, что наставник говорил, важно не только посвящать делу душу, но и отдаваться ему всем телом.

— А разве нет, Франк? Труд — это испытание для души и тела.

— Как твоя жена узнала про тех детей? Прочитала в книге, что дал наставник?

— Ну да.

Чай им принесла девушка в белоснежном костюме, словно срисованная с упаковки дорогих сигар.

— Кай — экзитурянин? — спросил Франк.

— Человек. Из коммуны. Они прибывают, чтобы разделить наши идеи.

— Знаешь, Алекс, человечеству давно известны ваши идеи. Но есть разница.

— Какая?

— Эволюция сыграла злую шутку с твоими гуманоидами. Когда врут, они краснеют. А мы — нет.

— Ты судишь по себе, Франк?

— Полегче, сержант…

Они помолчали. Постоянно были слышны электрические разряды. Пахло озоном.

— Франк, хочу, чтобы ты знал. Я встречаюсь с Ингрид. Не в том смысле, что у вас принято. Просто она добрая, с ней интересно общаться.

— Полагаешь, сержант, я тут наговариваю на наставника, чтобы отомстить?

— Сам же сказал, люди не краснеют. А я верю своей жене!

— Ну и ушлый ты книголюб!

* * *

Франк не видел Алекса несколько дней. Тот закрылся в каюте, сославшись на простуду. В самом начале их следующей смены горбуны поднялись на грузовике и попытались захватить терминал. Бой длился недолго. Военные свое дело знали, и через каких-то полчаса стрельба стихла.

Франк спустился к переходу, чтобы перейти на другую сторону. Выходя из лифта, он наткнулся на двух горбунов в касках и с автоматами.

Франк растерялся от неожиданности. В переходе было полно стеклянных панелей, изнутри хрупких, а снаружи — открытый космос. Палить тут было опасно. Один из горбунов отобрал бластер и бросил Франка на пол, разбив ему лицо и, видимо, сломав пару ребер.

С другой стороны перехода показался Алекс с автоматом. Он держал оружие наготове, направив вверх, на стекло.

— Не хотите дышать вакуумом, бросайте автоматы, — крикнул Алекс горбунам. — Вас будут судить, но останетесь живы.

Один горбун поднял Франка и показал Алексу:

— Не тот расклад, вояка. Все бросают пушки, и расходимся. Мы в лифт, вы в переход.

Франк понимал, скоро все закончится. Горбуны, ясно, обманут… Гребаный книголюб с его высокими идеалами. Как хоть звали того рейнджера? Франк хотел выругаться. Крикнуть дураку, чтобы стрелял, чего зря умирать. Получилось лишь захрипеть.

Горбун ухмыльнулся Алексу:

— Посмотри мне в глаза, вояка. Обещай не выделываться. И твой друг будет жив.

— Я даю слово, — торжественно произнес Алекс.

Горбуны побросали оружие. Алекс положил свой автомат на пол и отпихнул ногой в сторону.

Довольные собой мутанты загоготали. Тот, что держал Франка, выпустил его и двинулся на Алекса.

Франк всем телом упал на руку. Не осознавая боли, он закрыл глаза и силился вспомнить молитву. В тот миг происходящее перестало казаться ему нелепым и начинало обретать смутный, едва уловимый смысл.

Резкий свист лазерного луча вернул Франка к реальности. И еще один. Потом — удар о пол, словно уронили тяжелое.

Один горбун лежал замертво. Второй, шатаясь, сделал неуверенный шаг. И рухнул рядом так, что Франк смог оценить ювелирную точность выстрела. Луч вошел в правый глаз, отрикошетил в затылке от шлема, наведя суету в черепной коробке, и искренним удивлением отразился в левом глазу.

Над трупами возвышался Алекс. Было слышно, как шумел кулер его бластера.

— Матчасть не изучили. Кроме автомата сержанту положен пистолет, — сказал он отстраненным голосом.

Обалдевший Франк прохрипел:

— Тебе совсем башню снесло, Алекс?

— Я в порядке. А ты был готов умереть?

— Как же твои идеалы?

— Вот, шифтанул.

— Ни хрена же нет мыслимого, Алекс.

— Крепко, видно, башкой долбанулся… Не шевелись резко. Медики скоро будут.

И вдруг Франк догадался:

— Она бросила тебя, да?

Алекс присел рядом:

— Ты был прав. Тот тип одурманил мою жену. Как случилось, она сразу призналась в письме.

Франк почувствовал, как по щеке катится слеза:

— Алекс, не сходи с ума… Махнем к экзитурянам, накостыляем наставнику.

— Тебе туда нельзя, Франк. От твоего скептицизма они будут дохнуть.

— Кто бы говорил, хреновый ты книголюб!

* * *

В опустевшем заведении остались двое. Они сидели за столиком друг напротив друга, разделенные горкой грязной посуды и парой-тройкой пустых бутылок.

— Я знаю, ты любишь меня. По-настоящему любишь. Прости, не могу ответить взаимностью… Нет, нет! Ты — хорошая и всё такое. Проблема во мне. Я не умею любить. Не представляю, как это… Видимо, нужных книжек не читал. До меня дошло, когда Алекс смотрел на меня. Пялился как на инвалида… Иногда у тебя тот же взгляд.

— О, Франк, я не хотела тебя обидеть.

— Дай мне договорить, Инга! Я тут подумал, моя черствость вовсе не препятствие. Мы же можем быть вместе? Я обещаю заботиться о тебе и не врать.

— Мое прошлое больше не проблема?

— И я не ангел. Кто былое помянет, тому глаз вон!

— Франк, я немного в шоке. Не знаю, что и сказать. Боюсь, как проспишься, забудешь о своих словах.

— Нет-нет. Больше никакого шифта между Сакаджавей и Калетт. Обещаю!

— Я не могу дать ответ прямо сейчас.

— Понимаю… У тебя полно времени. Думай, Инга.

Франк уронил голову, словно задремал. Но скоро проснулся и продолжил: