Ольга Ларионова - Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра)
Край неба пронзительно зазеленел на востоке, когда пришелец с Чакры Кентавра добрался, наконец, до последнего пролета лестницы. На несколько секунд он замер, вобрав голову в плечи — то ли его обуял последний страх, то ли он намеревался дождаться первого луча солнца… Но в следующее мгновенье, решившись, он распахнул дверцу, ведущую на верхний балкон, прикрыл глаза руками, чтобы не видеть многотысячную стаю крэгов, планирующих вокруг основания башни в ожидании своей жертвы, и, разбежавшись, камнем ухнул за низенький парапет — в холодную рассветную глубину.
С крысиной яростью стая ринулась на него, вкладывая в удары когтей и клювов всю свою неуемную злобу…
А спустя еще немного времени принцесса Сэниа, захлебываясь слезами какого-то страшного, но не запомнившегося сна, открыла глаза, пробудясь внезапно и облегченно. Привычная масса шелковистых перьев одела ее голову и плечи, и она увидела себя в своей опочивальне замка Муров.
Гаррэль, бледный, как алебастр, застыл на пороге.
— А где же… — начала она и осеклась.
Ее возвращение в замок, предупредительность дожидавшегося ее пробуждения крэга, свобода Гэля… Все это могло быть куплено только одной ценой — той, которую потребовали эти крылатые деспоты.
Она не закричала — она была принцессой королевского рода владык Джаспера. Она только глядела на Гаррэля, юношу с пестрым крэгом, и не видела его.
— Принцесса Сэниа, — проговорил он, и это не был юношеский голос. — Я беру тебя в жены и не завещаю никому, потому что никто не будет любить тебя сильнее, чем я.
Он отступил на шаг и плотно закрыл за собой двери. Мона Сэниа услышала лязг меча о ножны — Гаррэль из рода Элей встал на стражу у ее спальни.
Тайна крэгов
Казалось, ударили рукояткой меча по пустому шлему. Мона Сэниа проснулась и несколько минут вслушивалась — не разбудил ли непрошеный звук маленького? Но малыш посапывал безмятежно и аппетитно, и она не стала его трогать. Да и был ли этот звук? Наверно, приснилось.
Она спустила ноги с постели, неслышно ступая по пушистой шкуре, приблизилась к окну. Ее протянутая вперед рука наткнулась на массивный серебряный треножник, в углублении которого на мягчайшем пуху лежало яйцо, созревая в лунном свете. Скоро прилетит крэг, и она полюбуется желтым, как огненный опал, мерцанием глянцевитой скорлупы. Значит, и птенец, который вылупится через пять-шесть дней, будет солнечно-желтым. Через пять-шесть дней глаза ее сына впервые увидят свет.
Тогда можно будет дать ему имя.
Осторожно перебирая пальцами почти бесплотные пушинки, она медленно подбиралась к самому центру мягкого гнездышка, где должно было покоиться заветное яйцо. Ближе… еще ближе…
Пустая ямка.
Яйцо исчезло!
Еще доля секунды — и с ее губ сорвался бы отчаянный крик, но руки, такие знакомые по бессонным незрячим ночам, такие родные и такие безнадежно оплаканные, обхватили ее за плечи, и для нее перестало существовать все, кроме этих рук.
— Сэнни, — говорил откуда-то издалека голос ее Юрга, — что ты, Сэнни, глупенькая, что ты…
Она ощупывала его лицо, совсем как тогда, на корабле, и в какой-то миг ему стало страшно, потому что вдруг показалось — сейчас она назовет имя Асмура…
И вместо этого он услышал:
— А где же Юхан?
— Нет Юхана, Сэнни… Они с Гэлем подстерегли меня на середине подъема. Там площадка такая крытая, помнишь? Опередили, поднялись на лифте… Не церемонились — оглушили. И Юхан пошел вместо меня. Крэги не разобрались… А Юхан… Нет его больше, Сэнни…
— У нас сын, муж мой. И у него нет еще имени.
— Да, — сказал Юрг, отвечая на ее невысказанный вопрос. — Да, Сэнни, конечно! Но у нас считанные минуты, Сэнни, и сейчас самое важное — это…
— Самое важное — то, что наш сын останется без крэга! Яйцо исчезло, и если мы не найдем его или мой крэг откажет нам в милости пестрого птенца… Юрг, наш маленький останется слепым на всю жизнь! Ты не знаешь, что это такое, ты не проводил в темноте дни и месяцы, ты…
Он с трудом прервал этот поток отчаянья.
— Сэнни, — сказал он твердо, — наш сын останется без крэга, вот это я тебе гарантирую. Нашему малышу не нужен поводырь, как, впрочем, и всем остальным новорожденным на Джаспере…
— Что ты говоришь, опомнись!
