Питер Дэвид - Легионы огня: Армии света и тьмы
Мэриел, по-прежнему, была очаровательна. Казалось, клеймо бывшей, отвергнутой жены императора было стерто, во многом благодаря тому, что министр Дурла делал все, что только мог, чтобы Вир с Мэриел веселились наравне с остальными. Вир подумал, что Дурла просто из кожи вон лез, чтобы произвести впечатление на Мэриел, показать себя весьма могущественным и уважаемым лицом.
Вир быстро понял, что сбежать от всей этой суеты, творившейся вокруг них с самого прибытия, будет нелегко. Когда они получили приглашение с Примы Центавра, в котором говорилось, что император хочет отбросить все «разногласия» и готов принять Вира с распростертыми объятиями, Вир воспринял новость двойственно. С одной стороны, он обрадовался, потому что мог вернуться на родную планету, к которой питал столько нежных чувств. Приглашение также означало то, что теперь он сможет сделать все, как обещал Галену. И сам, своими глазами посмотрит, насколько велико влияние Теней на Приме Центавра, если оно там вообще есть. Что-то там, он знал, определенно, есть. Все-таки, Лондо разозлился на него потому, что он всего лишь назвал одно-единственное имя — Шив'кала. Очевидно, это имя было связано с чем-то настольно темным и ужасным, что Лондо не хотел о нем распространяться. Одного этого было достаточно для Вира, чтобы принять версию магов о том, что по Приме Центавра бродит нечто ужасное.
Лондо все не появился, и Вир начал гадать, придет ли он сюда вообще.
Все-таки, несмотря на глубокую уверенность в том, что вся история с его возвращением была умело срежиссирована Лондо, доказательств тому он не имел.
Жизнь научила Вира одному — ему не дано знать, что в конкретный момент на уме у Лондо. Уже давно Лондо, в какой-то степени, стал чужим ему. Хотя, частенько Вир видел в нем проблески того прежнего Лондо Моллари, которого когда-то знал, но лишь проблески. Как будто он был маяком в темноте, который вспыхивал лишь на краткие мгновения, а потом снова скрывался за завесой тьмы.
— Вы — Вир Котто?
Он обернулся и увидел типа, которого часто видел на экране, но еще ни разу не сталкивался с ним лично.
— Министр Валлко… да… хм… это так. Я — Вир Котто.
Министр духовности окинул его с головы до пят долгим взглядом. Он был почти на голову ниже Вира, и Вир не мог понять, откуда у него взялось впечатление, будто этот министр возвышается над ним.
— Очень приятно, — наконец, произнес он.
— Я тоже рад встрече с вами. Мне довелось увидеть несколько ваших собраний. Полагаю, это были проповеди. Ваши речи были очень убедительными.
Вы — великолепный оратор.
Валлко слегка поклонился, не отводя пронизывающего взгляда от Вира.
— Я — всего лишь орудие Великого Создателя. Своими скромными способностями я обязан ему.
Что там сказал ему Гален около месяца тому назад? Вроде заявил, что Вир казался ему более милым, когда заикался. За прошедшее с того дня время Вир понял: все остальные, скорее всего, согласятся с Галеном. В последние годы он начал замечать, что стал думать быстрее, а мысли стали более ясными. Так что, если бы он захотел, то, без труда, сумел бы придать своему лицу выражение утонченности и уверенности в себе. Но тогда его начнут опасаться. Так не лучше ли вести себя так, чтобы в глазах окружающих казаться мямлей? Пусть лучше недооценят, чем переоценят.
Поэтому сейчас, обращаясь к Валлко, он намеренно начал запинаться.
— Это очень… м-м-м… скромно… — произнес Вир. — Так самокритично и, ну… все такое.
— Благодарю вас, — снова ответил Валлко, и Вир смог заметить, как тот оценивает, будто процеживает его, своим холодным взглядом. — Это помогает нам понять, что мы все думаем об одном. Все мы должны приносить наибольшую пользу Приме Центавра.
— Несомненно, — сказал Вир, изо всех сил закивав.
— А что, по-вашему, наиболее полезно для Примы Центавра?
Вир перестал кивать. Он заметил, что пара министров прекратила бесцельно слоняться по зале и целенаправленно приблизилась, прислушиваясь к разговору.
— Я?
— Да. Вы.
Вир почувствовал, что его заманивают в ловушку. Он рассмеялся, а потом грустно улыбнулся.
— По-моему, наиболее полезным для Примы Центавра будет то, что считает таковым Великий Создатель. Полагаю, что вам с этим согласитесь. А я… я не… знаете, есть другие, кто намного более, ну… понимаете, как бы сказать…. квалифицирован… чтобы решать подобные вопросы. Так что я буду счастлив послушать их совета. Ваших. И подобных вам. Вы как думаете, что интересует Великого Создателя? Он, ну, знаете… прямо говорит с вами, так, между прочим?
Ну, в виде гласа свыше… или он… ну, не знаю… пишет вам?… Ну, черкнет пару строчек. Мне бы очень хотелось знать, как это бывает, — и он посмотрел на Валлко с неприкрытым любопытством, вероятно, ожидая услышать весьма интересный ответ.
