Фредерик Пол - За синим горизонтом событий
В какой-то момент им показалось, что потолок потускнел, а растения сделались редкими и чахлыми.
— Зеленые коридоры, — продолжал Вэн, — они очень хорошие, но там все запущено и многое не действует. Например, в кранах нет воды. Растения погибают. А золотые... — О золотых коридорах Вэн говорить не захотел, но все же пояснил: — В них живут Древние. Если бы не потребность в книгах, иногда в одежде, я никогда не заходил бы в золотые. Хотя Мертвецы всегда подталкивают меня туда. Я не хочу видеть Древних.
Пол прочистил горло и сказал:
— Но, мне кажется, Вэн, нам все же придется туда идти.
— Зачем? — на высокой ноте спросил мальчик. — Там совсем неинтересно!
Ларви нежно взяла его за руку.
— В чем дело, Вэн? — мягко спросила она, видя выражение его лица.
Чувства Вэна сразу отражались у него на лице. Он совсем не умел, да и не желал скрывать их.
— Похоже, ты испугался, — заметил Пол.
— Я не испугался! — нервно возразил Вэн. — Вы просто не понимаете. Там нет ничего интересного.
— Вэн, дорогой, — сказала Ларви, — нам очень важно как можно больше узнать о хичи. Не могу тебе объяснить, но самое меньшее, что мы от этого получим, это деньги. Много денег.
— Он не знает, что такое деньги, — нетерпеливо вмешался Пол. — Вэн, обрати внимание. Мы все равно это сделаем. Расскажи, как нам вчетвером можно осмотреть золотые коридоры.
— Вчетвером нельзя! Можно только одному. Я могу, — похвастал он. Теперь он не на шутку рассердился и демонстрировал это Полу. Вэн испытывал к нему смешанные, но в основном неприязненные чувства. Изъясняясь с Вэном, Пол так тщательно выговаривал каждое слово, так презрительно у него это получалось, будто Вэн был недостаточно умен, чтобы понять такие простые вещи. Когда Вэн был с Джанин, Пол всегда оказывался рядом. Если Пол являлся типичным представителем мужчин, Вэн не стал бы гордиться тем, что сам мужчина. — Я бывал в золотых много раз, — еще раз похвастал он, — из-за книг и фруктоягод или просто наблюдал за их поведением. Они такие забавные! Но не такие уж глупые. Я знаю, как пройти безопасно. Один человек может. Возможно, двое. Но если мы пойдем все, они нас обязательно увидят.
— И что тогда? — спросила Ларви.
Вэн пожал плечами. Он не знал, что ответить на вопрос, помнил только, как этого боялся отец.
— Они не интересные, — вдруг сказал он, сам не понимая, что противоречит себе.
Джанин бросила пустую кожицу фруктоягоды к основанию куста и облизала пальцы.
— Вы задаете несущественные вопросы, — вздохнула она. — Вэн, куда доходят эти Древние?
— До края золотых — всегда. Иногда — в голубые коридоры или зеленые.
— Если они любят фруктоягоды и ты знаешь место, куда они за ними приходят, почему бы там не установить камеру? Мы бы их увидели. А они нас нет.
— Конечно! — торжествующе ответил Вэн. — Видишь, Ларви, совсем не обязательно ходить туда! Джанин права. Только... — он заколебался... — а что такое камера?
По дороге Ларви пришлось подбадривать себя на каждом перекрестке, она не могла удержаться и со страхом заглядывала во все коридоры. Но они ничего не слышали и не видели никаких движений. Было тихо, как на Пищевой фабрике, когда они впервые вошли в нее, и так же необычно, вернее, гораздо необычнее. Полосы света на стенах, маленькие оазисы растительности вдоль стен и прежде всего — ужасающая мысль, что где-то совсем рядом находятся живые хичи.
Когда они установили камеру в том месте, где встречаются хичи, то есть на пересечении зеленого, синего и золотого коридоров, Вэн потребовал уйти оттуда и повел своих спутников в комнату Мертвецов. Это была единственная возможность по радио связаться с миром. Даже если этот мир представляет старый Питер, беспокойно расхаживающий по Пищевой фабрике. Если это им не удастся, поняла Ларви, тут вообще нечего делать. Придется вернуться на корабль и отправиться домой. Не имело смысла исследовать станцию хичи, когда не можешь сообщить о результатах.
Храбрость Вэна увеличивалась пропорционально расстоянию, отделявшему их от Древних. Он провел их вначале по зеленым коридорам, потом по нескольким уровням голубых и подвел к широкой синей двери.
— Посмотрим, правильно ли она работает, — важно проговорил он и ступил на широкую металлическую полоску перед дверью. Дверь недолго поколебалась, затем как будто вздохнула и со скрипом открылась. Вэн, довольный, ввел всех внутрь.
