Хакер. Охота (СИ) - Риттер Анна

Однако Дину не покидало странное ощущение, что её кровь не спроста так уникальна. Это её сильно заинтересовало.

— У нас сегодня тригонометрия. — Напомнил Дима. — Ты готова? — Уже по привычке забирая сумку Дины и перебрасывая её на своё плечо, парочка вышла из кабинета.

— Как к ней можно быть готовой? — Недовольно произнесла Дина.

Уже четыре дня Чарская штудировала учебник по матанализу, а Дима рвал на себе волосы. Всё впустую. Сколько бы раз он не объяснял Чарской примеры и уравнения, у неё всё равно, что об стенку горох.

— Придётся попотеть, не тебе одной трудно.

Дальше ребята шли по своему привычному маршруту, то есть к Диме домой.

— У тебя есть чё пожрать? — Буркнула Дина, когда в автобусе её желудок от голода проурчал вальс Шопена.

— Тебе бы только пожрать! — Тоном деда из известного мультфильма, пробубнил Троицкий, но не сдержавшись, начал ржать.

— Тебе жалко, что ли?! — Возмущённо сложив свои руки на груди, Дина смерила Троцкого взглядом полного презрения.

— Что ты! Что ты! Весь холодильник в твоём полном распоряжении! — Подняв руки в сдающемся жесте, Дима готов был отдать Дине не только холодильник, но и всю квартиру.

«Чем бы дитятко не тешилось…» — Улыбаясь своим мыслям, Дима смотрел на довольную Чарскую. Уж проще отдать ей холодильник, лишь бы не ругаться. А то обидеться ещё!

Глава 16

Дело 514

Дина дописала последний пример, который решила чисто «на отъебись», и пододвинула свою тетрадь Троицкому. Сам Дима делал домашнее задание по химии. Однако он за секунду переключиться с одной науки на другую ему не составило никакого труда.

— Давай посмотрим. — Протянув руку к чёрной ручке, Дима с самого начала принялся зачёркивать и переписывать Динкины примеры.

Чарская под шумок слиняла из комнаты старосты, чтобы добраться до заветного куска слабосолёной форели, что лежала и манила своим видом на бутерброде. Когда Дима и Дина приехали домой, Троицкий выложил на стол тарелку с этими бутербродами, даже не догадываясь, что из десяти штук через пять минут останется лишь половина.

Переложив на блюдце ещё три бутерброда, Дина налила себе чай и вернулась в комнату. Подойдя к Диме, и продолжая жевать бутерброд, Дина увидела, в каком отчаянии находился Троицкий. Вся тетрадь Чарской была перечёркнута! Утопив пальцы в своей шевелюре, Дима в ужасе взирал на творчество своей подопечной. Ни одного правильного уравнения!

А Чарская, довольная тем, что отхапала себе ещё порцию красной рыбки, села рядом, ласково произнеся:

— Чего пригорюнился, козёл безрогий? — И запихивая в себя последний бутерброд, Дина отставила тарелку.

— Ты хотя бы думала, когда решала эти уравнения? Или просто так, от балды? — Отложив ручку на стол, Дима откинулся на спинку кресла переводя свой уставший взгляд на Дину.

Усталость тут же как рукой смело. Дима воззрился на пустую тарелку, где сиротливо лежало пару косточек от заветной рыбки и крошки.

— Мне показалось или ты охуела? — При Дине Троицкий часто позволял себе матюгнуться, ибо с ней иначе было просто невозможно.

— Я охуела! — Улыбнувшись, довольно произнесла Дина, с шумом втягивая в себя вкусный, горячий чай с лимончиком.

Дима покосился на Чарскую, одолеваемый сомнением в её психическом здоровье.

— Эм… нормальные девушки отвечают, что показалось…. — Как-то неуверенно произнёс Дима, всё ещё наблюдая, как Чарская цедит чаёк. И это вместо того, что учиться!

— Так я же охуела, хули мне! — Добив Троицкого, бодро брякнула Дина.

«Контрольный в голову!» — Выдало подсознание Димы и грохнулось в нокаут.

Кинув заинтересованный взгляд на свою исписанную тетрадь, Дина вдруг выдаёт фразу, от которой Троицкий тут же приходит в себя.

— У тебя ошибка во втором уравнении. — И говорит это так буднично, будто бы ничего сверхъестественного не произошло!

— Что? — Хмуро глядя на одноклассницу, Дима переводит взгляд на тетрадь.

