Айзек Азимов - Звезды как пыль (пер. И.Ткач)
– И здесь у него не было выбора, – прервала его Артемизия.
– Дорогая моя, если ты собираешься оправдывать каждое его раболепное действие тем, что он не мог иначе, откуда тебе знать, что он не имеет отношения к гибели Ранчера?
– Потому что я уверена: он этого не делал! Ты не знаешь моего отца так, как знаю его я. Он ненавидит тиранитов. Он ни за что не стал бы им помогать. Я согласна, что он боится их и не осмеливается противостоять им открыто, но, если можно этого избежать, сам он никогда не станет им помогать.
– Откуда ты знаешь, что в случае с Ранчером он мог избежать этого?
Она так яростно покачала головой, что волосы упали ей на глаза, а в глазах появились слезы.
Джилберт еще какое-то время смотрел на нее, а потом беспомощно развел руками и вышел.
К «Беспощадному» присоединили трейлер, прикрепив его узким туннелем-перемычкой к аварийному люку на корме. Трейлер в несколько раз превосходил тиранитское судно по объему, поэтому вместе они выглядели несколько нелепо.
Автарх и Байрон вдвоем производили последний осмотр.
– Есть какие-нибудь упущения? – спросил Автарх.
– Нет, – ответил Байрон. – Думаю, нам будет удобно.
– Ну что ж… Кстати, Риззет сказал мне, что леди Артемизия нездорова или по крайней мере выглядит больной. Если ей нужна медицинская помощь, ее разумнее переправить на мой корабль.
– Она хорошо себя чувствует, – коротко ответил Байрон.
– Ну, раз вы так говорите… Вы готовы стартовать через двадцать часов?
– Через два часа, если хотите.
Затем Байрон по соединительному коридору, настолько тесному, что пришлось согнуться в три погибели, возвратился на крейсер.
Стараясь говорить как можно спокойнее, он сказал:
– Там у вас своя каюта, Артемизия. Я не буду вам мешать. Большую часть времени я буду проводить здесь.
– Вы мне не мешаете, Ранчер. Мне все равно, где вы находитесь, – холодно ответила она.
Корабль рванулся вперед и после первого прыжка оказался на краю туманности. Тут они прождали несколько часов, пока на звездолете Джонти производили последние расчеты. Внутри туманности предстояло управлять кораблем почти вслепую.
Байрон угрюмо смотрел на экран. На нем ничего не отражалось. Целая небесная полусфера – и вся утопает в кромешной тьме, нигде ни проблеска, ни искорки света. Байрон впервые понял, как теплы и дружественны звезды, как заполняют они собой пространство…
– Как будто прыгаешь в дыру в пространстве, сказал он Джилберту.
И они прыгнули в туманность.
Почти в это же время Саймак Аратап, наместник великого Хана, возглавлявший эскадру из десяти крейсеров, выслушал доклад навигаторов и проговорил:
– Это не имеет значения. Следуйте за ними.
В нескольких световых годах от того места, где «Беспощадный» углубился в туманность, тиранитские корабли сделали то же самое.
Глава шестнадцатая
Охотничья свора…
Саймаку Аратапу было неудобно в форме. Тиранитские мундиры шились из грубого материала и обычно плохо подгонялись по фигуре. Но жаловаться на такие мелочи солдату не подобало. В сущности, частью тиранитской военной традиции стало утверждение, что небольшие неудобства лишь укрепляют дисциплину.
Однако Аратап настолько восставал против традиций, что мог даже недовольно пробурчать:
– Этот жесткий воротник натирает мне кожу.
Майор Андрос, у которого тоже был жесткий воротник и которого всегда видели только в форме, ответил:
– Расстегивать воротничок непозволительно даже наедине с собой. Я уже не говорю о том, что на солдат и офицеров подобное нарушение действует разлагающе.
Аратап фыркнул. Вдобавок к неудобному мундиру он еще вынужден выслушивать нотации своего наглеющего на глазах помощника.
Это началось еще до того, как они покинули Родию.
Андрос прямо заявил:
– Наместник, нам понадобятся десять кораблей. Аратап раздраженно поднял голову. Он намеревался следовать за юным Вайдемосом на одном-единственном корабле. Отложив в сторону капсулу с докладом Колониальному бюро Хана, который он готовил на случай; если не вернется из экспедиции, Аратап переспросил:
– Десять кораблей, майор?
– Да, сэр, Меньше нельзя.
– Почему?
– Обычная мера предосторожности. Молодой человек куда-то направляется. Вы говорите, что существует развитая тайная организация. Вероятно, эти два факта взаимосвязаны.
