Зеркало Андромеды - Максимилиан Жирнов
- Я мало разбираюсь в картинах, но… как же авангардизм, абстракционизм, кубизм, наконец? Я как-то видел портрет Клетчатого – вот где настоящее искусство! – Кларенсу вновь пришлось перейти на Галактический. Он не нашел в «новом» земном языке аналогов этих слов.
Чара Нанди, впрочем, догадалась о смысле сказанного:
- Если ты говоришь об искусстве Эры Разобщенного Мира, то можно обратиться к Веде Конг. Она историк.
Неловкое молчание прервал темноволосый молодой человек. Он появился из боковой двери, подошел к Чаре и тронул ее за плечо. Девушка отошла в сторону и несколько минут беседовала с ним, потом вернулась назад.
- Зарт Сид сказал, что исполнитель задерживается. Концерт перенесли на два часа. У нас есть время искупаться в море и отдохнуть. Бегом на пляж!
Обеих подруг словно сдуло ветром. Кларенс бросился вслед за ними, добежал до морского берега и, потрясенный, остановился. Он никак не ожидал увидеть столько наготы.
Девушки и юноши, мужчины и женщины, пары и одинокие – все купались голышом, побросав одежду на берегу. Загорелые фигуры мелькали в волнах. Никто не стеснялся своего тела. Впрочем, даже люди в возрасте, несмотря на проседь в волосах, выглядели подтянуто и упруго, словно возраст их не коснулся. Ни одного отвисшего клочка кожи, ни одной не предназначенной природой выступающей части тела. Ни капли жира: только мускулы, кубики пресса, плоские животы, мужские достоинства и женские прелести. В самом деле, землянам с их совершенными формами скрывать нечего!
Ингрид и Чара сбросили легкие платья и кинулись в море. Кларенс остался на берегу, наблюдая за всеобщим весельем.
- Что же ты стоишь? Раздевайся, иди к нам! – крикнула Ингрид.
И вдруг наступила тишина. Умолкли звонкие людские голоса, стих плеск воды. Даже шум прибоя, казалось, сбавил несколько децибел. Десятки пар глаз уставились на пришельца из другого мира, одетого в мятые армейские китель и брюки. Сам же Кларенс чувствовал себя так, как если бы заявился нагим на заседание Ученого совета.
- Я… не могу, - выдавил он, доставая из кармана кепку. – Не могу!
- Почему?! – разом воскликнули Ингрид и Чара.
- Обгорю до волдырей. У меня кожа не переносит ультрафиолет. Я же керианец. Мой родной мир холоден и вечно засыпан снегом.
Ингрид вышла из моря. На ее груди и бедрах сверкали капельки воды. Она положила Кларенсу на плечо мокрую руку. Он не почувствовал ее сквозь толстую бронеткань.
- Есть же крем от солнца. Ты мог бы им воспользоваться.
- Не хочу, - Кларенс развернулся и побрел назад, на выставку. Среди нарисованных людей он чувствовал себя куда лучше.
Концерт, как и заявил Зарт Сид, начался через два часа. Просторный зал был забит до отказа – все хотели послушать и оценить новинку. Некоторые пришли прямо с пляжа, правда, они все-таки накинули легкую одежду.
Музыка не впечатлила Кларенса. Конечно, маэстро Линг Чан виртуозно играл на электрическом пианино. Переливчатый голос Чары обволакивал, неотделимый от ее трепетного танца. Мелодии звучали и сложно и просто одновременно, вот только они оказались навязшей в зубах вариацией классики, в которую умудрились засунуть нотки народного творчества. От этого странного сочетания сводило челюсти.
После концерта Чара попросила Кларенса выйти на сцену и оценить выступление от имени его цивилизации.
- Колотушка тук-тук-тук, спит животное паук. Профессиональненько, но тоскливо, - Кларенс не улыбнулся. – А есть что-нибудь повеселее? Рок-н-ролл, симфоник-метал или хард-рок?
Раскосые глаза желтолицего Линг Чана стали круглыми.
- Никогда не слышал о таких направлениях в музыке. Можете напеть?
- Да вы что, с дуба рухнули? Я Born to be wild спою хуже Дюка Нюкема, а вы – напой… Мне Чунга-Чангу в хоре нельзя доверить… Но у меня есть идея. Могу поставить записи с коммуникатора… через микрофон.
Мысль посчитали удачной. Кларенс прокрутил несколько песен разных исполнителей с настоящей, истинной Земли. На свой вкус.
- И эти завывания вы считаете музыкой? – взъелся Линг Чан и тут же его лицо стало умиротворенным: - А последняя мелодия ничего! Как она называется?
- Лунная тень. Песня о девушке, потерявшей возлюбленного. Она видит его призрак в четыре утра и вспоминает, что в последний раз видела его, унесенным лунной тенью, а помочь так и не смогла. Печальная история, в общем. В целом у вас те же проблемы в музыке, что и у нас на передовых планетах. Вам не нужно зарабатывать себе на жизнь, вот вы и мусолите одно и то же. Нет стимула создавать новое. Искусством я предпочитаю наслаждаться на отсталых планетах. Например, на Земле. Настоящей Земле – несчастной, терзаемой своими же обитателями и одновременно нашими регрессорами, а не на вашей Антиземле. Счастливой, совершенной и… стерильной.
О «Доме заходящего солнца» - реабилитационном центре для ветеранов, Кларенс тактично не упомянул.
Вечером, когда зашло солнце, он все же рискнул искупаться. Совершенно голый, Кларенс забрел в теплую воду по шею и остановился. Ингрид и Чара, как две рыбины, описали дугу от берега до берега.
- Поплыли вон к тому камню! – предложила Ингрид.
- Я не умею. В смысле, плавать не умею. Я же пилот.
Девушки переглянулись.
- Мы тебя научим!
Кларенса подхватили женские руки. Он добросовестно барахтался, поднимая тучи брызг, но у него так ничего не получилось.
- Надо отдохнуть! – сказала Ингрид. – Потом продолжим.
Кларенс вышел на берег и долго сидел, глядя в беспросветно-черную воду.
На второй раз дело пошло. Ингрид неожиданно отпустила руки, и Кларенс, вместо того, чтобы пойти ко дну, вдруг понял, что плывет! Держится на воде! Да не по-собачьи, а брассом, делая широкие взмахи руками!
- Вот это здорово! – воскликнула Чара. – Мы научили плавать нашего брата по разуму, Ингрид!
Кларенс заплыл на глубину, потом вернулся и встал на дно. Вода доставала ему до груди.
- Что ж… интересный опыт и новый навык. Жаль, бесполезный в моей работе. Все равно в благодарность я тоже кое-чему хочу вас научить. Предлагаю новый вид спорта: бег в воде! Вот смотрите. Занимаете исходную позицию… примерно как я и бежите вдоль берега. Вам придется преодолевать сопротивление воды и затрачивать куда больше усилий, чем во время обычного бега. Но в этом-то и прелесть.
Чара, Ингрид и Кларенс