Валлко мягко рассмеялся, как будто услышал нечто очень забавное.
— Я не настолько свят, чтобы непосредственно общаться с Великим Создателем. Я получаю свои знания от тех, с кем он говорил. От мудрейших из нас. И еще… ощущения, — явно неохотно признал он. — Я чувствую, что Великий Создатель желает своему народу, и передаю последователям.
— У вас много последователей, — восхищенно заметил Вир.
— Это последователи Великого Создателя. А я — всего лишь его покорный слуга.
— Что ж, это… очень мило, — сказал Вир, видимо, не находя нужных слов.
Он замер на месте, демонстрируя, что ему больше нечего сказать.
Валлко снова смерил его взглядом, потом хмыкнул, явно показывая Виру, что он свободен. Потом слегка наклонил голову и ушел, увлекая за собой свою разношерстную свиту, оставив Вира наедине с собой.
Вир заметил в углу Сенну, окруженную Первыми Кандидатами. Он узнал в одном из них Трока, которого видел во время предыдущих визитов на Приму Центавра. Парень вырос, как минимум, на полфута и выглядел еще более зловещим, чем в тот день, когда Вир увидел его впервые. Также он явно уделял много внимания Сенне, которая кокетничала с несколькими кандидатами. Она бросила быстрый взгляд в сторону Вира, и ему показалось, что ей хочется ускользнуть, но она не знает, как это сделать. Сенна едва заметно пожала плечами, и снова переключилась на Трока, который бормотал что-то, чего Вир разобрать никак не мог. Трок отвлекся от Сенны лишь однажды, когда мимо них проплыла Мэриел. Она явно не обратила на его никакого внимания, но он при виде ее на мгновение выпучил глаза, правда, быстро собрался и снова принялся очаровывать Сенну.
— Вам больше не представится такого шанса.
Вир едва не подскочил, услышав голос в своей голове. Он совсем забыл, что запихнул в ухо подслушивающее устройство. Теперь из него раздавался громкий, ясный голос Галена. Конечно, он был прав. Императора нигде не видно, никто из гостей явно не обращает на него внимания. Если он собирался прочесать дворец, то сейчас для этого самое подходящее время.
— Ладно, — промычал Вир, вспомнив, что у него нет обратной связи.
Проверил и убедился, что крошечный треугольник записывающего устройства на своем месте — спрятан под камзолом. Затем, стараясь выглядеть естественно, прогулочным шагом покинул Большой зал.
Вир бесцельно бродил по коридорам дворца, стараясь выглядеть непринужденно. Мурлыкал себе под нос любимую мелодию, хотя и подозревал, что безбожно фальшивит. Заходил в каждую комнату, будто устроил себе экскурсию.
Время от времени в его голове раздавался голос Галена.
— Вир… пока пусто. Но продолжайте. Если я замечу что-то, требующее подробного изучения, то объясню вам, что делать. Понятно?
В знак согласия Вир поклонился, поклон ничем не хуже кивка головой, и двинулся дальше.
Он забрался в ту часть дворца, где раньше не бывал. Вдруг он услышал звучный топот твердых и четких шагов. Гвардейцы. Никто не говорил ему, что сюда заходить нельзя…. но никто и не говорил, что можно.
Вир нервно огляделся, увидел справа от себя большую статую. Картажье. При виде императора, которого он когда-то убил, его сердца затрепетали. Статуя буквально излучала могущество, и до боли походила на оригинал. Мастерски изваяна. Скульптор так искусно передал его сумасшедшую ухмылку, что, казалось, статуя вот-вот оживет. Но кто-то обезобразил ее. Поперек груди императора были начерканы какие-то слова. По крайней мере, Вир решил, что видит слова. Он их прочитал, но смысл остался для него загадкой.
«Sic semper tyrannis».
Шаги приближались. Вир попятился и спрятался за статую, пытаясь стать еще худее, чем был. Мозг отчаянно работал, пытаясь придумать подходящую легенду.
Если его обнаружат, он скажет, что рассматривал статую сзади, чтобы выяснить, были ли на ней еще какие-нибудь повреждения.
Они вывернули из-за угла. Два Первых Кандидата. Он мог отлично рассмотреть их из своего убежища.
Их лица показались Виру удивительно вялыми. Парни выглядели неестественно, будто мысленно витали где-то далеко. Потом, прямо на глазах изумленно наблюдавшего Вира… выражение их лиц странным образом изменилось: по ним будто рябь пробежала, а потом кандидаты замедлили шаг и уставились друг на друга так, будто впервые увиделись. Огляделись. Сейчас они выглядели слегка озадаченными, словно не понимали, как здесь очутились. Потом один пожал плечами, второй повторил его жест, и кандидаты продолжили свой путь. Они были настолько поглощены своими ощущениями, сбиты с толку, что ни один из них даже не взглянул в сторону Вира. Вир не имел представления, с чем ему довелось столкнуться.
