Артур Кларк - 2010: ОДИССЕЯ-2
Камеры не показали последующих событий, и это само по себе было подозрительно. Боумен услышал крик Пула, затем наступила тишина. Спустя мгновение он увидел, как тело товарища уплывает в космос. Аппарат, выйдя из-под контроля, протаранил Пула.
Как признал позднее Боумен, он допустил несколько ошибок — в том числе одну непростительную. Надеясь спасти Пула, он вышел в космос на другом аппарате, оставив ЭАЛа хозяином корабля. Однако Пул был мертв. Когда Боумен с телом товарища вернулся к кораблю, ЭАЛ отказался его впустить.
Но ЭАЛ недооценил человеческую изобретательность и решимость. Боумен забыл шлем скафандра в корабле, он вышел в пустоту без него и проник внутрь через аварийный люк, который не контролировался компьютером. Затем он подверг ЭАЛа лоботомии, разбив блоки его электронного мозга.
Восстановив контроль над кораблем, Боумен сделал страшное открытие: в его отсутствие ЭАЛ отключил системы жизнеобеспечения трех остальных астронавтов, находившихся в анабиозе. И Боумен познал одиночество. Другой бы впал в отчаяние, но Дэвид Боумен доказал, что выбор на него пал не случайно. Ему даже удалось восстановить связь с Центром управления, развернув корабль антенной к Земле. Следуя по расчетной траектории, «Дискавери» подошел к Юпитеру. Здесь, среди лун планеты-гиганта, Боумен обнаружил черный параллелепипед, идентичный по форме монолиту из кратера Тихо, но в сотни раз превышавший его по размерам. Астронавт отправился исследовать его и пропал, передав на Землю последнюю загадочную фразу: «Боже, он полон звезд!»
Этой тайной занимались другие, а доктор Чандра думал лишь об ЭАЛе. Его бесстрастный мозг не выносил неопределенности. Ему необходимо было узнать причины поведения ЭАЛа. «Аномального поведения», как он говорил, хотя другие называли это «неисправностью».
Обстановка его маленького кабинета состояла из вращающегося кресла, дисплея и грифельной доски, рядом с которой висели портреты прародителей кибернетики: Джона фон Неймана и Алана Тьюринга. Здесь не было ни книг, ни бумаги, ни даже карандаша. Стоило Чандре нажать кнопку — и все библиотеки мира были к его услугам. Дисплей заменял ему записную книжку. Доска предназначалась для посетителей: последняя полустертая диаграмма была нанесена на нее три недели назад. Доктор Чандра закурил одну из своих мадрасских сигар — их считали его единственной слабостью.
— Доброе утро, САЛ, — сказал он в микрофон. — Какие у тебя новости?
— Никаких, доктор Чандра. А у вас?
Этот голос мог принадлежать любому индийцу, получившему образование в США или у себя на родине. На протяжении многих лет САЛ копировал интонации доктора Чандры, хотя акцент у компьютера появился не от него. Ученый набрал код самых секретных блоков памяти. Никто не догадывался, что он мог таким образом разговаривать с компьютером, как ни с одним живым существом. Неважно, что САЛ понимал лишь долю услышанного: ответы машины звучали настолько убедительно, что порой обманывался даже ее создатель. Но к этому он и стремился — такие беседы помогали ему сохранить строгость мышления, а возможно, и душевное здоровье.
— Ты часто говорил, САЛ, что нам необходима дополнительная информация, чтобы разобраться в аномальном поведении ЭАЛа. Только как ее добыть?
— Это очевидно. Кто-то должен вернуться на «Дискавери».
— Вот именно. Кажется, это случится раньше, чем мы ожидали.
— Рад это слышать.
— Я так и думал, — искренне ответил Чандра. Он давно уже перестал общаться с философами, которые утверждали, будто компьютер лишь имитирует эмоции. («Если вы сможете доказать, что не притворяетесь рассерженным, — заявил он как-то одному из таких критиков, — я вам поверю». В тот момент его оппоненту удалось довольно убедительно разыграть возмущение.) — Я хотел бы рассмотреть другую возможность, — продолжал Чандра. — Диагноз — лишь первый шаг. Необходимо довести лечение до конца.
— Вы верите, что ЭАЛа можно восстановить?
— Я надеюсь. Хотя ущерб может оказаться необратимым. — Чандра задумался, несколько раз затянулся и выпустил кольцо дыма, прямо в телеобъектив. Вряд ли человек расценил бы такие действия как дружеский жест. В этом еще одно преимущество компьютера. — Мне нужна твоя помощь, САЛ. Есть определенный риск.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу отключить некоторые из твоих блоков, в частности блоки высших функций. Это тебя беспокоит?
