Макс Крайм - Пилот Империи
«Вас уничтожили!» Красная надпись на зелёном фоне обзорного экрана, встроенного внутри шлема, сигнализировала о сокрушительном поражении. Твою же рвать!
– Макс!.. Макс, алё? Ты меня слышишь? Я потерпел поражение – вся электроника отрубилась! Ты достал меня последним выстрелом!..
Смех в наушниках – он даже не обескуражен, в отличие от меня!
– А я попал или мимо?
– Марат! Гад! Все-таки попал!
Смех грянул с новой силой, я не выдержал и тоже улыбнулся. Спустя мгновение мы с Маратом Банингом ржали вдвоем.
* * *Шёл пятый год как я поступил в Высшую Военную Академию планеты Сторм. На курсы по подготовке звёздных пилотов военного флота всегда много желающих. Совсем немного и мне предстояло стать офицером и отправится в первое самостоятельное космическое путешествие.
Моя мечта – получить в руки штурвал космического корабля дальнего действия, была очень близко. Межзвёздный крейсер, двухместный рейнджер или на худой конец обычный истребитель – совершенно не важно. Однажды в детстве я заболел космическими перелётами и так и не смог от этого оправиться. Со временем болезнь привела к тому, что я пошёл учиться на военного лётчика.
Отсмеявшись, мы перевели свои корабли из обучающего режима и задали автоматике курс на посадку. Результаты боя записаны и практически сразу после обоюдного поражения были переданы инструктору на космодром академии.
Тридцать минут спустя, и мы оба уже обнимались на поверхности Сторма. Подошли ещё ребята с курса, вперёд пробились наши приятели – Дик и Рауль.
– Ну что? Кто кого на этот раз? – Рауль Ванкштейн – высокий и задиристый тип, как всегда интересовался результатами космических схваток.
Марат пожал плечами и улыбнулся:
– Ничья.
– Как опять?! – Рауль растерянно и зло пожал плечами. – Черт возьми! Я проспорил Дику свой завтрак!
Дик Донован, спокойный и несколько мрачный парень с постоянными и твёрдыми взглядами на жизнь, подошёл и одобрительно хлопнул меня по плечу:
– Молодец! Отлично справился.
Рауль естественно сразу надулся, но спорить не стал. Скоро подошел инструктор и вручил нам распечатки показателей сражения. Пластиковый лист провис в моей руке. Быстро пробежался взглядом по колонке цифр.
– Проклятье! Уступил три очка!
В этот же миг лицо Ванкштейна расцвёло, но Дик поднял указательный палец вверх, охлаждая его порыв:
– Уговор был про разрыв в пять очков, а на три – я всё равно ем твой, вернее уже мой завтрак!
– Донован, про разрыв в пять очков ты не говорил ни слова! Я же говорил про фактическую победу, а про пять очков так – ляпнул – не подумав!
Рауль протестовал, но наш общий друг был неумолим:
– Вот именно, – проговорил Дик веско, когда мы уже направлялись на рейсовом аэробусе с космодрома в здание общежития при академии. – Ты не подумал, но сказал! А я согласно промолчал, признавая тем самым твои условия! Ты выразился предельно ясно: «Пять очков и лучшим в бою будет Банинг!» – это твои слова, один в один!..
Они могли препираться друг с другом подобным образом довольно долго. Я же был сосредоточен на своих ощущениях – некоторое расстройство в связи с небольшим, но проигрышем. Марат, видя мою кислую мину, не преминул пихнуть меня лоетем и поддержать:
– Ну же Макс! Брось киснуть, три очка это так – ерунда! Вспомни – на четвёртом курсе ты проигрывал целых пятьдесят – и ничего! Наоборот ты был целеустремлён и жаждал превзойти меня. Сегодняшний бой я считаю равным во всех смыслах.
Он пожал плечами.
– Жаль, но ты давно уже не тот неопытный кадет, с которым мы познакомились в баре. Честно говоря, всегда завидовал твоему упрямству и стойкости, мне бы их столько же. А эти числа, – Марат потряс распечаткой, – Полнейшая ерунда! Впредь в реальном бою я остерегусь с тобой сражаться и обязательно запомню сегодняшнее поражение.
Невероятно, но этот парень всегда обладал особенностью приводить меня в чувство и, похоже – он тоже считал сегодняшний учебный бой своим поражением.
Я улыбнулся и вполсилы ткнул его кулаком под рёбра, мстя за локоть. Банинг аж подпрыгнул.
– Считай это расплатой за минус три очка, на татами я сегодня тебе тоже добавлю.
Банинг сжал ладонь в кулак.
– Ага, сча-з! Это я возьму преимущество на три… Нет – на пять, … Да что там 10 баллов!
