Николай Романов - Генерал от машинерии
Аудиенция состоялась в том же кабинете, что и прежде, происходила при отсутствии охранников и оказалась весьма короткой.
– Как успехи, курсант? – спросил Тихорьянов. И поправился подчеркнуто уважительным тоном: – Вернее – новоиспеченный галакт.
– Все зачеты сданы, господин майор, – доложил Кирилл. – Завтра отбываю к месту дальнейшей службы.
Так полагалось говорить по уставу, хотя дальнейшая служба бывает лишь у тех, кто уже послужил, а учебный лагерь за службу у галактов не считается. Неофициально, разумеется, поскольку официально в выслугу идет все…
– Ваше подразделение уже ждут на Незабудке. Но, – капеллан поднял правую руку с отставленным указательным пальцем, будто собирался погрозить Кириллу, – об этом пока никто из твоих товарищей не должен знать. Не болтать! Режим секретности, ясно?
– Так точно! – рявкнул Кирилл, вскакивая. – Есть не болтать, господин майор.
– Да уж… Привыкайте хранить военную тайну, молодой человек. Всех нас ждут серьезные дела, и болтливость в этих делах непозволительна. Ты садись, садись.
Кирилл сел.
А эсбэшник произнес несколько общих фраз о великой миссии Галактического корпуса по защите человечества от внешних врагов и перешел к делу.
– Вообще говоря, мой мальчик, – сказал он, – мы рассчитывали использовать тебя несколько позже. Ты должен был оставаться глубоко законспирированным агентом, которого мы планировали ввести в активную фазу уже в разгар войны. Однако обстановка изменилась. На Незабудке происходит нечто странное. Наш тамошний агент сообщает, что монстры ведут себя совсем иначе, чем раньше. С подробностями я знакомить тебя не буду. Во-первых, не имею права, а во-вторых, очень скоро ты и сам все увидишь. – Капеллан встал из-за стола. – Сиди, сиди! – скомандовал он, увидев, что новоиспеченный галакт в очередной раз попытался вскочить со стула.
Кирилл снова сел, глядя, как хозяин кабинета прошелся по кабинету, постоял у одной стены, потом у другой, словно прислушивался к чему-то. Впрочем, судя по выражению его лица, он прислушивался к собственным мыслям.
– Когда окажешься на месте, – снова заговорил майор, – ты должен вести себя очень осторожно. Раскрываться не имеешь права. Ни перед кем! Даже перед собственными начальниками. Только в крайнем случае. Если будет невозможно обойтись без их помощи. Но такой поступок вызовет по отношению к раскрывшемуся агенту служебное расследование. И вовсе не факт, что следователь признает твою правоту. Это ясно?
– Так точно.
– Превосходно.
Кирилл не был удивлен. После того, каким образом с ним обошлись в деле Дога и Сандры Каблуковой, удивляться обещанному служебному расследованию было бы глупо. Судя по всему, служба безопасности – то еще паучье гнездо… С гремучими змеями в придачу. Со скорпионами и сколопендрами. А с другой стороны, как еще заставить работать человека, если не страхом? Вот только неужели вся работа секретного агента состоит из соблюдения едва ли не взаимоисключающих требований? Ты, друг дорогой, должен и задание выполнить, и не раскрыться. Иными словами, и в небо взлететь, и из-под земли не выкарабкаться. В одной дюзе – и сокол, и крот…
– Знать нашего агента на Незабудке в лицо тебе, разумеется, не положено. Тебе будут известны только его место закладки, с которой он будет выходить с тобой на связь, и пароль для доступа к информации.
Капеллан сел за стол и достал из ящика шайбу. Шайба была бы как шайба – если бы не цвет. Прапор Оженков торговал шайбами желтого цвета, эта же была телесного.
– Вся необходимая информация хранится вот здесь. Доступ к ней открывает лишь твой ментальный код, так что никто иной считать ее не сможет. Но и по твоему ментальному коду доступ будет открыт только в течение первых суток после вашей высадки на Незабудку. Наше местное бюро подаст на шайбу соответствующий сигнал. Таким образом будет обеспечена максимальная секретность.
Кирилл мысленно усмехнулся. Конечно, капеллан выдает за действительное желаемое. Ибо существуют в мире такие типы как хакеры. И они, хакеры эти, приложив определенные усилия, считают любую информацию с любого носителя, закрытого любым кодом. Только почему работающие на врага хакеры должны стремиться проверить содержимое одной из тысяч шайб, на которых записана стиль милая сердцу курсанта порнуха?
– В любое иное время это всего лишь самая обычная порношайба. Вы ведь, насколько мне известно, любитель этих развлечений?… Ну, не смущайтесь, были времена, я и сам, – капеллан хитро подмигнул Кириллу, – пользовался этими штуками.
