Последний контакт 3 (СИ) - Ильичев Евгений
— Шарлотка, — он приосанился, задрал нос и пояснил. — Не поверишь, вот самому захотелось просто страсть как. Пока матросня «взлетку» драила, накрутил тесто, яблок нарезал, и вот… — он аккуратно развернул сверток, обнажая румяную корочку пирога. — Смотри, какой! Как дома!
Касаткина вдруг отстранилась.
— А чего же ты мне его целиком припер, глупый? Я же просто перекусить… ну куда мне столько?
— Да мне не жалко! — парень засмущался и даже побагровел лицом.
— Ну, уж нет! — запротестовала Варвара. — Ты себе пёк, а мне и кусочка хватит. Тащи нож.
— Варвара Сергеевна, — замялся парень, — ну не обижайте, я себе еще испеку. А это вам!
Эти его переходы с «ты» на «вы» всегда казались Касаткиной до безобразия милыми.
— Возьмите, — продолжал умолять парень, — мне очень приятно будет. А потом расскажете, как вышло.
Касаткина лукаво посмотрела парню в глаза, глупо, по-девичьи хихикнула и сдалась.
— Еще чего, потом… — она руками отломила добротный кусок от пирога и тут же запихнула его себе в рот. — Я тебе прямо сейчас скажу! — с набитым ртом пробубнила она. — Пирог — что надо!
Счастью кока, казалось, не будет предела. Он расплылся в еще более глупой улыбке, радостно, совсем по-детски наблюдая, как красивая девушка уплетает за обе щеки его творение.
— Вкусно?
— Не то слово, Саш! Ты просто чудо! Спасибо, не дал бедной девушке погибнуть голодной смертью.
Касаткина проглотила кусок, улыбнулась коку еще раз и, послав на прощание воздушный поцелуй, вышла из варочного цеха.
«И вовсе мне не стыдно, — подумала она, минуя транзитом холодный коридор продсклада. — Парням на службе и без того несладко, пусть хоть капельку эмоций получит. От меня не убудет лишний раз улыбнуться, а им приятно».
Так, держа в руках сверток с пирогом, Касаткина добралась до своей цели. Медицинский отсек на крейсере был помещением обособленным. В отличие от большинства проходных отсеков, медицинский, как, впрочем, и реакторный, и моторный отсеки, был изолирован, имел лишь один вход и оснащался собственными замкнутыми системами водоснабжения и вентиляции. Такая его компоновка позволяла в кратчайшие сроки изолировать его от остальных помещений крейсера, что, в свою очередь, было продиктовано санитарно-эпидемическим режимом. Кто знает, какие инфекции могут вспыхнуть на корабле в боевом походе?
Несмотря на поздний час, в медицинском отсеке также встречались бодрствующие люди. Первой на пути Касаткиной повстречалась медсестра. В последние недели Варвара часто посещала лазарет и уже довольно хорошо знала персонал. В частности, сейчас на дежурстве была Лена, девушка нелюдимая и до безобразия хамоватая. Было ли такое поведение медсестры продиктовано последними событиями или же такой Лена была всегда, Касаткина не знала, но девушку эту как-то сразу невзлюбила. Допустим, как и все женщины на крейсере (да чего греха таить, и как некоторые молодые парни), эта медсестра пострадала от сексуальных домогательств со стороны спятившей команды. До какой степени она пострадала, никто, разумеется, не знал — о таких вещах предпочитали не говорить, но факт оставался фактом — все девушки на корабле, так или иначе, стали жертвами домогательств. Но и она, Варвара Касаткина, тоже пострадала! Это же не сделало из нее полную суку! Или сделало? В общем, обе девушки как-то сразу невзлюбили друг друга, но Варвару спасало ее особое положение на корабле. Звание научного сотрудника давало всяко больше привилегий, чем должность простой медсестры. Может, потому Лена и говнилась, кто знает?
Под эти мысли Касаткина прошла мимо сестринского поста и кивнула заспанной медсестре. Та при виде научника встрепенулась и встала.
— Вы чего так поздно? — безо всякого приветствия накинулась на Касаткину Лена.
— Не спится.
— И что? — девушка смотрела на Касаткину с вызовом. Ее появление в столь поздний час, да еще и в ее дежурство явно ей не понравилось.
— Вот, — Варвара протянула руку со свертком, — обещала задержанному презент. Исполняю обещание.
Медсестра Лена демонстративно поглядела на настенные часы и перегородила собой проход в изолятор.