Произнес он. Дик глядя на нас бросил свой спор с Раулем, кажется-таки он выиграл свой завтрак.
– Знаете ребята, – сказал этот мрачный крепыш, – У меня предложение – давай никогда не встречаться на поле боя и сражаться всегда на одной стороне!
Марату эти слова явно пришлись по душе, он тут же протянул кулак в центр нашей четверки.
– Давайте! Клянусь никогда не поднимать руки на своих друзей и товарищей!
Так он сказал. Мы в свою очередь тоже выбросили кулаки в центр. И едва не хором, повторяли за нашим признанным лидером.
– Клянемся! Никогда не поднимать руки на своих друзей и товарищей! Биться на одной стороне, и быть верными Императору до тех пор, пока!
Как только мы проговорили клятву, Марат повернулся ко мне и обличюще указав своим перстом на свой бок произнес: Сказал он.
– Но на татами тебе достанется за рёбра! Это будет дружеский бой!
Я ухмыльнулся, все же он невероятный парень и что-то словно проснулось в душе. Словно пламя загорелось. Ни в чем ему не уступлю!
– Посмотрим, кому больше, Марат! Я принимаю бой!
– Мы тоже с вами, черт возьми! – сквернословя, влез Рауль, устроим, разрази его гром, турнир!
Мы снова стукнулись кулаками, и расхохотались! Остальные курсанты смотрели на нас как на дикую четверку.
* * *Вечером, порядком избитые друг другом, но счастливые мы вывалились из тренировочного зала.
– Кажется инструктор нас порядком ненавидит.
Дик говорил с небольшим трудом, шевеля припухшей челюстью.
– Не, братан! Это он так нас любит и выказывает всяческое уважение, швыряя гири и понося на языке Миртаны. Говорят, в его родном мире это в порядке вещей!
– Ага ещё немного, и ты станешь утверждать, что Он не узнал того, кто клеился к его дочке и прости тебе все грехи! – возразил я Раулю, и покосился в сторону Дика, чувствуя вину за распухшую челюсть друга. Не успел вовремя придержать руку.
– Все-же, надо признать, Криста неимоверна хороша А, то как жарко она обнимает… и целует…
– Дик! Еще немного и я сверну тебе челюсть в другую сторону… Исправив то недоразумение что причинил тебе Макс. Не смей при мне упоминать имя моей девушки!
Донован передернул плечами.
– Она не твоя девушка, давно уже. Любой курсант может похвастать что пере…
В ту же секунду узловатый кулак громадины Ванкштейна сграбастал Дика за грудки. Рауль сплюнул себе под ноги и серьёзно вознамерился подправить приятелю затемнённые очки на носу. Дик едва успел отпрянуть невероятным образом выкрутившись из мощной хватки друга. И тут же принял боевую стойку. На удивление его голос как всегда был спокоен, и это не предвещало ни чего хорошего
– Да ты совсем больной! Сейчас я сам поправлю твою челюсть как считаю нужным.
И в тот же миг эти два безумца устремились на встречу друг-другу.
Мы с молчавшим до этого Банингом, не дремали и подскочили вовремя вклинились между драчунами. Рауль выше и массивнее низкорослого и крепкого дика, но подготовка у каждого на уровне, серьёзно покалечится могли оба. Каждый из четверых с первого дня в академии практиковался с мастером боевых искусств. Кстати, тем самым чья дочь и была предметом дурацкого спора.
– Парни, хорошь дурью маяться! – Пыхтя, я едва удерживал рвущегося в драку и выкручивающегося из захватов Дика. – Сегодня угощение за наш с Маратом счёт!
Марат недовольно взглянул на меня, словно мысленно обругав: «Головой ударился?!». Я скорчил рожу, показывая, что долго не смогу удерживать жилистого и ловкого Донована. Банинг же с не меньшим трудом цеплялся за бушующего и рослого Рауля. Надо было на что-то срочно решаться. Наконец, выбившись из сил и не видя возможности другой возможности отрезвить приятелей, он быстро заговорил.
– Да уймитесь же, наконец, спорите из-за девчонки… а как же клятва рвать вашу!! – Марат быстро сдавал, явно проигрывая в грубой массе Ванкштейну. И почти выпустив того, в голос заорал:
– К чёрту! Я согласен заплатить за вас обоих, оглоеды!!! Вы два куска драконьего дерьма!
Донован и Ванкштейн даже остановились.
– А почему драконьего?! – смутился здоровяк.
– Потому что, таких тупых идиотов просто не бывает, как и драконьего дерьма!! – теперь уже бушевал Банинг, – И если вы засранцы не помиритесь я сам валю к черту и напьюсь в одиночестве!
