Шервуд Смит - Троны Хроноса
Вернувшись мыслями к анклаву, она ощутила удовлетворение от проведенного с пользой дня. Перспектива скорых боевых действий, хотя ни Брендон, ни Ваннис об этом не говорили, начинала сказываться на всех. Открыто это не проявлялось — они оба были для этого слишком хорошо воспитаны. Но им случалось задумываться за столом, когда их было только трое; они настораживались, когда пульт подавал определенные сигналы; в своем узком кругу они говорили друг с другом лишь о самых банальных вещах, но делали усилия, чтобы занять Фиэрин. Как будто я ребенок. Нет — как будто я не знаю чего-то плохого, что известно им обоим.
Фиэрин под влиянием импульса предложила им исполнять роль хозяйки на некоторых обязательных мероприятиях, и они приняли это с непритворной благодарностью. С этого времени они стали чаще отлучаться из анклава — но, насколько она могла заметить, не вместе.
«Ну и пусть я не понимаю, что происходит, зато на Большом Турне я была молодцом», — подумала она с насмешливой улыбкой в свой адрес, и глухой рокот под ногами возвестил о прибытии капсулы.
Топот бегущих ног позади заставил ее круто обернуться, и она приняла уланшийскую стойку, в которой тренировалась каждый день. Но женщина, бегущая по дорожке, была ей знакома: маленькая, с кожей темной, как у самой Фиэрин, с большими шоколадными глазами. Она присутствовала на турне, которое закончилось около часа назад. Фиэрин запомнила ее именно потому, что та показалась ей знакомой — только она не могла вспомнить откуда.
— Генц Кендриан? — с усмешкой спросила женщина.
— Да? — Фиэрин приняла нейтральный вид, но приготовилась отвергнуть всякую попытку навязать ей разговор.
— Ах, эта дулусская манера смотреть — как будто от меня пахнет, — засмеялась женщина. — Я Дерит Й'Мадок...
— Теперь понятно. Вы репортер.
— Верно. Мы следили за процессом вашего брата и беседовали с членами его команды. Видели вы нашу передачу об «Ух Ты имени Л'Ранжа»?
— Нет. — Не станет же она говорить этой женщине, что на яхте Тау большинство каналов было для нее закрыто. К «новостям» он питал холодную, смертную ненависть.
— Неужели так заняты были? — подняла брови женщина.
— Там, где я жила, это было недоступно, — с извиняющимся жестом пояснила Фиэрин.
Дерит подняла веки, и Фиэрин подумала, не совершила ли она ошибки. Впрочем, что бы я ни сказала, она все равно не отвяжется.
Капсула подошла, и Дерит села в нее вместе с Фиэрин. К несчастью, там против обычного оказалось почти просторно и не было шанса затеряться в толпе. Дерит уселась прямо напротив Фиэрин и подалась вперед.
— По поводу вашего брата... — начала она.
— Поговорите с ним самим, — прервала Фиэрин.
— Я бы с удовольствием. Где его можно найти?
— Там же, где всю их команду. — Фиэрин понимала, что это слабо.
В улыбке Дерит не было ничего враждебного, но блестящие глаза смотрели с наводящей смущение прямотой.
— А команда ГД?
Фиэрин потупилась.
— Вы ведь знаете, что они пропали, правда? — продолжала Дерит. — Но это вас не слишком расстраивает — значит, вы знаете, где они.
Фиэрин подняла на нее глаза.
— Пожалуйста, не спрашивайте — я все равно ничего не могу вам сказать.
— Хорошо, не буду. — Дерит откинулась назад. — Я вижу, что с вами мне ничего не светит. Но мы будем спрашивать других, пока не выясним, где они и почему они исчезли.
— Но зачем?
— Что — зачем? — удивилась Дерит.
Фиэрин сжала губы, но долго сдерживаемые чувства помимо ее воли вырвались наружу.
— Зачем вы пристаете к людям? Не кажется ли вам, что некоторые вещи остаются в секрете не без причины? Или жареные факты для вас важнее... важнее всякой этики?
— Значит, их исчезновение имеет отношение к этике? — невинно осведомилась Дерит.
— Ничего подобного, — вспыхнула Фиэрин. — Я хотела только сказать, что такие, как вы, лишены всякого понятия об этике.
Капсула отошла от станции, набирая скорость. Дерит подождала, когда вошедшие усядутся, и продолжила:
— Откуда мне знать, по какой причине они исчезли? Может быть, здесь что-то нечисто. Или произошла какая-то ошибка. Но отчего бы это ни произошло, это может коснуться всех.
— Почему вы так говорите? — Фиэрин сжала руки у себя на коленях.
— Есть две вещи, которые, если в них вступишь, сразу липнут к тебе и воняют так, что всякому ясно. Вторая — это политика.
Это на мгновение рассмешило Фиэрин.
— Но мой брат не имеет никакого отношения к политике — не больше, чем я.