Что это были за времена, он, разумеется, уточнять не стал.
– В общем, задание станет вам ясно только после того, как наш агент на Незабудке выйдет с вами на связь. Вопросы есть?
– Никак нет! – рявкнул, вскочив со стула, Кирилл.
Майор протянул ему шайбу:
– Тогда вперед.
Кирилл положил шайбу в нагрудный карман мундира:
– Разрешите идти?
– Иди, сынок. Чистого тебе пространства!
Кирилл по уставу повернулся через левое плечо и направился к двери.
– Стой! – сказал капеллан, когда Кирилл уже взялся за ручку двери.
Кирилл повернулся через левое плечо:
– Слушаю, господин майор! – и замер по стойке «смирно».
Капеллан вышел из-за стола, приблизился к Кириллу и положил ему руку на плечо:
– Вот еще что, сынок… Я знаю, что время от времени тебя будут преследовать сомнения, порядочно ли ты поступил в тот или иной момент по отношению к своим товарищам или людям, окружающим тебя. В такую минуту вспомни, что ты не просто еще один обрезок, втайне трахающий чужую метелку, что ты человек, выполняющий серьезное государственное поручение… – Капеллан снял руку с Кириллова плеча, словно подчеркивая значимость своих слов. – Вспомни, что ты трахаешь ее не просто ради удовольствия, а ради великого дела обеспечения безопасности родной земли. – Капеллан отошел от Кирилла на пару шагов и смерил его взглядом, словно оценивал, доходят ли до подчиненного слова командира. – Не относись к тому, что я сейчас тебе говорю, как к очередной пафосной банальности. К сожалению, в жизни секретных сотрудников бывают моменты, когда тебя начинает грызть совесть за совершенное, потому что кажется, что ты совершил подлость, обусловленную исключительно личными интересами. Такие мысли надо без сожаления отбрасывать, ибо они лишают тебя уверенности в правильности совершенного, а уверенность в правильности совершенного – есть основа твоей силы. Ты – солдат, выполняющий приказ, а выполняющему приказ солдату дозволено даже убийство. Ясно, мой мальчик?
– Так точно! – отрапортовал Кирилл.
33
Тем не менее, тогда он не придал словам капеллана особого значения. Но вот сейчас они предстали перед ним совсем в ином свете.
И совсем в ином свете предстало собственное ощущение, что капеллан чего-то не договорил. Теперь Кирилл знал – что.
Капеллан должен был сказать:"Вот только никто из нас заранее не знает, совершает ли он поступок в угоду собственному грехолюбию или ради высоких целей безопасности других людей. Все это станет известно позже, и, возможно, ты еще не раз проклянешь полученную от такой уверенности силу".
34
На третий боевой день новобранцы наконец познакомились с начальником штаба базы «Незабудка А-три». Майор Клавдий Шишмаренок оказался жгучим брюнетом, обладателем волевого, словно из камня высеченного подбородка с ямочкой, под левым глазом майора красовался небольшой шрам. В общем, импозантный оказался мужичина – наверняка по нему сох не один десяток представительниц бабского племени.
Майор стоял перед строем, похожий на орла, внимательно осматривающего свои охотничьи угодья – где там зайчишка проскачет, где полевка в травке пронырнет, а где суслик из норы вылезет. Всякой твари место на орловом столе найдется, всякого на мясо оприходуем…
Кирилл, в свою очередь, разглядывал майора и почему-то ждал от того какого-то особого знака, означающего «Мы оба одной крови – ты и я». Он понимал, что это глупость, что ждет он напрасно, не подаст ему майор никакого знака, что дело резидента – наблюдать за тем, как секретный сотрудник станет выполнять полученное задание (и, может быть, незаметно помочь в нужный момент), а вовсе не подавать означенному сотруднику тайные знаки… И тем не менее – ждал, мысленно ругая себя. Ему казалось, что, подай майор знак, и тут же исчезнет между Кириллом и остальными эта незаметная для них, остальных, но очень заметная для него, Кирилла, разделительная полоса, обрекающая его на особый вид одиночества: когда все считают тебя своим, и только ты знаешь, что это не так.
Разумеется, никаких знаков от майора он не дождался. И, как ни боролся с собой, был разочарован. И жил в разочаровании целых два часа, пока не заревела над базой сирена и не была дана команда «В ружье!»
И тут же стало не до глупых ожиданий и не до дурных разочарований. А потом выяснилось, что голубых слоников в районе Змеиного Гнезда сменили зеленые «кузнечики», и в душе родилось томительное ожидание предстоящей схватки, доходящее едва ли не до восторга и упоения тем, что вот-вот случится.
