Гарри Гаррисон - Врач космического корабля
– Принесете носилки назад. Я буду рядом, в каюте 89-НА. По пути попытайтесь найти кого-нибудь себе в помощь.
Мужчина в каюте 89-НА был мертв. Так же, как и следующие двое из списка потерпевших – пожилая супружеская пара. Холодный вакуум оказался убийцей, который пощадил очень немногих. Но встречались и уцелевшие, они находились в отсеках, которые были повреждены последними и где утечка воздуха происходила медленнее. Дон выводил их из шока, сшивал лопнувшие кровеносные сосуды, обрабатывал мелкие раны. Однако по сравнению с числом погибших их было ничтожно мало. Дон перевязывал чью-то обмороженную руку, когда по радио объявили:
– Лейтенант Чейз, вы приглашаетесь в рубку управления на совещание офицеров.
«И очень немноголюдное», – мрачно добавил про себя Дон. Он обвел взглядом тех немногих пациентов, что лежали в лазарете: все получили успокоительное, и большинство из них спали. Молодой космолетчик уже складывал носилки. Дон окликнул его:
– Рама, вы можете побыть здесь, пока я не вернусь?
– Конечно, доктор. Если что случится, я вызову вас.
Рама Кусум был помощником инженера, но мечтал стать врачом. Он откладывал большую часть своего жалованья для того, чтобы дома, в Индии, пойти учиться на медицинский факультет. В свободное от вахты время он помогал Дону и обучался, чему мог.
Центр аварийных работ давно уже объявил, что повреждения устранены и скафандры можно снять. Но до сих пор у Дона времени для этого не нашлось. И лишь теперь он с облегчением стянул с себя это душное одеяние, помылся и надел чистый комбинезон.
Он повторил путь до рубки управления – на этот раз все двери были открыты. Когда он спускался по лестнице на палубу А, перила были холодными, а металлические стены покрыты капельками влаги, которая конденсировалась из воздуха. Но он знал, что очень скоро перила нагреются, а вода испарится.
Тела из рубки управления были уже убраны, а на пробитую дыру в полу была наварена тяжелая металлическая плита. Кто-то до его прихода, очевидно, занимался разбитой радиостанцией: на столе были разложены детали. Вначале Дону показалось, что в рубке, кроме него, никого нет, но тут он услышал покашливание и увидел, что в кресле астронавигатора кто-то сидит. Это был первый инженер Хольц.
– Войдите и закройте дверь, – произнес Хольц, подняв голову. – И присаживайтесь, лейтенант. Нам нужно о многом поговорить. Очень о многом.
Со страдальческим выражением лица он потряс стопкой бумаг, которую держал в руке.
Дон опустился на стул и стал ждать, когда инженер начнет разговор. Ждать пришлось долго, Хольц размышлял над бумагами, медленно перелистывая их, как будто в них был скрыт ответ, которого он искал и не мог найти. Он был уже немолод, а после шока от событий, происшедших в последние несколько часов, казался совершенным стариком: под глазами набрякли темные мешки, кожа под подбородком обвисла.
– Дела очень плохи, – наконец произнес он.
– Что вы конкретно имеете в виду? – спросил Дон, сдерживая нетерпение. Хольц был старшим офицером и сейчас автоматически стал командиром корабля.
– Вы только посмотрите на это! – Он сердито тряхнул бумагами. – Все офицеры погибли, за исключением вас и меня. Как такое могло случиться? Кроме того, этот летающий обломок уничтожил нашу радиостанцию, так что теперь мы оказались без связи. Спаркс монтирует временную, но мощность ее будет ограниченна. Впрочем, это не имеет значения: вблизи нет ни одного корабля, который мог бы прийти нам на помощь. Наконец, мы потеряли почти половину нашего запаса воды, которая через пробоину ушла в космос. Кошмар!
Дон почувствовал, что необходимо как-то остановить эти причитания.
– Дела плохи, сэр. Однако корабль еще не погиб. Смерть капитана и других – трагедия, но мы должны научиться обходиться без них. Довести корабль до цели – в наших силах. Мы находимся на правильном курсе, а когда достаточно приблизимся к Марсу, сможем передать сигнал бедствия, и они вышлют спасательную команду. Корабль герметичен и исправен. Мы выполним эту задачу. С моей стороны вы можете рассчитывать на любую помощь, которую я в силах оказать. – Дон улыбнулся. – Все будет нормально, капитан.
– Капитан?! – Хольц выпрямился. Его глаза широко раскрылись.
