Эми Кэтлин Райан - Похищение
Женщина смотрела на экран глазами, полными слез.
— Я им скажу.
Киран собрал всех мальчиков и выстроил их в ряд, паря по коридору снаружи Центрального Совета. Тобин Эймс и Остен Хэнд пришли вместе с остальными и теперь тихо ждали своей очереди.
Все согласились, что каждый мальчик, говорящий по видеоустройству, имеет право на уединение. Никто не входил в Центральный Совет, кроме мальчика, говорящего сейчас со своими родителями. Время от времени сквозь металлические стены Киран слышал рыдания, но по большей части это была молчаливая процессия.
Артур был одним из первых, кто вышел из Центрального Совета. Он вцепился в одну из изоляционных трубок на потолке в углу коридора и парил там, угрюмый и потерянный. Киран знал, что родители Артура не были упомянуты в списке, так что сегодня он не получил никаких страшных новостей. Киран тронул его за плечо и поманил вниз по коридору.
— Мне нужна твоя помощь.
— Что? — Артур парил вслед за ним, придерживаясь за верхние трубки.
— Ты видел видеоэкраны с левого отсека для шаттлов? — прошептал Киран.
— Да.
— Ты можешь помочь мне… разобраться с этим?
Мальчик побледнел.
— Ты единственный, кого я могу об этом попросить… — начал Киран. — Я не могу пойти туда один. Я понимаю, что прошу о многом…
Артур оборвал его:
— Я сделаю это.
Спуск на лифте был мрачным. Когда двери открылись в безмолвный коридор, ведущий к отсеку для шаттлов, Киран ощутил такой ужас, что задрожал до самых костей. Он просто не мог заставить себя выйти из лифта.
— Они же не будут там парить в воздухе? — прошептал Артур. Он тоже еще не вышел из лифта.
Киран ничего не ответил.
Наконец мальчики заставили себя покинуть лифт и направились к отсеку. На первый взгляд он выглядел, как обычно, и на краткий безумный миг у Кирана появилась надежда, что кто-то уже позаботился о телах и ему не придется заниматься этим самому.
Но нет. Это был склеп.
Они были повсюду, настолько неподвижные, что ускользали от внимания. Или, возможно, он просто не хотел их замечать, и его разум отвергал то, что он видел, просто отбрасывал это. Но когда Киран заставил себя посмотреть, все они были там. Лежали там, где их застигла смерть. Ждали.
Дюжины тел, лежащих на полу или парящих прямо над полом, лужи черноватой высохшей крови, растекавшейся из-под них. Неподвижно глядящие в пустоту глаза. Неестественно согнутые конечности. Так много тел. Он увидел миссис Хенри, мистера Обадиа, лейтенанта Паттерсона, Харве Момбаса. Они лежали здесь все это время, превращаясь в глину.
К горлу его поднялся комок, но он проглотил его. Все его тело дрожало, руки слабели, но он сжал кулаки и направился мимо тел к дверям воздушного шлюза.
Артур парил бок о бок с ним, оглядывая неподвижные тела. Лицо его было мертвенно-бледным.
— Как мы это сделаем? — спросил Киран.
Артур метнул в него быстрый взгляд.
— Нам нужна веревка.
Они работали много часов подряд, привязывая тела к концу веревки и с помощью подъемного блока, прикрепленного к внутренней стенке воздушного шлюза, протягивая их через отсек для шаттлов. Артур в основном занимался подъемным блоком, а Кирану приходилось завязывать веревку вокруг мертвецов. Он пытался не смотреть им в глаза, пытался не замечать их зловония. Заканчивая с одним телом, он каким-то образом находил в себе силы переместиться к другому, затем к следующему, вполголоса проклиная дурацкий способ, которым ему приходилось передвигаться. Однако, если бы не невесомость, их задача была бы практически невыполнима.
Поднимая мертвые тела, закрывая их пустые глаза, он заставлял себя думать об Уэверли. Он вспоминал ту минуту, когда впервые отважился взять ее за руку. Это было во время котильона на празднике сбора урожая. Они пили пиво и ели жареные овощи с каштанами и солеными оливками. Взрослые танцевали танцы, который они помнили из своего детства на Земле, а Уэверли сидела за одним из столов и доедала последний кусок клубничного пирога, который она испекла по случаю праздника. Киран сел рядом с ней и указал на ее маму, которая танцевала с Каликом Хассаном, кружась и хихикая. Уэверли засмеялась, когда ее мама споткнулась, а он взял ее за руку и притянул ближе. Она удивленно повернулась к нему, а потом улыбнулась.