— Второй пример. Ты забыл возвести в степень и перед единицей должен стоять минус. — Продолжая держать кружку в руках, Дина равнодушно смотрит на то, как Дима судорожно ищет ошибку в том, что сам же и написал несколько минут назад.

— Но как?! — От шока Троицкий лишился дара речи и лишь несвязно хрипел.

— А что насчёт окислительно-восстановительной реакции? — Чарская выхватывает тетрадь Димы, высматривая ошибки. — Ты уверен, что правильно подсчитал? У тебя там два железа и оба с разной валентностью. Пересмотри. — И кидает тетрадь обратно на стол.

— Какого чёрта?! — Троицкий, только что увидев свою ошибку, которую допустил тупо по невнимательности, вскакивает с кресла. — Как ты это увидела, ты ведь даже в тетрадь мою не смотрела? — Дима ошарашенно хватается за тетрадь, а потом за голову.

— Хорош орать, как потерпевший. — Устало выдохнула Дина, оставляя пустую кружку.

— Тут только мёртвый не отреагировал бы! — Плюхнувшись обратно в кресло, Троицкий переводит свой ошалелый взгляд с Дины на тетради и обратно. — То есть ты нарочно ничего не можешь решить? Ты от балды пишешь всякую херню! — Хватая тетрадь одноклассницы, Димы трясёт её прямо перед лицом Чарской.

— Почему же сразу от балды? — Возмущенно втягивая воздух, выдала Дина.

Не ответив на вопрос Чарской, Дима начал что-то судорожно писать на листе бумаге.

— Вот! Можешь это решить? — Прерывисто дыша, Троицкий положил лист с уравнением перед Диной.

— Ты совсем с катушек слетел? — С сомнением посмотрев на старосту, Дина медленно повертела указательным пальцем у виска. — То, что я нашла у тебя ошибку, ещё не значить, что я могу всё решить.

— Я совсем не понимаю, как! — Переводя взгляд на лист с уравнением, Троицкий был откровенно говоря поражён случившимся.

Дина, Дина Чарская, заядлая двоечница, которая может только попадать в неприятности, да хамить! И эта девчонка только что, лишь мимолётно взглянув в тетрадь нашла ошибку! В алгебре, в химии, в тех предметах, которые ей не даются от слова совсем.

— Как-как? Жопой об косяк. — Недовольно проворчала Дина, пряча лицо за водопадом шикарных локонов.

Находясь в шоковом состоянии Дима не решился вступать в спор с Диной. Но для себя он решил присмотреться к однокласснице внимательнее. Паталогическая двоечница за один день не смогла бы превратиться в отличницу. Это просто невозможно.

Но, как оказалось несколько позже, возможно всё. И это стало известно буквально через два дня. На алгебре.

Людмила Сергеевна, учитель математики, а также классный руководитель 11 «Б» класса, держала в руках тетради для контрольных работ. Она внимательно смотрела на класс. Смотрела на всех, не обделяя внимание даже галёрку, где кантовалась Чарская.

Пока классная как обычно ругалась полученным результат, обобщая оценки всех учеников, ребята спокойно сидели и внимали, пока не случилось нечто.

— Я не знаю, что произошло и как это назвать, но в вашем классе сегодня прибавилось на одну пятёрку больше. Как обычно, по пятёркам у нас Троицкий, Хмельницкая и Рыбалова. — Класс привычно загудел, но неожиданно замолк, когда тон Людмилы Сергеевны повысился. — Однако спешу сообщить, что на пятёрку и даже с плюсом контрольную точку написала и Дина Чарская.

Мёртвая тишина опалила уши всех присутствующих, а Дина как сидела, фривольно развалившись на стуле, так и сидела, размахивая своей тетрадью, которую даже не потрудилась открыть. Одним слаженным движением одноклассники обернулись в сторону заядлой двоечницы.

Молчание, длившееся от силы пару минут, было прервано истерическим взвизгиванием Алёны Воропаевой, которая сидела аккурат впереди Чарской. На том же, первом варианте.

— Она списывала! — И визг Алёны поддержали остальные одноклассники. Слабо верилось, что на хроническую двоечницу вдруг нашло озарение!

— С кого? С тебя? — Чарская многозначительно подняла бровь, увидев в раскрытой тетради Воропаевой тройбан. — Или с тебя? — Переведя взгляд на соседа Алёны, Кирилла Камышева, у которого стояла двойка.