Помещение, казалось, принадлежит людям. Хотя и выглядело несколько странным. Пахло в нем человеком. Несомненно, благодаря Вэну, который провел здесь немало часов за свою короткую жизнь.
Ларви взяла у Пола одну из микрокамер, установила у себя на плече и включила. Прибор начал фиксировать все, что происходило в восьмиугольном помещении с тремя вилообразными сиденьями хичи, два из которых были варварски разбиты. Здесь же находилась и грязная стена с приборами, понятными только хозяевам станции. На незнакомой панели управления мерцали многочисленные разноцветные огоньки. За стеной изредка слышалось пощелкивание и едва различимое гудение. Вэн взмахом указал на стену.
— Здесь живут Мертвецы. Если «живут» правильное слово, — добавил он и рассмеялся.
Ларви направила камеру на сиденья и узловатые кнопки перед ними, потом на какой-то механизм у загаженной стены. Он имел металлический панцирь и много отростков, которые безжизненно свисали вниз. Высотой механизм был по грудь, стоял на расплющенных цилиндрах и, очевидно, мог передвигаться.
— Что это, Вэн? — поинтересовалась Ларви.
— Этим меня иногда ловят Мертвецы, — ответил мальчик. — Не часто. Эта штука очень старая и ненадежная. Если ломается, то чинит себя целую вечность.
Пол осторожно осмотрел машину и на всякий случай отодвинулся от нее.
— Включи своих друзей, Вэн, — попросил он.
— Пожалуйста. Это нетрудно, — по-хозяйски ответил Вэн. — Смотрите внимательно, и вы поймете, как это делается. — Он привычно сел на целое сиденье и посмотрел на приборы. — Вызову Крошечного Джима, — вслух сообщил Вэн и принялся нажимать на кнопки. Огоньки на грязной стене замигали и поплыли, и только тогда мальчик обратился к одному из Мертвецов: — Просыпайся, Крошечный Джим. К тебе кое-кто пришел.
Но Мертвец не откликнулся на зов. Вэн нахмурился, оглянулся через плечо и еще раз приказал:
— Крошечный Джим! Отвечай немедленно! — Когда он в сердцах плюнул на стену, Ларви поняла происхождение многочисленных грязных пятен на ней, но ничего не сказала.
Наконец усталый голос над их головами произнес:
— Здравствуй, Вэн.
— Так-то лучше, — торжествующе улыбаясь, проговорил Вэн и победно взглянул на своих гостей. — Послушай, Крошечный Джим! Расскажи моим друзьям что-нибудь интересное или я снова плюну на тебя.
— Я бы хотел, чтобы ты проявлял больше уважения по отношению ко мне, — со вздохом ответил голос и продолжил: — Ну хорошо. Посмотрим, чем тебя можно развлечь. На девятой планете звезды Саиф существует древняя цивилизация. Правит там класс уборщиков дерьма. Власть свою они проявляют очень своеобразно, убирая экскременты только из домов честных, предприимчивых, умных и вовремя платящих налоги граждан. Во время их главного праздника, который они называют праздник святого Гаутамы, самая младшая девушка каждой семьи купается в подсолнечном масле, берет в зубы лесной орех и ритуально...
— Крошечный Джим, — бесцеремонно прервал его Вэн, — ты рассказываешь правду?
— В некотором смысле, — после короткой паузы угрюмо ответил Крошечный Джим.
— Ты идиот, — оскорбил Вэн Мертвеца, — и мне стыдно перед моими друзьями. Обрати внимание, Крошечный Джим. Здесь Дорема Хертер-Холл, которую ты можешь называть Ларви, и ее сестра Джанин Хертер. И Пол. Поздоровайся с ними.
Последовала еще одна, на этот раз долгая пауза.
— Здесь есть еще живые люди? — с сомнением спросил голос.
— Я ведь тебе только что сказал!
— Прощай, Вэн! — печально произнес голос. После этого Крохотный Джим больше не отзывался, как бы громко ни приказывал Вэн и как бы яростно он ни плевал на стену.
— Боже! — проворчал Пол. — Он всегда такой?
— Нет, не всегда, — с досадой ответил Вэн. — Но бывает и хуже. Может, попробовать кого-нибудь другого?
— А они лучше?
— Нет, — признался Вэн. — Крошечный Джим лучше всех.
Пол в отчаянии закрыл глаза, потом многозначительно посмотрел на Ларви.
— Как глупо, — пробормотал он. — Знаешь, что я думаю? Я начинаю понимать, что твой отец был прав. Нам нужно было оставаться на Пищевой фабрике.
— Но мы там не остались, — глубоко вздохнув, ответила Ларви. — Мы здесь. Подождем сорок восемь часов, а потом... потом будем решать, что делать дальше.
Сорока восьми часов еще не прошло, а Ларви с Полом уже приняли решение остаться. По крайней мере на время. Слишком многое обнаружили они на Небе хичи, чтобы отказываться от исследования станции.
