Василий Бережной - В звездные миры
Ольга не выдержала — всхлипнула, зажимая рот ладонью, но не могла совладать с собой, громко зарыдала.
— Что с тобой? — поднялся Плугарь. — Иди ко мне… — он поднялся и протянул к ней руки. Сквозь слезы Ольга увидела: это жесты слепого. И заплакала еще сильнее.
— Да что с вами, Оля? — поднялся и Загорский. Они стояли такие беспомощные, и Ольга прижалась к отцу.
— Я скажу вам откровенно… — заговорила Ольга. — Нельзя терять ни минуты. У вас повреждено зрение!..
— То есть, как это повреждено? — спросил Милько.
— Что ты имеешь в виду? — сжал Плугарь локоть Ольги.
— У вас временная потеря зрения. Свет есть и здесь и везде, фонари действуют, а вы не видите… — выпалила Ольга. Но не волнуйтесь, это, должно быть, на нервной почве, медицине известно множество таких случаев…
Плугарь, Загорский и Милько словно окаменели, Стояли молча, тяжело дыша. На висках у них заблестели капельки пота.
— Сядем, — наконец, произнес Плугарь. — Обдумаем…
Возбужденная Ольга начала расспрашивать.
— Расскажите, как это случилось: сразу или постепенно?
— Я уже тебе говорил, Оля, свет угасал постепенно…
— А мне казалось, — вставил Загорский, — что были и вспышки. Угасал-угасал свет, а потом вспыхивал на короткое мгновение.
— А я спал, — сказал Михаил. — Проснулся — темно.
— Головные боли есть?
— Вроде есть… — неуверенно произнес Плугарь.
— А у вас, Загорский?
— Как будто нет.
Он начал ощупывать голову, запуская пальцы в густую шевелюру.
Ольга задумалась. А что, если это какие-нибудь селенитские микробы? А что, если этот свет опасен? По почему же тогда на нее он не действует — она больше, чем они, смотрела на него.
— Глаза болят?
— Нет, — сказал Загорский.
— И у меня нет, — подтвердил Плугарь.
Не болели глаза и у Милько.
Ольга старалась собраться с мыслями. Одно ясно: и на отца, и на Николая, и на Михаила влиял один и тот же фактор. Но разве она не в таких же условиях? Все они, четверо, в одинаковом положении! Но в одинаковом ли?
Загорский начал протирать глаза кулаками.
— Не надо, Коля. Это не поможет, — с нежностью коснулась его руки Ольга. — Здесь что-то иное…
Взгляд ее упал на открытую голову отца. «Да ведь они без скафандров! Ну да, конечно. В этом вся разница! Я защищена, а они нет…» — Эта мысль мелькнула, как молния.
— Скафандры! — воскликнула Ольга. — Сейчас же наденьте скафандры! — Она бегом принесла им скафандры.
— А в чем дело? Зачем? — спросил Плугарь.
— Отец, я думаю, что это произошло из-за какого то вредного излучения. Я почти все время была в скафандре — и со мной ничего не случилось. А вы… Надевайте, скорее надевайте!
Плугарь, Загорский и Милько поспешно оделись. Ольга тоже плотнее приладила свой шлем. Переговаривались с помощью раций.
— Может быть, это и так… — задумчиво произнес Плугарь. — Наверное, это так и есть… Сняв свои защитные костюмы, мы открыли себя потокам космических лучей…
— Неужели они проникают сюда? — с тревогой спросил Николай.
— Выходит, что проникают. Это ливень частиц громаднейшей энергии, — сказал профессор. — К тому же на их интенсивность, должно быть, влияет мощное магнитное поле Земли разгоняет до больших скоростей… Но какая непростительная небрежность… не захватить с собой счетчик. Он бы нам сразу показал. А как ты считаешь, Оля, зрение уже непоправимо?
— Что вы, отец! Вы будете видеть, обязательно! Причину, я думаю, мы уже устранили.
— Для верности перебазируемся вглубь. Главное — не терять надежды.
Плугарь решил спуститься в глубь планеты. Он велел взять с собой воду, продовольствие и аппаратуру для добывания кислорода. Получилось три больших тюка. Нести их должны были мужчины. Ольга взяла на себя роль проводника. Она, хоть и с большим трудом, разобрала кессоны, чтобы открыть путь. Дик остался в своем логове. Ему выделили достаточное количество всего необходимого.
Когда мужчины подняли тюки на плечи, Ольга спросила:
— А шахматы как же… оставляются Дику?
— Нет, нет, — воскликнул Иван Макарович, — шахматы возьми! Мы еще доиграем партию. Правда ведь, Николай!
— Это зависит от Ольги, — невесело сказал Загорский.