– И поэтому?
– И поэтому мы должны быть готовы к вооруженному конфликту. Они могут уничтожить наш единственный корабль.
– Или десять, или сто… При чем тут предосторожности?
– Надо принять решение. Военные дела – это моя забота. Я предлагаю десять кораблей.
Аратап приподнял брови, и его контактные линзы сверкнули холодным искусственным светом. Военные имеют вес. Теоретически в мирное время решения принимаются штатскими, но к рекомендациям военных приходится прислушиваться.
Он осторожно сказал:
– Я подумаю.
– Благодарю вас. Вы имеете полное право не последовать моему совету, а это всего лишь совет, не более, уверяю вас. – Майор резко щелкнул каблуками, но этот внешний знак почтения не обманул Аратапа. – Однако в таком случае мне придется подать рапорт об. отставке.
Аратапу пришлось вступить в переговоры:
– Я не собираюсь вмешиваться в ваши решения по чисто военным вопросам, майор. Но это скорее политическая, чем военная проблема. А их предоставьте мне.
– Вы имеете в виду…
– Хинрика, майор. Вы вчера возражали против моего предложения, чтобы он сопровождал нас.
– Я считаю это необязательным, – сухо сказал майор. – Присутствие чужака плохо скажется на моральном состоянии войска.
Аратап попытался вздохнуть как можно тише. Андрос хороший специалист. А злиться на него все равно бессмысленно.
– И снова я согласен с вами. Но прошу вас, обдумайте политический аспект проблемы. Как вы знаете, казнь старого Ранчера Вайдемоса в политическом смысле была не очень разумной, Она взбудоражила королевства. Тем более необходимо, чтобы смерть сына Ранчера не связывали с нами. На Родии знают, что молодой Ранчер Вайдемоса похитил дочь Правителя, девушку, наиболее популярную из всех Хинриадов. Так что вполне объяснимо, если Правитель сам возглавит карательную экспедицию.
Это драматическое событие всколыхнет патриотические чувства родийцев. Естественно, Хинрик попросит нас о помощи и получит ее, но это уже детали. В сознании народа экспедиция будет именно родийской. И если при этом вдруг обнаружится существование тайной организации, то это тоже будет родийское открытие. Если же юный Вайдемос будет казнен, это будет родийская казнь в глазах остальных королевств.
– Все равно участие родийского корабля в тиранитской военной экспедиции создаст ненужный прецедент, – сказал майор. – В бою они нам будут только мешать. И в этом смысле проблема переходит в военную плоскость.
– Я же не говорю, дорогой мой майор, что Хинрик будет командовать кораблем. Вы его достаточно хорошо знаете, чтобы понять, что он не способен командовать ничем. Просто он полетит с нами. Других родийцев на борту не будет.
– В таком случае я снимаю свои возражения, наместник, – сказал майор.
Тиранитский флот уже почти неделю стоял в двух световых годах от Лингейна, и положение становилось Все более неопределенным.
Майор Андрос советовал немедленно высадиться на Лингейне.
– Автарх Лингейна, – говорил он, – не раз давал повод считать его другом Хана, но я не доверяю людям, часто путешествующим за пределы королевств. Они вполне могут нахвататься чуждых нам идей. Иначе какой это стати сразу же после возвращения Автарха юный Вайдемос устремился прямо к нему?
Автарх не скрывал ни своего отъезда, ни возвращения, майор. И мы не знаем, с кем встретился молодой Вайдемос. Он остается на орбите вокруг Лингейна. Почему он не садится?
– Почему не садится? Давайте лучше думать о том, что он делает, а не о том, чего он не делает.
– У меня есть на этот счет вполне правдоподобное предположение.
– С радостью выслушаю его.
Аратап просунул палец за воротник, тщетно пытаясь ослабить его. Потом сказал:
– Поскольку молодой человек ждет, то можно предположить, что он ждет чего-то или кого-то. Не думаю, что после столь решительного и целеустремленного прыжка к Лингейну он вдруг остановился просто так, размышляя, куда податься дальше. Поэтому я уверен, что он ждет друга или друзей. А получив подкрепление, последует дальше. Раз он не высаживается на Лингейне, значит, считает это не вполне безопасным. Это доказывает, что Лингейн в целом – и Автарх в частности – не связаны с подпольем. Хотя допускаю, что отдельные лингейнцы могут быть с ним связаны. Все это очевидно.
– Не уверен, что очевидное всегда является верным.
– Мой дорогой майор, это не только очевидно, это еще и логично. Все укладывается в схему.
