Том Лигон - Эльдорадо
Ядро оставляло за собой след из «хлебных крошек», по которому его можно было отыскать.
- Взгляни на это! - Виктор поднял странный камень, словно желая показать его кораблю. - Ты хоть представляешь, что это такое? Это, мой новый жестяной друг, ключ к сундуку с сокровищами. Один из многих ключей, но важный. Кусок железа в этом ледяном шаре - самая большая часть, оставшаяся от планетки, которую разнесло вдребезги примерно четыре миллиарда лет назад. Люди находили ее обломки по всей Солнечной системе. Некоторые из них породили часть кратеров на Луне. Другие люди находили на Меркурии, Марсе и каждом спутнике всех внешних планет, за исключением Плутона, но это неважно, потому что Плутон в этом месяце планетой не считается. Пояс астероидов ими буквально кишит. Множество кусков болтается и в Троянских точках [6] Юпитера. Но самое приятное - действительно приятное! - то, что кусочки этой планетки влетают в облако Оорта и вылетают из него.
Ты ведь занимаешься старательским бизнесом. И ты уже была подружкой старателя. Ты знаешь, что здесь все хотят найти металл, хороший металл, из которого можно что-то построить… а искать здесь почти нечего. Само собой, из кусочков вроде этого, где сбоку прилепилось несколько сотен граммов железа, много космических флотов не сделаешь. Но такие кусочки подсказывают, где находятся большие куски. Они настолько важны, что правительство дает гранты парням вроде меня, чтобы они их отслеживали и выясняли их историю.
Я нашел этот кусочек, когда он летел из облака во внутреннюю систему. Я отлично представлял, где следует искать, потому что там были найдены и все остальные куски. Стоит на него посмотреть, и любой эксперт скажет, что это осколок границы между ядром и мантией. Анализ повреждений, нанесенных его поверхности космическими лучами, подсказывает, как давно он перестал быть частью ядра. А это указывает на дату, когда ядро еще обращалось по свободной орбите. И никто пока не находил более молодых обломков.
Не секрет, что у всех этих обломков один прародитель и что его орбита время от времени пересекала облако Оорта. Люди десятилетиями рассчитывали, где проходила эта орбита, надеясь отыскать беглеца. В расчетах они учитывали, когда именно вблизи нашей системы проходили другие звезды, все взаимодействия с внутренними планетами и ледяными гигантами, и даже точно рассчитали, когда - 3,748212 миллиарда лет назад - эта штуковина слишком близко пересекла орбиту Юпитера и оказалась выброшена из внутренней системы. Мы знаем, где ей следует быть: достаточно близко, чтобы нашарить ее радаром.
Но ее там нет.
Вот я и спросил себя: как может вот так взять и исчезнуть большое железное ядро, которому положено отражать радар со страшной силой? Все искали упущенные и неучтенные пертурбации в орбитальной механике. А я понял, что большая часть этих теоретических пертурбаций слишком мала, чтобы иметь значение. Период обращения этого ядра составлял чуть более миллиона лет, поэтому оно совершило всего лишь пару тысяч проходов через внутреннюю систему, а все пертурбации во внутренней системе отлично известны. Облако Оорта не хаотично, оно замечательно предсказуемо. Как только все близкие прохождения других звезд были занесены в каталоги, а все ледяные гиганты учтены, вероятность того, что какая-нибудь пертурбация окажется пропущенной, становится очень маленькой. Фрагменты вроде этого вылетают оттуда, откуда им положено вылетать. Значит, нет никаких неучтенных пертурбаций. Поэтому я начал искать событие, которое было настолько маловероятным, что никто всерьез о нем не думал. А какова вероятность, что это пушечное ядро где-то здесь, в облаке Оорта, врезалось в кучу снега?
Есть и другой класс фрагментов, который людей очень интересует. Тем, кто живет в поясе астероидов, летучие вещества нужны столь же отчаянно, как нужен металл тем, кто прозябает здесь - только в поясе астероидов людей гораздо больше. И что они делают? Гоняются за маленькими кометами, которые регулярно проносятся мимо. И что они выяснили? Подумать только: у многих маленьких комет тоже есть общие родители. Но кометы - это другой департамент, и никто, кажется, не задумался, есть ли тут связь с астероидами.