К тому времени, когда они подтащили к воздушному шлюзу последнее тело, Киран ощущал себя опустошенным, как будто та часть его, которая делала его человеком, умерла, и осталось только существо без мыслей и чувств. Артур выглядел изможденным, когда разбирался с управлением, отключая систему отсоса воздуха из воздушного шлюза. Им нужно было оставить воздух внутри, иначе тела не смогут вылететь наружу. Когда Артур все отладил и поднес палец к красной кнопке, Киран положил руку ему на плечо.
— Мы не должны что-нибудь сказать? — прошептал Киран.
— Ты имеешь в виду что-то вроде молитвы?
Мальчики смущенно переглянулись. Киран не знал, что делать. И тогда начал Артур. Он запел, и его чистый тенор наполнил отсек для шаттлов. Через несколько тактов к нему присоединился Киран. Он знал эту старую мелодию и эти слова. Произнося их, он понял, насколько они красивы: «Blackbird singing in the dead of night. / Take these broken wings and learn to fly». [2]
Когда песня была закончена, Артур нажал кнопку, чтобы открыть внешние двери воздушного шлюза. Раздался взрывной звук. Киран выглянул в иллюминатор, чтобы убедиться, что тел больше не осталось.
Воздушный шлюз был пуст.
В лифте на пути обратно к Центральному Совету Киран с Артуром молчали. Когда двери лифта открылись, Артур, не говоря ни слова, направился в свою сторону. Он выглядел сломленным.
Кирану необходим был покой, и он направился по коридору к офису Капитана Джонса. Ему нужно было решить, что делать дальше, и он не знал, где еще ему может прийти что-то в голову. Сначала он ощущал себя там неловко, как будто вторгся без разрешения. Без Капитана, сидящего в кресле и поглядывающего в иллюминатор, комната казалась маленькой и темной. Он уцепился за кресло и пробежался пальцами по гладкой бумаге блокнота. Ему так не хватало мудрого взрослого человека, который пришел бы и сказал ему, что он молодец, что они с Артуром все сделали правильно. Но рядом не было никого, кто сказал бы ему это. Он даже не мог сказать себе это сам. Он не был уверен, что это так.
Сквозь стену он слышал плач мальчиков.
Что он мог для них сделать? Они были потеряны и убиты горем. Но если они утратят самообладание, то не смогут пережить все это. Они совершат какую-нибудь глупую ошибку, например, забудут почистить воздушные фильтры или не проверят систему очистки воды. И тогда все будет кончено. Мальчикам нужен был лидер.
Киран тронул личный экран Капитана Джонса и прокрутил дневниковые записи. Он пытался припомнить какой-нибудь случай наподобие этого, когда команда понесла бы такие же ужасные потери. Единственная ситуация, хоть как-то сопоставимая с нынешней, была тогда, когда в результате аварии в воздушном шлюзе троих людей выкинуло в космос — тот случай унес маму Сета и папу Уэверли. Киран нашел речь Капитана, которую он тогда произнес, но эта речь не соответствовала тому, что происходило сейчас. И ничего в дневнике Капитана не соответствовало этому.
Киран обратил внимание на странную папку в личных файлах Капитана. Она называлась «Проповеди». Возможно, здесь было что-то полезное.
Он пробежал глазами названия файлов и обнаружил один, называвшийся «Когда надежды больше не осталось». Он открыл файл и начал читать. Это была короткая речь, но она была прекрасной, и, дочитав ее, Киран почувствовал себя лучше. Он подумал, что другим мальчикам эта речь тоже может помочь.
Киран переписал файл с проповедью на портативный экран, который он пристегнул к своему ремню, и выплыл обратно в теперь уже пустой коридор. Последние из мальчиков уже поговорили с родителями или узнали о том, что случилось с ними, если они были в списке убитых. Все закончилось.
Возле двери в спальню висел громкоговоритель, и Киран взял его в руки. Он не знал, как ему привлечь внимание мальчиков. Ему почему-то казалось, что вызвать их наружу будет неправильно. Поэтому он просто начал читать:
— «Иногда в нашей жизни нам приходится сталкиваться с огромными потерями. Нереальность этой потери сводит нас с ума, но нам ничего не остается, кроме как мириться с ней. Что еще мы можем сделать? Мы смотрим в пустые иллюминаторы и видим бесконечное мироздание, крошечные точки звезд, которые кажутся вечными, и мы чувствуем себя такими маленькими, такими одинокими. Незначительными. Как могут какие-то наши дела иметь значение в этом бесконечном пространстве?»