— И что, до утра это никак не потерпит? Вы же в курсе, что часы посещения…
— Мне плевать на часы посещения, — холодно оборвала хамку Касаткина. Она терпеть не могла такого к себе отношения. — Вы в курсе распоряжения капитана Кольского. Я имею право работать с задержанным тогда, когда посчитаю нужным. Сегодня мне нужно оценить его когнитивные способности в разных фазах сна.
Медсестра знала о распоряжении начальства, а потому нехотя уступила дорогу. Проводив Касаткину ненавидящим взглядом, она прошипела ей вслед:
— О вашем визите будет доложено начмеду.
— Да хоть президенту докладывайте по дальней связи… — буркнула в ответ Касаткина, даже не оборачиваясь. Блин, понаберут же по объявлению!
Выйдя из этой скромной перепалки явной победительницей, девушка гордо прошествовала к отсеку с изоляторами. Открыла переборку, вошла в хорошо освещенное помещение и первым делом наткнулась на вооруженного матроса из числа охранников, приставленных к задержанному. Матрос, естественно, вовсю дремал, но успел быстро проснуться от звука открывающейся переборки и даже встать по стойке смирно. Убедившись, что к нему пожаловало гражданское лицо, он расслабился и кивком поприветствовал Касаткину. Та тоже кивнула охраннику и спросила, переводя взгляд на дверь одной из палат:
— Спит?
— Вы же сами знаете, — подавляя зевок, ответил матрос, — он никогда не спит.
Варвара кивнула и даже слегка улыбнулась дежурному.
— Ну, ты же понял, о чем я…
— Да понял, понял. Не спит он. Лежит на спине, как всегда. Глаза открыты, как всегда. За последние… — он поглядел на наручные часы, — два часа не двигался.
— Значит, отдыхает. Это мне и нужно было знать, — Касаткина кивнула на электронный замок. — Открывай.
— Простите, — строго ответил матрос, красноречиво покосившись на сверток в руках Касаткиной, — с посторонними предметами не положено.
— Это простой пирог. Кормить же парня не запрещено.
— Все равно не положено! — заупрямился матрос. — Распоряжение…
— Да знаю я все распоряжения. Мне нужно втереться к нему в доверие, я должна его разговорить как-то, раз уж офицерам юстиции не удалось.
— А что, до утра это никак не подождет?
— Вы тут все сговорились, что ли? — вышла из себя Варвара. — Я, как и вы, человек подневольный. У меня есть четкий приказ — работать с этим… — тут она немного запнулась. Варвара и сама еще не знала, как лучше называть задержанного. Она определилась на автомате, а не потому, что приняла взвешенное решение, нет. Она просто доверилась интуиции. — С этим человеком. И у меня возникла идея поговорить с ним именно ночью. Поработать с его фазами сна.
— Так он же не спит!
— Не спит, как мы, — поправила матроса Касаткина. — Энцефалограммы показывают, что его мозг все же меняет ритмы сообразно нашим привычным фазам сна. То, что он при этом глаза не закрывает, — уже частности. Так, служивый, не выводи меня из себя, открывай-ка, быстро! Иначе утром придется объясняться с капитаном.
Для пущей убедительности Касаткина притопнула маленькой ножкой и изобразила, как ей показалось, максимально суровую гримасу на лице. Такие вот маски она придумывала и репетировала перед зеркалом заранее, поскольку знала, что обладает кукольной внешностью, из-за которой никто толком не воспринимает ее всерьез. Не всегда, разумеется, эти меры ей помогали, но сейчас ее напускная суровость, кажется, сработала. Матрос заколебался.
— Но я должен хотя бы проверить, что там у вас.
— Господи! — Касаткина картинно закатила глаза, развернула пирог, отломила от него добротный кусок и протянула его матросу. — На, пробуй, вымогатель! Шарлотка это.
От угощения матрос, естественно, не отказался. За весь полет он так и не удосужился завести полезные знакомства на камбузе, так что приходилось довольствоваться уставной пищей, а она, хоть и была отменного качества, все же преследовала одну единственную цель — удовлетворить суточную потребность организма космонавта в белках, жирах, углеводах и незаменимых микроэлементах. При таких вводных пище достаточно было быть просто пищей. Чаще всего это были гомогенизированные смеси, которые изредка заменялись каким-либо «твердым» продуктом из разряда запеканки или омлета. «Чтобы не забывали, как жевать», — шутили матросы и давились очередным несъедобным подобием пудинга.
