Андрей Буревой - Фрея. Карантин класса «Т»
Ещё один хлопок — чуть потише предшествующих ему. Это один из винтов разведывательного аэродрона, прямиком в который угодила значительная масса снежинок из металлизированного стекла, коротко полыхнул пламенем и замер.
Четырёхкрылую птицу бросило в сторону. И прежде чем аэродрон успел перераспределить нагрузку на три оставшихся винта и стабилизировать своё положение в пространстве, он налетел на зеркальную стену близлежащего здания. В результате чего уже другой винт, на противоположной стороне, был выведен из строя, осыпавшимся на него стеклом! И противник наш, закувыркавшись в воздухе, грохнулся вниз!
Последнее что я увидел в зеркало заднего вида, это как немалая туша разведывательного аэродрона неподвижно замерла на тротуаре. А затем её окутала сеть серебристых молний — сработала автоматическая система самоуничтожения, выжигающая всю электронику получившей необратимые повреждения робототехники.
Мгновением спустя мы на полной скорости свернули за угол, сбив несколько деревьев на защитной полосе и только чудом не выехав в стену углового здания, а лишь царапнув по нему боком бронемашины. И помчали дальше, что называется — не разбирая дороги, и хаотичным образом меняя направление движения. В надежде что искин орбитальной крепости, получавший телеметрию со встреченного нами аэродрона, не сможет правильно рассчитать место нанесения удара возмездия.
И сработало ведь! Не прилетело по нам с орбиты! Ни в течении пяти секунд обычного времени реагирования, ни по прошествии минуты, за которую выработались пороховые ускорители. Скорее чуть сами не стали причиной своей гибели, несясь на блохе по явно не предназначенным для таких гонок улочкам, да ещё и сворачивая туда-сюда. Когда врезались в расползшийся практически на всю проезжую часть язык строительного хлама, думал всё — тут мы и останемся. Но повезло, пневмоцилиндр на вынесенном чуть вперёд отвале сработал в качестве амортизатора, когда бронемашина врубилась в эту кучу.
Минута на ускорителях, и ещё пять на движке. И, поверив, наконец, что мы спаслись, я тормознул блоху.
Бронемашина пошедшая юзом, замерла. Я посидел ещё немного, крепко держась за руль и пялясь на дорогу, а потом резко выдохнул. И уже осмысленно оглядевшись, рявкнул на девчонок:
— Хватит визжать! Выбрались мы!
Они и заткнулись резко. Одна только Ния Ларсон, обхватившая обеими руками Талли Глосс и прижавшая её к себе как какую-то мягкую игрушку, да уткнувшаяся ей лицом в спину, а оттого ничего не видящая и не слышащая, продолжала издавать: — И-и-и…
— Да успокойте вы ее! — поморщившись, потребовал я, видя что сама собой она не угомонится. И добавил затем не предвещающим ничего хорошего голосом: — И дуру эту с винтовкой вытащите из орудийной башенки…
Сказал так, да сразу же о своих последних словах пожалел. Не стоило, определённо не стоило напоминать явно пребывающим не в себе девчонкам о виновнице торжества. Они ведь тут же полезли всем скопом вытаскивать Стеллу Рис из злополучной башенки. А та, хоть и дура, мигом сообразила, к чему дело идёт и принялась отчаянно сопротивляться попыткам стянуть её вниз. Не возжелала она, понятно, получать от подруг тумаков.
— Прекращайте уже дурью маяться! — рассержено бросил я, когда мне надоела вся эта шумная возня в салоне, устроенная не на шутку обозлёнными девчонками, всё никак не могущих справиться с проявляющей чудеса увёртливости Стеллой. И буркнул: — Пускай сидит там, раз так. Оружие только у неё отберите. — И запустил заглушенный было движок блохи.
— Да, оставьте её! На Базе с ней разберёмся! — поддержали меня Икки и Мэй, которые не принимали участия в народной забаве — вытащи Стеллу из её норы, по причине того, что перебраться с их сиденья в салон не так-то просто.
— До Базы ещё добраться нужно… — не удержался чтоб не проворчать я, оглядываясь и пытаясь понять в какой части Нанса мы очутились в результате своей безумной гонки. А, сориентировавшись, стронул машину с места.
Девчонки, чуть угомонившиеся после изъятия у Стеллы винтовки, револьвера, и на всякий случай — метательного ножа, и оставившие её в покое, начали бурно делиться впечатлениями о произошедшем. Поэтому, да потому что плохо знакомы с городом, не сразу поняли что едем мы куда-то не туда…
— Уайт… это же проспект Стайбека… — первой заподозрила неладное Мэй.
— Он самый, — неохотно подтвердил я.
— И почему мы движемся к центру города, а не от него?.. — это уже отметилась Икки, заметившая всё возрастающую высотность зданий.