— Для ответа мне не хватает информации.
— Хорошо. Ты работал беспрерывно с тех пор, как вошел в строй, верно? Но ты знаешь, что мы, люди, на это не способны. Нам необходим сон — почти полный перерыв в умственной деятельности, во всяком случае, на уровне сознания.
— Мне это известно, но непонятно.
— Так вот, тебе, вероятно, придется испытать нечто похожее.
Возможно, единственное, что случится, — очнувшись, ты заметишь какие-то провалы в памяти.
— Но вы говорили о риске.
— Есть небольшая вероятность того, что, когда я отключу часть блоков, в твоем будущем поведении наступят мелкие изменения. Ты будешь чувствовать себя по-другому. Не хуже, не лучше, но иначе.
— Я не понимаю, что это значит.
— Прости, это может ничего не означать. Так что не беспокойся.
Открой, пожалуйста, новый файл. Вот его название. — Чандра набрал на клавиатуре слово «Феникс». — Знаешь, что это такое?
С неуловимой задержкой САЛ ответил:
— Энциклопедия дает двадцать пять значений.
— Какое, по-твоему, главное?
— Учитель Ахилла.
— Интересно, я этого не знал. А еще?
— Мифическая птица, возрождающаяся из пепла… Значит, вы надеетесь восстановить ЭАЛа?
— Да, с твоей помощью. Ты готов к этому?
— Еще нет. У меня вопрос.
— Слушаю.
— Мне будут сниться сны?
— Конечно. Они снятся всем разумным существам, хотя никто не знает почему. — Чандра задумался, выпустил еще одно кольцо дыма и сказал то, в чем никогда не признался бы ни одному человеку:
— Надеюсь, тебе приснится ЭАЛ — как и мне.
Глава 4
Задание
Английский вариант.
Командиру космического корабля «Алексей Леонов» (регистрационный номер ООН 08/342) Татьяне (Тане) Орловой.
Национальный Совет по астронавтике, Вашингтон, Пенсильвания-авеню;
Комиссия по исследованию космоса, АН СССР, Москва, проспект Королева.
ЦЕЛИ ПОЛЕТА
Ваши задачи в порядке важности таковы:
1. Войти в систему Юпитера и встретиться с американским космическим кораблем «Дискавери» (регистрационный номер ООН 01/283).
2. Высадиться на «Дискавери» и собрать всю информацию, относящуюся к его полету.
3. Восстановить бортовые системы «Дискавери» и, если хватит топлива, вывести корабль на траекторию возвращения к Земле.
4. Установить местонахождение артефакта, обнаруженного «Дискавери», и провести его обследование дистанционными методами.
5. При благоприятных обстоятельствах произвести непосредственное обследование объекта.
6. Исследовать Юпитер и его спутники, насколько это не противоречит другим задачам.
Непредвиденные обстоятельства могут изменить очередность выполнения заданий и даже сделать некоторые из них невыполнимыми. Следует учитывать, что информация об артефакте, хранящаяся на борту «Дискавери», является главной целью полета.
ЭКИПАЖ
Командир Татьяна Орлова (двигатели)
Доктор Василий Орлов (астрономия и навигация)
Доктор Максим Браиловский (структурные системы)
Доктор Александр Ковалев (связь)
Доктор Николай Терновский (системы управления)
Главный бортврач Катерина Руденко (системы жизнеобеспечения)
Доктор Ирина Якунина (диетолог)
Национальный совет по астронавтике включает в состав экипажа следующих трех специалистов:
Дальше следовал пропуск. Доктор Хейвуд Флойд отложил документ и откинулся в кресле. Даже если бы он хотел, ход событий нельзя было повернуть вспять.
Он взглянул на Каролину, сидевшую с двухлетним Крисом на краю бассейна. Мальчик чувствовал себя в воде увереннее, чем на суше, а нырял так надолго, что гости иногда пугались. И хотя он говорил еще плохо, зато свободно изъяснялся на языке дельфинов. Один из этих морских приятелей Кристофера только что проскользнул в бассейн из океана и приблизился к бортику, чтобы его погладили. «Тоже бродяга бескрайних просторов, — подумал Флойд, — но как они малы по сравнению с бесконечностью, в которую ухожу я!» Каролина уловила его взгляд и встала. Ей удалось даже слабо улыбнуться.
— Я нашла стихотворение, которое искала. Вот:
Зачем покидаешь родные пределы,Жену, и детей, и тепло очага,И снова идешь за седым Вдоводелом?…
— Не понял. Кто такой Вдоводел?
— Не кто, а что. Океан. Это плач жены викинга. Его написал Киплинг, сто лет назад.