– Конечно. Вы старший офицер, и эта должность автоматически переходит к вам…
– Нет! – Хольц яростно замотал головой. – Я – первый инженер. Я отвечаю за ядерный реактор и двигатели и ничего не понимаю в астронавигации, ни-че-го. Извините, но я не могу бросить свою работу. И если вам нужно назвать кого-то капитаном, назовите себя.
– Но я простой врач, – запротестовал Дон. – Это мой первый полет в космос. Вы должны…
– Не вам указывать, что я должен. Слушайте меня. Я должен находиться в силовом отсеке, от этого никуда не деться. А вы – командуйте. Будете капитаном, пока на борт не прибудут другие офицеры. Рядовой состав свою работу знает и вам поможет.
Раздражение Хольца неожиданно прошло, и, когда он сцепил перед собой пальцы больших рук, Дон заметил, что они дрожат.
– Вы молоды, – объяснил инженер. – У вас хватит сил справиться с этой работой. А я не могу. Вы же знаете, что я собираюсь уходить в отставку. Предполагалось, что это будет мой последний полет. Я знаю ядерную физику, знаю двигатели. И я знаю свое место.
Он выпрямился и взглянул Дону в глаза:
– Именно так и должно быть. Отныне вы – командир.
Дон хотел что-то возразить, но тут открылась дверь, и вошел оператор бортового компьютера Бойд. Он козырнул в сторону капитанского кресла и повернулся к обоим офицерам.
– Я принес данные наблюдений, – начал он, но Хольц прервал его:
– Докладывайте лейтенанту Чейзу. Мне нужно возвращаться в силовой отсек. Мы договорились, что он будет командовать кораблем до тех пор, пока не прибудут другие офицеры. Докладывайте ему.
Хольц поднялся и, тяжело ступая, вышел. Дон не мог ничего возразить – невозможно было заставить или вынудить первого инженера взять на себя обязанности командира. Следовательно, оставался единственный выход.
Оператор компьютера повернулся к Дону и протянул листок бумаги.
– Вот курсовые поправки, рассчитанные на основе наблюдений, которые проводятся ежечасно. Кстати, первые с того момента, как этот осколок попал в нас.
Дон равнодушно взглянул на ряды чисел, отпечатанных на бумаге:
– Что это значит? Вам придется объяснить мне, Бойд.
– Я и сам не очень разбираюсь, док, но накануне столкновения я работал с астронавигатором, и он говорил, что в течение следующей вахты необходимо произвести коррекцию курса. А что делать сейчас, я не знаю. Этот метеорит столкнулся с нами точно в плоскости вращения корабля. Он обладал достаточной массой и скоростью, чтобы оказать на нас воздействие. Удар не смог замедлить вращение корабля настолько, чтобы это стало заметным, уровень гравитации на борту сохраняется около одного g. Но метеорит сбил ориентацию оси корабля, и сейчас началась прецессия.
Дон вздохнул и возвратил листок.
– Вам придется объяснить все попроще, если вы хотите, чтобы я хоть что-нибудь понял в этой проблеме.
На лице оператора не мелькнуло и тени улыбки.
– Понимаете… главная ось корабля, другими словами, вектор тяги атомных реактивных двигателей, должна совпадать с траекторией полета. Так было до сих пор, и так должно быть при осуществлении коррекции курса. Но сейчас мы начали кувыркаться в космосе, понимаете, разворачиваться то одним концом вперед, то другим. И пока корабль движется таким образом, коррекцию проводить невозможно, а без нее, док, мы проскочим мимо Марса и полетим дальше. В бесконечность.
Дон кивнул: это ему было понятно. Нужно что-то предпринимать, и немедленно. И он – единственный, кто должен это сделать. На помощь Хольца надеяться бессмысленно, а больше на борту «Иоганна Кеплера» нет ни одного человека, к которому можно было бы обратиться за помощью.
– Хорошо, Бойд, – сказал он, – я займусь этим. Но в таком случае вы должны перестать называть меня «док».
– Есть, сэр, – ответил оператор, вытягиваясь и отдавая ему честь. – Понимаю, капитан.
Глава 3
– Вызывали, сэр?
Дон поднял голову и увидел, что на пороге кают-компании стоит главный старшина Курикка.
– Входите, старшина. Через полчаса я провожу совещание, но прежде я хотел бы поговорить с вами. Если кто-нибудь здесь и может ответить на мои вопросы об «Иоганне Кеплере», так это вы. – Он указал на модель их космического корабля, стоявшую перед ним на столе. – Как я понимаю, вы служите на борту этого лайнера с момента ввода его в строй?
– Несколько дольше, сэр. Я работал в команде монтажников, которые собирали «Большого Джо» – так мы его называли – на околоземной орбите. Потом я перешел на космическую службу и остался на его борту.