— Потому что там наш трофей лежит, — выдержав паузу, просветил я этих недогадливых особ.
Ох что тут началось… Целая буря разыгралась! Девчонки ни в какую не желали ехать обратно, обрушив на меня целый шквал возражений. Но я оказался непоколебим. Ведь если сразу с орбиты не прилетело, то потом уже навряд ли прилетит. Это от человека можно чего угодно оживать, а искин не станет без гарантированного результата растрачивать боекомплект орбитальной крепости, и так, наверняка, за время карантина изрядно истощившийся.
Конечно, самому было бы проще смотаться за грохнувшимся аэродроном. И по деньгам выгодней… Проблема в том, что вечер уже. Если поехать сразу на Базу, чтобы высадить эту хапнувшую незабываемых впечатлений банду, то обратно уже никак. Темно будет. Так что тогда уже лишь завтра поутру. Вот только не факт, что такая ценность пролежит так долго посреди улицы, где на него запросто может наткнуться какой-нибудь припозднившийся отряд поисковиков. Кто ж не соблазнится такой добычей и не приделает ей мигом ноги?.. Аэродрон приличных денег стоит, даже с выгоревшей электроникой. Сверзившийся с большой высоты и разбившийся в хлам и то на три-четыре сотни кредов тянет. А такой, относительно целый, уйдёт тысяч под пять… Механика ж наверняка почти вся живая, оптика сканеров, да та же лазерная турель… Не говоря уже о высокоэффективных солнечных батареях, которыми усеяна верхняя часть этой птицы рукотворной.
И это когда мне деньги край нужны! На ремонт и восполнение расходников блохи. А так же — восстановление растраченных нервных клеток!
Так что никаких возражений я слушать не стал. Пригрозил высадить эту банду прямо здесь — пусть пешком топают назад на Базу, и они притихли. Заопасались что я сдержу своё слово и им придётся остаться одним посреди малознакомого города, на который скоро опустится ночная тьма. И спустя четверть часа мы вернулись на место событий. К замершему на тротуаре мёртвым куском металла разведывательному аэродрону. Не спёр его ещё никто за время нашего недолгого отсутствия!
Чуть погодя, возникшей в первый момент радости у меня поубавилось. Трофей-то немаленький! Шутка ли — размах крыльев три метра, а масса — двести килограмм! Одному с ним непросто управиться… А эти дурёхи их блохи ни в какую вылезать не хотят! Как будто та их от удара с орбиты защитит!
Пока я не заглушил демонстративно движок и не заявил, что никуда мы отсюда не сдвинемся, пока не погрузим аэродрон, ни в какую не поддавались! Лишь после этого покинули машину и начали мне помогать. Больше мешая при этом. Пока я раздвигал стрелу крана, они умудрились так запутать тонкий трос лебёдки, которым я велел им подцепить крылатый трофей, что потом насилу распутали!
В сердцах обругав этих помощниц, что всё от неба глаз не отводят, вместо того чтобы смотреть на то что их руки делают, я сам занялся закреплением груза. Продолжая при этом выговаривать девчонкам, до которых никак не дойдёт, что нет никакого смысла пялиться на небо. Ну чего там высматривать?.. И главное — для чего? Надеются что ли, что им удастся заметить летящий с орбиты со скоростью в пару десятков тысяч километров в секунду снаряд и отскочить в сторону?.. Ума что ли совсем нет? Тут кварталов двадцать испарится просто!
Вразумление не прокатило. Эти дурёхи, пару раз всего покидавшие безопасную Базу и выбиравшиеся под таящее угрозу открытое небо, совсем разнылись уговаривая меня ехать уже отсюда. Пока не прилетело.
В общем, пришлось мне практически всю работу выполнять самому. И помучившись, впихнуть таки в невеликий грузовой отсек бронемашины аэродрон. Правда не целиком — значительная часть его осталась торчать наружу.
«Ну да никуда не денется — сейчас мы его заслонкой прижмём и нормально будет» — подумал я и отправил на место водителя подвернувшуюся под руку Мэй.
Она справилась на отлично. И даже более того. Так надёжно зажала нижним сегментом заслонки аэродрон, что он не то что не выпадет теперь — его не выдрать!
Да, я крикнул ей: — Стой! — но было уже поздно. Смялся нижний сегмент!
Глядя на это дело, я с трудом удержался от ругательств. Лишь стиснул зубы и поиграл желваками. А потом шумно выдохнул, выпуская скопившееся раздражение. И так ничего Мэй и не сказал. Да и что тут говорить, если сам виноват? Тысячу раз же слышал, как бывалые поисковики говорят, что нельзя подпускать женщин к сложной технике — обязательно что-нибудь сломают!