Поэтому мне надо было лишь заглянуть в базу данных всех фрагментов комет, сравнить орбиты их прародителей с возможными орбитами ядра - и рассчитать, где могло произойти столкновение. У меня получилось совпадение орбит, но произошло это почти миллиард лет назад. Я не мог знать точно, что произошло в этом столкновении, зато я определил, с какого направления ударило ядро. Все кометы разлетелись по радиусам, исходящим из одной точки, и это поведало мне, что столкновение было лобовым, в самый центр. Благодаря этому я узнал, какой диапазон изменений произойдет с орбитой объекта, получившего удар. Я предполагал, что результирующий объект будет плотнее, чем ему следует, а несколько «странных» параметров орбиты дали мне «пояс», в котором он может находиться. И еще я знал, какого класса этот объект и что у него должны наблюдаться следы столкновения очень конкретного типа. Все это сократило список кандидатов до нескольких тысяч известных небесных тел. Глядя на них, я мог прикинуть, соответствуют ли их массы «странности» тех орбитальных параметров. В результате у меня осталось сотни две кандидатов.
Заурчали корабельные трубопроводы, когда поток сжиженного газа переключился от наполненного бака к еще пустому. Виктор улыбнулся и кивнул.
- Что привело меня именно к этому объекту? Все очень просто. Два лучших кандидата находились ближе всего к этому космическому поселению. А мне оказалось по средствам сюда добраться.
Он взглянул на часы.
- Пожалуй, надо бы пропинговать сеть, чтобы парни узнали, что я еще жив.
Досмотрщик:
- Так, парни, доктор SETI только что прислал новости насчет перевода. И я понемногу начинаю тревожиться. Расшифровщики все еще думают, будто это религиозный трактат, но не похоже, что нас пытаются обратить в свою веру. Больше напоминает адское пламя и проклятия. Они смогли перевести несколько фраз. Одна вроде бы звучит, как «вы - мерзость мироздания». Другая - как «посмотрите сюда», далее идет текст, который они не смогли понять, а затем «увидите свое проклятие». А ближе к концу сообщения они говорят «поглощенную огнем».
Рокхаунд:
- Когда я был мальчишкой, был у меня сосед, который постоянно болтал примерно такую же чушь.
Айсмен:
- До тех пор, пока они остаются там, а мы здесь, я не очень-то и волнуюсь.
Фрости:
- Фрости на связи. Я возвращаюсь с полным грузом летучих, но ничего примечательного не нашел. Мужики, я всю жизнь хотел получить весточку от инопланетянина. А теперь он предлагает нам отправиться в ад? Да что мы ему такого сделали?
Рокхаунд:
- Привет, Фрост, рад снова получить от тебя известие… Как знать, а вдруг старина инопланетянин ловил наши телепередачи? Даже я считаю некоторые из них весьма мерзкими.
Винер:
- Винер на связи. Мама велела мне не спорить насчет религии, поэтому я воздержусь. Когда вернусь, буду регистрировать заявку. Конец связи.
Айсмен:
- Будем тебя ждать, парень. Все-таки решил открыть ту фабрику по производству наждачной бумаги и пустить корни?
Досмотрщик:
- Слушайте, никто из вас не пытался подсчитать, на каком расстоянии можно поймать сигнал телепередачи? Пролетев двадцать световых лет, он становится очень слабым, и вам понадобится огромная антенна размером примерно с планету и с большим коэффициентом усиления. И ее следует направить точно на нас, сканируя широкий диапазон частот. И даже в этом случае вы, вероятно, не сможете извлечь из сигнала какую-либо информацию. Мы, SETEr^, искали такой сигнал более столетия. Примерно раз в двадцать лет мы ловили огрызок чего-то, что выглядело как сигнал, и начинали радоваться, но мы никогда не принимали ничего четкого, непрерывного и недвусмысленного. Ни разу, пока не примчался этот сигнал. Вот я и гадаю: может быть, они уловили наши радарные импульсы, ведь мы тут очень активно составляли карты с помощью радаров.
Айсмен:
- Тогда почему этот сигнал такой сильный, если наши столь трудно засечь?
Досмотрщик:
- Скорее всего, у них есть нацеленная на нас антенна с большим усилением и размером с планету, и они закачивают в нее несколько миллионов ватт. А у нас есть расположенные в глубоком космосе антенны большого размера, нацеленные на все подходящие звезды в пределах семидесяти световых лет, и каждая из них снабжена совершенным оборудованием для прослушивания сигналов. Мы не знаем, что они засекли, но почти нет сомнений - сообщение предназначено нам. Основная часть моего задания сводится к сравнению мощности сигнала здесь с измерениями его мощности на этом же расстоянии, но под прямым углом. И здесь, вблизи от «Рандеву», сигнал льется точно нам в глотку - от той маленькой желтой звезды прямо к нашей маленькой желтой звезде, и наше поселение находится на этой линии, плюс-минус двести миллионов километров.