— А вот тут вы ошибаетесь. Я, конечно, подразумеваю политику в широком смысле слова — например, общение с влиятельными людьми. Не станете же вы отрицать, что находитесь в самом центре событий и ваш брат тоже некоторое время находился в нем. Ваша судьба, хотите вы того или нет, как-то повлияла на жизнь высокопоставленных лиц, которые, в свою очередь, влияют на жизнь всех остальных людей. Важно то, что вы делаете. Приходя к власти, вы теряете право на личную жизнь — ведь только зная, что и почему вы делаете, нижестоящие еще могут как-то влиять на ваши решения.
Как было с Тау на Тимбервелле. В результате восстания он был низложен, и «новости», очевидно, помогали распространять информацию против него.
— Я вижу, вы меня понимаете, — сказала Дерит.
— Да, мне ясна ваша цель — хотя иногда ваши действия кажутся мне такими же непостижимыми, как решения, принимаемые лидерами.
— Мы стараемся узнать то, что люди хотят услышать, — улыбнулась Дерит. — А новости неизменно вызывают у людей аппетит — и чем они грязнее, тем лучше.
Фиэрин взглянула на экран — следующая станция была «Сады Джихана».
— Мне пора, — сказала она. А если ты за мной увяжешься, Ваннис разделается с тобой получше, чем я.
Но Дерит не сделала никакой попытки за ней увязаться.
— Галерея Шепотов, я полагаю? — спросила она с грустной, озадачившей Фиэрин улыбкой. — К пяти часам? Мог бы получиться неплохой репортаж, но пусть этой помойной ямой занимаются другие.
— Вы так настроены против Галереи Шепотов?
— В этом, должно быть, проявляется коренное отличие поллои от Дулу. Я побывала там как-то раз. Бред какой-то. Фу!
Фиэрин засмеялась и вышла из капсулы.
Ваннис ждала ее на скамье под тихо позванивающим колокольным деревом. В теплом свете заката, отражаемом мраморными плитами, она точно сошла с живописного полотна Утерянной Земли: прелестное голубое платье, нитка жемчуга в замысловато уложенных, цвета красного дерева волосах и поза, достойная королевы.
Увидев Фиэрин, она улыбнулась. Глаза у Ваннис, как и у Дерит, были карие, но более светлые, с зеленовато-золотистыми искрами.
— Едва отделалась от репортерши, — сказала Фиэрин.
— От репортерши? Что-то имеющее отношение... к вашему брату?
— Хотела узнать, куда он делся, — кивнула Фиэрин. — Сказала, что все равно это выяснит.
— Это, конечно, была Дерит Й'Мадок? Я так и думала, что она вас не минует. — Ваннис встала, с легкой улыбкой оправляя юбки. — И вы сказали ей, что...
— Я ничего не сказала. — Фиэрин никогда не умела разгадать, что на уме у Ваннис.
— А она не упомянула о том, почему так хочет это выяснить?
— Она сказала, что занималась процессом и что я нахожусь в центре событий, и прочла мне лекцию о том, что люди, стоящие у власти, не имеют права на личную жизнь.
Ваннис помолчала, стоя так тихо, что Фиэрин даже се дыхания не замечала. Но выражение ее лица не изменилось, и голос звучал все так же мягко, когда она, взяв Фиэрин под руку, пошла с ней по обсаженной цветами дорожке к Галерее.
— Итак, это был вызов? Интересно.
— Вызов? Кому — мне?
— Тем, кому они докучать не осмеливаются.
— Если вы о Брендоне, то его еще поймать надо, — засмеялась Фиэрин. — Я его вижу только на занятиях по уланшу, а ведь мы живем в одном доме. — Посмотрев на Ваннис, она решилась немного рискнуть: — А вас теперь вижу только на прогулках и за столом иногда. Неужели он и вас таскает на военные совещания?
Ваннис беззвучно рассмеялась.
— Нет, своим временем я распоряжаюсь сама. Что мне хотелось бы знать, так это что с нами будет после атаки на Пожиратель Солнц.
— Вы хотите сказать — после нашей победы?
У Ваннис дрогнули уголки рта.
— Дорогая моя, нам очень повезет, если эта война закончится при жизни нашего поколения. Если мы не возьмем Пожиратель Солнц, Должар загонит нас на Окраины и еще дальше. А если мы одержим победу, нам придется гоняться за остатками их флота и вышибать рифтеров с захваченных ими планет, несмотря на Пакт Анархии.
Они уже дошли до дверей Галереи.
— Каким неприглядным представляется в ваших устах будущее, — скривилась Фиэрин. Ваннис успокаивающе пожала ее локоть.
— В таком случае оставим будущее и положимся на мудрые достижения прошлого.
Они вошли внутрь, где действовало правило: говорить только на заданную тему либо о том, что ты слышал. Фиэрин оставила при себе невысказанные вопросы, сознавая, что ей нужно хорошенько подумать. Молча они пошли вперед по выложенной плитками дорожке. Водяные стены по обе стороны с громким плеском падали к их ногам. Дальше тропинка разветвлялась, и Ваннис повернула сначала в одну сторону, потом в другую. Кругом переговаривались, иногда шепотом, голоса, а однажды послышался тихий, интимный смех.
