Владимир Васильев - Шуруп
– Милый мой, это твоя подруга, а не моя! И инициатива должна исходить от тебя, если хочешь, чтобы она была рядом!
– А это в принципе возможно?
– Возможно, – проворчал Терентьев. – Хотя в восторг ни я, ни майор Прокопенко не придём. Ну и не сей же момент это организуется, только через некоторое время.
– А… Каким образом? – осторожно поинтересовался Виталий.
– Обычным, каким же ещё? – Терентьев пожал плечами. – Мы не монахи, мы офицеры. А жена офицера – не такой уж и редкий во Вселенной зверь. Зоя – специалист, востребованный в любой Колонии. Таскаться за тобой в каждую командировку никто ей, конечно же, не позволит, но поселиться хотя бы и тут, на Лорее, куда ты будешь наезжать и по делам, и в отпуск, она вполне может.
– Значит, у нас и отпуска бывают? – пробормотал Виталий.
– Бывают. Только редко. И заканчиваются они всегда раньше срока, по себе знаю.
Терентьев покровительственно потрепал Виталия по плечу:
– В общем, поговоришь с ней. Если захочет тебя ждать, рано или поздно вопрос решится. Если не захочет… значит, не твоя это судьба. Пойдём, кадет, дело есть. Как раз по тебе. Выполнишь – и валяй в город, узел связи искать.
Терентьев усмехнулся и зашагал в сторону общежития, а Виталий, ощущая в голове полный сумбур, поплёлся следом.
– Скажи, мастер, – внезапно спросил Виталий, сам толком не понимая зачем. – А Веня Гершензон был среди кандидатов на моё место?
– Конечно, был, – не оборачиваясь, ответил Терентьев.
Глава одиннадцатая
Вопреки словам Терентьева, «небольшое дело» сожрало остаток дня вплоть до отбоя, но Виталий упёрся и всё завершил за один заход, к сожалению, пропустив при этом ужин. Вопрос был чисто технический, того же примерно свойства, что и капиллярные сцепки, только немного из другой области. Задачей Виталия было сходить в прим-сектор, посидеть за терминалом глайдера и вынуть кое-какую документацию в планшет, параллельно изучив спецификации на три узла-артефакта. Все три применялись на боевых и гражданских кораблях, правда, не на мелочи вроде соток, двухсоток или «Гиацинтов» – от пятисотки и выше. Виталий добросовестно выполнил все приказы мастера, вызвал «бобик» и с чистым сердцем покатил в общежитие.
Терентьев тоже не бездельничал, сидел за терминалом, а для Виталия припас чебуреки и пиво, правда, пиво оказалось безалкогольным. Но Виталий к пиву был вообще-то непривычен, поскольку в Академии старался не слишком конфликтовать с режимом, поэтому без затей разогрел чебуреки в конвекторе и с удовольствием заглотил, запивая безалкогольным и совершенно не понимая – правильное оно или же нет. От съеденного и выпитого его стало неудержимо клонить в сон. Терентьев, заметив это, посоветовал не дурить и немедленно падать в койку, тем более что подъём намечался раньше обычного. Виталий даже не стал спрашивать почему – ушёл к себе в комнату, разделся, лёг и уснул.
И, в общем-то, даже выспался, хотя планшет сыграл тревогу ещё затемно.
Виталий подскочил, сцапал планшет, убедился, что ничего спросонья ему не блажится и не мерещится – реально тревога по полку, категория B. Это значило, что поднимают не весь полк, а только определённые службы, но личное подтверждение отсылать уже надо, что Виталий немедленно и проделал, а потом принялся спешно одеваться.
Через несколько минут они с мастером были готовы. Заперли номер, спустились вниз – там уже ждало несколько «бобиков». Спускались «интенданты» не в одиночестве, довольно много гвардейцев, в основном пилотов, тоже спешило вниз. Помимо флотских попадались и гражданские – эти спустились позже всех, когда половина «бобиков» с пилотами уже укатила на лётное поле и к ангарам.
Виталий сунулся было к ближайшей платформе, но Терентьев аккуратно поймал его за рукав.
– Погоди. За нами отдельно приедут.
И действительно, вскоре подкатил крытый «Фран», а не легкомысленный «бобик», из чего Виталий заключил: пожаловало командование. Он не ошибся, «Фран» привёз начальника разведки полковника Жернакова, с которым у Терентьева определённо имелся тесный контакт. Конечно же, Виталия отправили вперёд, к водителю, а мастер сел в салон к Жернакову.
О чём разговаривали сзади, Виталий не слышал.
«Фран» несколько минут постоял, потом тронулся, насколько мог судить Виталий – на лётное поле, но не общее, а в прим-сектор. На КПП последние сомнения развеялись окончательно: ехали к глайдеру «интендантов».
