Счастливый случай - Дара Ливень
Значит, помимо Империи, за ним охотится кто-то ещё… Для Римона это была не лучшая новость. Впрочем, там, где мог наследить, он всегда пользовался псевдонимом. И обращались к нему все по этому прозвищу — Чёрный. Была у него в самом начале тернистого пути контрабандиста мысль назваться по имени корабля, но Рок быстро сообразил, что более действенный способ спалиться придумать трудно.
А уж о его личной жизни знали всего двое разумных существ в галактике, не считая семьи, разумеется. Один хатт, нападать на которого было бы верхом неразумности, потому что в прислужниках у того ходил не кто-нибудь, а сам Боба Фетт. Ничего не поделаешь, когда работаешь на Джаббу — тот достаёт о тебе всю подноготную. И ещё один бармен в одном неприятном мире. Вот только к бармену ни одна ниточка не приведёт никого. Даже Джаббу. Не знает никто, что Римон тесно с ним общался в своё время.
Сделав небольшой глоток, контр занялся уничтожением обеда. Плохие новости или хорошие, а пища остывать не должна. Он даже в лице не изменился, только взгляд приобрёл оттенок льда. Значит, кто-то топчется по его следам… Этого Римон допустить никак не мог. Особенно после того, как сам стал достопримечательностью газет, и его имя могли при нежелательном стечении обстоятельств соотнести с его же псевдонимом.
Особенно теперь, когда он только вернул корабль и собирался вернуться в свою родную стихию. А значит, этого топтуна нужно было убрать. Желательно тихо, и чем быстрее — тем лучше. Но сначала…
Сначала требовалось разобраться с теми делами, которые были буквально в десятке метров от него. Что это за странные ощущения, связанные с Вару? Куда ушли те, кто принёс контейнеры? Всё это нуждалось в анализе и ответе. Впрочем, нужно было отправить ещё пару сообщений. Первое было предупредившему его человеку.
Второе — другу, который мог бы оказаться в неприятной ситуации, если на него выйдут. Очень маловероятно, но… Не значит — невозможно.
После этого Римон уже без всякого аппетита доел свой ужин, допил остатки арабаска и отправился на боковую в спальню, которая была оборудована в одном из отсеков хранения. Перед этим пришлось заблокировать любой доступ на корабль и включить сенсоры на предупреждение, если кто-то появится поблизости.
По пути в спальню Римон завернул в каюту, где находился живой минерал, и настроил там освещение на максимально близкое к тому, что давали звезды. После, решив, что всё предусмотрел и больше беспокоиться не о чем, он уснул.
Снов в эту ночь контр не видел.
Проснувшись утром, первым делом Римон решил проверить показания датчиков — с ними всё было в полном порядке, затем устроил себе небольшую разминку на полчаса, водные процедуры и заплыв по озеру. После чего уселся на камнях и занялся другими тренировками — изучал то, что умел делать с Силой. Телекинез, видение в Силе, эмпатия — всего по чуть-чуть. Но даже эта малость требовала регулярных упражнений, иначе можно было потерять навыки. Ему совсем не улыбалось оказаться в опасной ситуации и обнаружить, что его подвели собственные способности.
Когда волосы окончательно высохли он оделся, закрыл корабль и двинулся обратно в пещеры. В нагрудном кармане, обёрнутый в мягкую ткань, лежал его неразговорчивый радужный товарищ родом с Галлимара. Хотелось поговорить с Шиану ещё раз, возможно, на этот раз удастся найти общий язык с духом. Если, конечно, она станет слушать.
Оказавшись на границе пещеры с кристаллами, Римон огляделся, а после заговорил:
— Утро доброе, тётушка Шиану.
К отзвукам его голоса добавилось бормотание.
— …ходят и ходят, — ворчала тётушка Шиану, появившаяся из-за поворота. — Кресло с собой принёс или как?
— Выспался, — добродушно ответил Рок, — решил, что Вам кресло будет больше к лицу. А я здоровый лоб, могу и постоять.
Вначале Римон хотел полностью просчитывать разговор с Шиану, но после выпада призрака решил пустить всё на самотёк, оставаясь дружелюбным, вежливым и помня о первом разговоре.
— Ну, постой, — покладисто разрешил призрак, проплывая мимо и мимоходом касаясь контрабандиста краем одежды. Ощущение от соприкосновения было сродни лёгкому удару током или тому мгновению между сном и явью, когда из сонной глубины выбрасывает сотрясающим все тело толчком.
Тягаться в умении управлять потоками и полями Силы с четырёхтысячелетним призраком — занятие настолько же сулящее успех, как попытка мотылька остановить кар. Страха не было, боятся надо было раньше, когда сюда шёл, а теперь нужно было решать ситуацию и добиться того, зачем явился. Добиться ответов и информации.
Ноги Римону больше не повиновались.
— Вот зачем вы так, тётушка Шиану, я пришёл у Вас совета спросить, мудростью попросить вашей поделиться, а вы ко мне вот так, — с расстроенными нотками произнёс Рок.
— Так сам же постоять попросился? — удивилась старушка, обходя грот. Кристаллы отвечали на её прикосновения усиливающимся мерцанием. — Ничем на вас не угодишь, чему только теперь молодёжь учат…
Постукивая посохом, она добралась до своего "кресла" и опустилась на каменное сиденье.
— И какого ж совета ты от меня хотел, торопыга, если вчерашний не выполнил?
— Вы очень давно следите за кристаллами, — начал Рок, разглядывая жилище духа. — Так получилось, что я недавно нашёл кристалл, и теперь вот пытаюсь ухаживать за ним. Я хотел спросить у вас совета. Как лучше за ним следить, что для него лучше и полезней, а что лучше поостеречься делать.
— Нашёл? — проскрипел призрак. — Это теперь так называется?
Глава 12
Римон удивлённо посмотрел на призрака.
— Замков я не видел, записки, чьё это — тоже. А если лежит вещь, без явных признаков, что она кому-то нужна — значит, подобравший её эту вещь нашёл.
— Парень, тебя, часом, сменой пола не проклинали? — заинтересовалась тётушка Шиану. — А то уж очень тебя на камушки тянет, и мораль один в один…
— Меня тянет не столько на камешки, сколько на возможности, которые эти камешки дают, — не смутившись ответил Римон.
— Вот-вот, — послышалось ворчание. — Возможности. Везде одни возможности. Всю жизнь на возможности кладут, потом спохватываются — а жизнь-то и прошла, и все равно, что не жили. Этот камень не для возможностей был. Для красоты. А ты что сделал?
— Этот кристалл живой, — без злобы, но чуть более грубо произнёс Римон, — оставайся он так же в картине, он бы умер. А я его спас. Пусть украл, пусть не специально, но спас. И собираюсь о нем заботиться. А не использовать, как безделушку для украшения.
То, что он будет заботиться о своём неожиданном попутчике, было решено давно. Но
