Космическая одиссея капитана Джонса - Лия Salvatore
- Я не могла уснуть всю ночь, Киллиан. Я все думала о том, что ты собираешься сделать.
- Вот как? – поворот был неожиданный. – Ты пришла меня переубедить?
Она вздрогнула и как-то съежилась. Я испугался, что она вновь начнет плакать. Но ее нерешительность была признаком не слабости, а внутренней борьбы.
- Нет, Киллиан. Я пришла попрощаться.
Я хотел спросить, как же она собралась прощаться, но не успел. Мой цинизм был наказан. Деметра наступила коленом на кровать и потянулась ко мне, кончики ее волос щекотали меня. Ощущение было настолько приятным и нестерпимым, что по телу пробежала дрожь. Она осторожно присела рядом и коснулась моей руки. Помедлив, я сжал ее пальцы в ответ и замер.
- Киллиан? – раздался едва слышный шепот девушки.
- Что? – я нежно убрал упавшую на ее лицо прядку волос.
- Отпусти нас, и я сама приведу твою дочь.
- Что?! – я был настолько ошеломлен услышанным, что не сразу понял, чего она хочет.
- Мы можем обыграть все так, будто я сбежала. Я вернусь домой, а спустя какое-то время заберу Эмму, и мы вернемся к тебе на корабль.
Я горько усмехнулся.
- Ты не сможешь до нее добраться. Вряд ли он держит мою дочь на подушках в королевских покоях. Скорее всего, он запрятал ее в тесную душную камеру и оградил самыми крутыми охранными системами. Ты никогда не доберешься до нее так, чтобы не вызвать подозрения. И, Деми. Ты не вернешься.
Ее мои слова оскорбили. Она резко выдернула свою руку из моей, вскочила с кровати и зло сощурилась.
- Киллиан! Ты прикидываешься идиотом или, правда, ничего не понимаешь?
Меня терзали смутные догадки, но я предпочел промолчать.
Она сердито смотрела на меня, ожидая ответа.
- Деметра, послушай. – Я тоже встал. – Больше всего на свете мне хотелось бы, чтоб мы остались все вместе. Но для меня «Приговор» стал домом. Это часть меня, и я никогда не смогу жить где-то еще. Не будет больше ни дома, ни леса за ним, ни розового озера. А ты – не сможешь вечно скитаться. Этот корабль никогда не станет твоим домом, а ты не сможешь быть пираткой. Ты привыкла жить в роскоши и достатке, мы же порой голодаем, если не удается добыть еды или денег. Я не сам выбрал такую жизнь. Ничего другого просто не осталось.
Деметра молчала, опустив голову. Волосы скрывали ее лицо, но мне казалось, что она вот-вот заплачет. Молчали. Долго молчали.
- Ты не можешь знать, чего я хочу, Киллиан. И уж тем более не можешь знать, как я жила раньше. – Она обхватила себя руками так, как будто замерзла, и отошла на несколько шагов, повернувшись ко мне спиной. – Тебе кажется, будто у меня было все, и я была счастлива. Неправда. Злая и горькая неправда. Титания была клеткой, хоть и золотой. Я нужна была Эдварду только для престижа, для галочки. Красивая спутница на приемах, мудрая хозяйка дома, мать наследника… которого я ему так и не родила.
Действительно. С чего я решил, что у них с Тичем был совет да любовь? Она ведь даже сбежать с «Приговора» ни разу не попыталась. Хотя могла бы.
- Прости меня, Деми.
Я хотел подойти к ней, обнять, прижать к груди и успокоить, но боялся. Не хотел все испортить.
Она повернулась ко мне сама. Подошла близко-близко и взяла за руки. В глазах ее стояли слезы.
- Расскажи мне свою историю, Киллиан. Все-все, без утайки. А я расскажу свою.
- Это не будет легко и весело, - вздохнул я. – Говорить о том, что принесло столько боли.
И это не было легко. Говорить о том, как мы с Катрин встретились. Как пошли на первое свидание, как поженились, и у нас родилась Эмма. Я понимал, что Деметре не очень приятно все это слушать, но это были мои воспоминания. И они всегда будут со мной. Говорил я долго. Если бы мы были на какой-то планете, то за окном бы начал заниматься рассвет. Но в моей каюте было по-прежнему темно. Лишь мигающие электронные часы подсказывали, что в космосе уже утро. К концу своего рассказа я почувствовал что-то очень странное. Это чувство можно было бы назвать облегчением, но облегчение – это когда становится чуть-чуть лучше. Я же почувствовал, как с меня свалился огромный груз, такой неподъемный, что непонятно было, как я его до сих пор носил. Стало так легко, что я смог бы воспарить в небо, если б таковое было. Когда я заканчивал свой рассказ, мы сидели на полу, прислонившись спинами к холодному стеклу, отделявшему нас от открытого космоса.
- Мне очень жаль Катрин, Киллиан, - раздался нежный, полный сочувствия, голос Деметры. – Тебе очень много пришлось пережить, и я сделаю все, чтобы вернуть Эмму.
Я лишь крепче обнял ее, испытывая такое чувство благодарности, какого не доводилось чувствовать никогда.
- Деми?
- А? – ее голос был сонным и тихим.
Я знал, что нам нужно немного поспать, но не мог удержаться от вопроса.
- Почему ты передумала? Ты ведь считала себя пленницей, а теперь не хочешь покидать «Приговор».
Раздался тихий серебристый смех. А затем все тем же тихим сонным голосом Деметра ответила:
- Я не «Приговор» не хочу покидать. А тебя, Киллиан.
Несколько секунд я ошеломленно пытался осознать ее слова, а когда посмотрел на нее, стараясь придумать ответ, Деми уже спала, положив голову мне на плечо.
Глава 13. Ошибки и их последствия
Я понимал, что совершаю ошибку. Возможно, одну из самых больших в своей жизни. Но, если бы ошибки можно было подразделить на правильные и неправильные, то эта, без сомнения, была бы правильной. Мой план по спасению Эммы был гарантированным, стопроцентным, и полностью строился на порядочности Тича, в существование которой я не верил. План же Деметры основывался на эффекте неожиданности и вере Эдварда в то, что я гнусный мерзкий пират. Это могло сыграть нам на руку, если Тич окажется достаточно доверчивым, а Деми
