Алые слезы падших - Майк Манс
* * *
После длинного разговора Мичико передала Эби в надёжные руки Джесс, а сама вернулась к работе. Однако процесс не клеился. Мысли о том, что она только что услышала, никак не хотели покидать её голову. Комацу, конечно, была в курсе неких исследований, которые вёл Ланге, но сам их результат её удивил. Итак, в секторах, в которых существовали сильные Несогласные, возникало больше Согласных рас, причём это нельзя списать на какую-то ошибку или белый шум: разница оказалась весьма выраженной. Условно, доля рас, склонных к Согласию, в местах, где Несогласные вели агрессивную борьбу, – в семь-восемь раз выше, чем в относительно тихих уголках Галактики. На первый взгляд этого не было видно, возможно, поэтому раньше никто ничего и не заметил. Не было видно потому, что Несогласным свойственно уничтожать завоёванные расы. Но историю не перепишешь – анализ памятников, летописей, артефактов на планетах, выжженных огнём не до конца, подтверждал цифры. Увы, плохой рецепт, думала Мичико: если для появления склонных к Согласию рас требовалось дать кому-то из Несогласных построить мощную империю, то этих рас могло бы и вовсе не остаться.
Она поймала себя на том, что вновь и вновь размышляет над темой. Почему, Мичико? Ты ведь не философ, не социолог. Да, ты психолог, но в первую очередь ты – врач, а сейчас – фармацевт, ты занята не причиной и следствием галактических процессов, а воюешь на микрофронте одного организма. Тебя волнуют клетки человека, его гены…
Гены. Она шумно выдохнула и зачем-то прикусила длинную прядь чёрных волос. Да, точно, гены!
Есть один ген, не поддающийся никакой редактуре без последствий. Ген Эмпатии. Попытки воздействовать на него приводили к страшным, разрушающим общество последствиям, словно сама природа не хотела давать человечествам шанс исправить последствия грандиозной лотереи. Будто Вселенная говорила людям «так надо», не объясняя ни зачем, ни почему.
Однако, судя по всему, те места, где ген достигал одной из крайностей, он достигал и другой. Так? Или же нет? Могло ли такое быть, что какие-то межзвёздные процессы влияли на то, что в одних звёздных системах расы становились Несогласными, быстро устанавливали нацеленную на экспансию диктатуру на своих планетах, чего не смогли, слава богу, сделать земляне, а на других столь же сильно сдвигалась в противоположную сторону? Мог ли появиться маятник, зависящий от… ну неясно, может, от пульсаров, чёрных дыр, плотности тёмной материи? Мичико была не физиком, не математиком и не могла выстроить такую причинно-следственную связь, но могла поделиться идеей с Джесс, и она непременно так и сделает.
На секунду мелькнула мысль, что Эбигейл Уайт имеет шанс стать свидетельницей вселенского прорыва, возникновения новой модели на стыке физики, математики и биологии. Вот ведь повезло девчонке с каникулами!
Глава 5. Айзек Кинг
Конкордия
Здесь, на Конкордии, он смог снова стать учёным. Заурядным, но ведь, если признаться честно, Айзек Кинг никогда не считался лидером в своей области – биология, а он являлся скорее ботаником, была для него в большей степени лишь хобби. Однако в школе ему ничто другое, кроме спорта и ботаники толком не давалось. И когда в ВВС, чтобы стимулировать на более долгий контракт, предложили за счёт государства получить дополнительное заочное образование, он решил, что чем чёрт не шутит – почему бы не получить диплом в той единственной области, которая ему интересна. В результате пришлось выслушать немало подколов со стороны сослуживцев. То, что Айк был из фермерской семьи и ударился в науку о растениях, добавляло почвы для друзей-юмористов. Но отец им гордился, что было важнее. А если бы друзья знали, что именно это сыграло в итоге решающую роль для отбора в миссию на Марс, то, наверняка прикусили бы свои острые языки. Интересно, как они там? Всё ещё готовы назвать его «летающим сортом кукурузы» или «тяжёловооружённой генномодифицированной картошкой»?
Да, на Марсе навыки Кинга толком не пригодились. Все значимые эксперименты он завершил ещё в полёте, потом гидропоника с клубникой, а после никому уже толком не нужная грядка с овощами. Никому, кроме него. Здесь же роль биологов была чуть ли не основной, – столько невероятных открытий, сколько не видели даже первооткрыватели Австралии! Животный мир планеты поражал, растительный не отставал.
Казалось, что у них перед глазами были лишь поющие ящерки и кленоподобные деревья, но это только на первый взгляд. Крупные травоядные хозяйничали далеко в степях. Хищники не рисковали нападать на прямоходящего человека, и то ли попрятались, то ли убежали подальше. Мелкие грызуны, норные поедатели каких-то орехов, травоядные разных мастей встречались в изобилии, но скрывались с приближением человека. Птиц, похожих на рептилий, было множество видов, но они не пели, здесь их нишу заполняли ящерки. Нашлись насекомые и те, кто просто походил на них размером и местом в пищевой цепочке. А ещё: трава, которая была единым ковровым растением, мох, который был ближе к грибам, вьюны-паразиты, цветы необычной формы и запаха, раскрывавшиеся ночью или притворяющиеся орехами, чтобы какой-нибудь грызун перенёс пыльцу. Стволы без листьев, впитывающие свет корой и паразитирующие на чужих корнях. Кустарники, умеющие складываться и ловить зверьков. Слава богу, не попалось ни одного действительно крупного хищника.
И хотя среди всего этого раздолья хозяйничала добрая сотня биологов самой разной направленности, включая генетиков и экзобиологов, ему тоже было чем заняться. Быть первопоселенцем – значило прикасаться к чудесам, к неизведанному, значило, что каждый твой шаг за пределы лагеря мог привести к открытию.
У Айка не было своей команды, более того, формально он сам входил в группу ботаников Радомира Петковича, английского ботаника сербского происхождения. Однако тот даже не пытался управлять знаменитым сотрудником, оставляя Кингу полную свободу действий и предоставляя ему ресурсы вне очереди, если уж тому что-то было нужно. Поначалу Айк даже не замечал подобного, думая, что так работает каждый член команды, пока его коллеги, Лилиан Кэш и Катерина Гребенщикова, не начали обсуждать при нём очередь на джип и загруженность программистов «чьими-то задачами». С тех пор он старался не шибко пользоваться привилегиями, стал больше ходить пешком или просто присоединяться к другим учёным.
Сегодня же Петкович лично позвал его, Катерину и Фила Нортона съездить на раскопки Ракеша Марвари. Там уже кого только не было: помимо археологов, нашедших захоронение, на месте уже вовсю хозяйничали геологи, физики, химики, биохимики и ещё куча представителей научного сообщества Конкордии. Биологов представляли пять групп, их должна была стать шестой. Айк не