Остановку Виталий воспринял как сигнал к выгрузке, поэтому сразу же открыл дверцу и вышел. Терентьев оставался в машине ещё с минуту.
Покинув её, мастер деловито подошёл к багажнику глайдера.
– Отворяй, чего стоишь? – скомандовал он Виталию.
Тот послушно кликнул дистанционкой.
– Переодеваемся в полевое, – заговорил мастер, копаясь в дебрях одного из рундуков. – На, держи!
Виталий поймал брошенный пакет; потом пришлось отдельно ловить ботинки.
– Где-то тут ещё антикомарин был… – бормотал из рундука Терентьев. – Ага, вот он!
Ёжась от утренней прохлады, Виталий переоделся и переобулся. Общевойсковая полевая форма на неискушённый взгляд мало чем отличалась от флотской оперативной, но люди военные разницу, разумеется, замечали сразу.
Форма была удобная и эргономичная: двойной капюшон избавлял от необходимости носить отдельный головной убор – кепку или фуражку. Капюшон не обронишь и не потеряешь. Первый, потоньше и с намёком на узкий жёсткий козырёк, при необходимости защищал от дождя или солнца. Второй, мягкий и плотный, предназначался для холодов. Застёжка куртки была не вертикальная, а чуть наискось, как раз под правую руку. Чуть впереди левой подмышки располагалась вшитая кобура, больше напоминающая сложной формы карман. Плазменник в нём фиксировался намертво и в походном состоянии ни ткань не оттягивал, ни руке не мешал, но при этом выхватить оружие можно было очень быстро. Брюки заправлялись в высокие голенища ботинок-берцев, но при этом на каждой брючине имелся припуск-юбка с липучкой – чтобы ничего в обувку не сыпалось и не лилось. Если припуск был правильно опущен и закреплён, можно смело форсировать ручьи и лужи без боязни промокнуть. Разумеется, ткань куртки и брюк, равно как и материал, из которого были сделаны берцы, были водопылеотталкивающими. В левом нагрудном кармане (если вариант формы для левши – то в правом) имелся дополнительный чехольчик с очками. Очки посредством специального шнурка крепились к карману, опять же не потеряешь, а сам шнурок одновременно служил проводком к плоскому элементу питания – эта маленькая и лёгкая батарейка обеспечивала работу очков в режиме ноктовизора, а подпитывалась от фото-, термо– и мобиэлементов, вживленных в ткань куртки. Солнышко светит – батарея подзаряжается. Человек, одетый в такую форму, двигается – батарея подзаряжается. Есть поблизости источники тепла, способные один бок нагреть – батарея подзаряжается.
В общем, отличная была форма, на все случаи жизни. Флотская оперативная в целом тоже была хороша, но она была заточена несколько под иные задачи, в основном на выживание в условиях атмосферных и космических кораблей и в силу этого имела другие удобства и хитрости.
Виталий хорошо знал оба варианта, поскольку если вдруг флот попадал в условия, когда приходилось выполнять задачи на поверхности планет или спутников, он просто пользовался общевойсковой формой, да и всё. По этой причине полевую форму никогда не называли шурупской – только общевойсковые парадную и повседневную.
– Облачился? – спросил Терентьев.
– Так точно! – бодро отрапортовал Виталий.
Мастер тоже уже надел полевую и приладил плазменник – карман у левой подмышки очень солидно оттопыривался.
– Антикомарин, – Терентьев подал кругляш на цепочке.
Виталий привычно надел его на шею и спрятал под куртку. Включить можно будет потом, в пределах города мушву отгоняли стационарные установки.
Снятую одежду и обувь оставили в багажнике. Похоже, сюда заехали исключительно переодеться, хотя Виталий уже было решил, что полетят на своём глайдере. Но нет: Терентьев велел глайдер запереть и направился к ожидающему «Франу» начальника разведки. Виталию ничего не оставалось, как последовать за мастером.
Пройдя через КПП в обратном направлении, машина покатила к кораблям у стартовой линии. Там вовсю шла погрузка сразу на четыре трехсотки – три «Печоры» и грузовую «Каму».
В пассажирском отсеке «Печоры» Виталий снова забился в свободный угол, потому что все самые удобные места по центру были заняты. Один из тех, кто там сидел, был Ройс, задира-лейтенант из столовой. Шурупов он, конечно же, приметил и мрачно на Терентьева с Виталием зыркал. Хорошо, хоть пока молчал.
Поскольку мастер до объяснений-инструктажей вновь не снизошёл, Виталий оказался предоставлен сам себе. Подъём сегодня был ранний – неудивительно, что очень скоро стали слипаться глаза. Виталий прильнул виском к переборке и беззастенчиво подрёмывал, вывалившись в реальность только на время старта и взлётной болтанки.