— У меня нет времени на долгие доказательства, так что поверь мне на слово, Сэнни! Мы с Гаррэлем нашли за это время еще несколько выходов из подземелья, а Кукушонок заблаговременно разузнал, в каких замках появились новорожденные. Я поднимался по ночам в их жилища, и ошибиться я не мог: все дети рождались зрячими! Ты понимаешь, Сэнни, они не слепы от рождения, а становятся такими только тогда, когда на их плечи впервые опускается проклятый крэг…
— Но наши врачи заметили бы…
— Ты забываешь: они видят только то, что позволяют им видеть крэги.
— Но это чудовищно, Юрг! Значит, полторы тысячи лет крэги ослепляли людей, чтобы… Зачем, Юрг? Зачем они это делали?
— Чтобы властвовать. Это сладкая штука — власть, они так объедались ею, что уже мечтали только об одном — о пустынной планете, где не будет ни одного разумного существа, над которым можно было бы властвовать.
— Тогда об этом нельзя молчать ни секунды! Я пошлю свой голос во все уголки нашей планеты, и мне поверят…
— Тебе поверят, принцесса Сэниа, и тогда крэги снова покинут джаспериан. И снова — ужас слепоты, гибели. Нет. Сделаем по-другому. Сначала нужно доставить на Джаспер приборы, которые помогут взрослому населению обойтись без крэгов.
— Через три дня праздник в королевском дворце…
— И я об этом подумал. До его начала ты должна связаться со всеми воинами своей дружины. Но будь внимательна, не начинай разговора, пока не убедишься, что в этот момент у дружинника нет крэга. Иначе — снова провал. Так что у тебя практически две ночи. Как начинается каждый праздник?
— Взрыв голубой музыки и парчовый огонь вполнеба.
— Вот это и будет сигналом к тому, чтобы все дружинники разом перенеслись на Звездную пристань. До этого они должны прибыть во дворец и вести себя как ни в чем не бывало, чтобы не вызвать подозрений. И теперь главное…
В окно пахнуло холодным воздухом, послышалось хлопанье мягких крыльев. Сэниа отшатнулась, загораживая собой Юрга.
— Не бойся, это Кукушонок. Он стережет меня.
— Сэниа-крэг возвращается… — послышался тихий голосок пестрого существа.
— Главное, Сэнни, главное: все дружинники должны успеть надеть какие-нибудь скафандры, иначе их крэги вырвутся, и все пойдет прахом. Наглухо застегнутые скафандры, поняла?
— Да, да, уходи, они же ненавидят тебя, уходи…
Дверь за ним захлопнулась. Сэнни почувствовала, как бешено колотится ее сердце. Ноги подкашивались. И все-таки успела — набросила на пустой треножник какое-то подвернувшееся под руку покрывало. И тут же в окно впорхнул аметистовый крэг.
И только тогда мона Сэниа поняла, что самое большое мужество потребуется от нее именно сейчас — не закричать, не сорвать с себя это розовоперое чудовище, не растерзать его, как они все поступили с Юханом…
— Спасибо, Сэниа-крэг, — проговорила она, скрестив руки и поглаживая розоватые перья, лежащие у нее на плечах. — Мой маленький стал спать спокойнее, завтра я смогу отпустить тебя на всю ночь.
Крэг, как всегда, промолчал, не снисходя до разговора с человеком.
А впереди всего две ночи, и нужно поговорить с каждым из восьмерых дружинников именно тогда, когда он отпустит своего поводыря купаться и нежиться в лунном свете. Ошибиться, как тогда, в ущелье, нельзя. И переигрывать поздно: через три дня — праздник. Как успеть?..
Но она успела. Голубая музыка пенистыми волнами вскипела и брызнула во все стороны, заливая королевские сады, и полотнище парчового огня взметнулось вполнеба, словно королевское знамя. По этому сигналу восемь юношей одновременно набросили на себя легкие полускафандры, замкнули их, так что крэги невольно оказались прикованными к своим хозяевам, и разом ринулись в ничто, оставляя позади искрящийся весельем праздник. И, ориентируясь на пурпурную вспышку в вечернем небе, аналогичный переход совершили еще трое, одновременно со всеми возникая на древних плитах Звездной гавани; это были Гаррэль, Юрг и мона Сэниа с крошечным Юхани на руках.
Гэль, укутанный пестрым опереньем, позволил себе крайнюю беспечность — он один из джаспериан был без скафандра.
Его доверие к своему Кукушонку было безмерно.
— Тревоги не было? — крикнула мона Сэниа, обращаясь ко всем сразу.
— Нет, — отрывисто бросил Эрм — один за всех.
Он мог бы сказать, что они находились в разных уголках зеленого лабиринта, заведомо расположившись так, чтобы ни один из самых зорких и подозрительных посетителей праздника не смог заметить исчезновения сразу двоих из дружины Асмура. А то, что какой-то одиночка-оригинал надел скафандр и куда-то сгинул — это не могло потревожить даже самого бдительного из принцев.