— Значит, все будет в порядке, — произнесла Ольга как можно веселее. Держа в руках шахматы, она повела экипаж по залитому светом туннелю.
ТАИНСТВЕННЫЙ ЛЮК
Там, на поверхности Луны, стояла холодная ночь, а в ярусах глубинного города сиял неугасимый день.
Несколько часов спускались с «этажа» на «этаж». Переход ни капельки не утомлял, но нервы все время были напряжены, и это изнуряло. Кто знает, какие еще неожиданности подстерегают их в этом удивительном городе?
Пока что ничего нового Ольга не обнаружила: вдоль туннеля тянулись точно такие же помещения, как в районе храма; возможно, что в них и скрывалось что-нибудь иное, но рассматривать их не было времени.
В нескольких местах наткнулись на обвалы — из туннельного свода выпали камни, нагромождения их преграждали путь. Но осветительная система, к счастью, не была повреждена, и Ольга уводила отца, Милько и Загорского все дальше и дальше. Сперва долго спускались по ступенькам, а потом очутились в туннеле, который, круто сворачивая, вел, казалось, в самый центр планеты.
Наконец, Иван Макарович велел остановиться.
— Думаю, что достаточно. Мы уже на большой глубине…
Никто не возражал.
Ольга облюбовала просторный зал.
— Ого! Здесь, оказывается, целые штабеля каких-то каменных плиток! — воскликнула она. — Будет из чего добывать кислород. Да положите уже свои тюки.
Она старалась говорить так, будто ничего не случилось, хотя тревога наполняла ее душу, как наполняют зимнее небо колючие звезды.
— Что касается плиток, — ты не торопись, — отозвался Плугарь, осторожно опуская свой тюк на пол, покрытый слоем мягкой пыли. — А ну-ка, присмотрись: они специально отделаны? Сложены в определенном порядке?
— Да, отец. Они разложены как бы по стеллажам…
— Может быть, это селенитская библиотека? — произнес Загорский. Он стоял около своей ноши, беспомощно опустив руки.
— Вот и я так думаю, — поддержал Иван Макарович. — Возможно, библиотека, а может быть — архив документации. Дай-ка нам плитки, Ольга.
Ольга подала им по плитке. Ощупали их со всех сторон пальцами: легкие, отшлифованные, без всяких рельефных выступов, без малейших углублений.
— Какого они цвета? — спросил Иван Макарович, Ольга вытерла, присмотрелась.
— Они разноцветные. Какая-то мозаика цветных пятен.
— Искусственная?
— Нет, как будто естественная.
— Хорошо, разберемся потом. Но для кислорода придется искать камни где-нибудь в другом месте. Давайте располагаться.
Ольга все-таки пустила плитки в работу — выгребла ими пыль из, помещения.
— Ах, отец, почему мы не захватили из дому пылесос! — шутила она. Все время, помогая развязывать тюки, раскладывая постели, Ольга старалась развлечь ослепших. Сперва, может быть, в этом и чувствовалась какая-то нарочитость, но вскоре установилась нормальная атмосфера человеческого содружества. Когда же Ольга приступила к лечению, то даже у Загорского настроение заметно улучшилось.
Молодой врач решила сделать своим пациентам инъекции синтетического витамина и дать снотворное, чтобы больные спали не менее двадцати часов подряд.
С помощью Ольги установили и запустили кислородную аппаратуру. Хотелось как можно скорее наполнить помещение воздухом, чтобы снять скафандры. Лежать в них было крайне неудобно, а главное, Ольга не могла делать уколы. В несколько приемов Ольга натаскала целую кучу камней, из которых и начали добывать «атмосферу».
Как только проход был плотно заделан каменными «зеркалами», стеклянные шары, освещавшие зал, погасли.
— Интересно, интересно, — сказал Плугарь, когда Ольга сообщила ему об этом, — Свети фонарем, электричества у нас хватит!
Ольга включила фонарь, провела им по залу, и когда луч света случайно упал на один из шаров (а их тут было пять один в центре свода, а четыре по углам) — все они снова засияли.
Рассказывая об этом, Ольга повторяла свой опыт.
— Вот я выключаю фонарь. Шары гаснут. Включаю — светятся.
— Световой эффект Ольги, — пошутил Милько. — Что же он означает?
— А то, что одно из чудес Луны мы уже расшифровали, — ответил Иван Макарович. — Выходит, что эти шары не аккумулируют свет, а только передают его. Хотя некоторые из них сделаны, наверное, из минерала, обладающего и собственным свечением. Ведь в предыдущую нашу «квартиру» свет каким-то образом проникал? Не обязательно через вход. Тут, очевидно, какая-то сложная система.
— Где же тогда источник света?
