Константин Хвостополосатов - Засланец
— Что там внутри, нам не понятно. Думаю, все же, что непосредственной опасности для нас там нет, так что, мы пойдем с Санычем на «Блохе», чтобы охватить большую площадь поисков, — решил я. — Ты завесишь «Ботаник» в разумной близости к станции, чтобы обеспечить в случае проблем наиболее быстрый отход. Щиты не опускай, не в нашем случае экономить энергию. «Блоха» — это не «Ботаник», ее могут и не принять всерьез. Надеюсь, что у нас появится как минимум несколько часов, если судить по аналогии со старателями. Будь любезна, скажи Санычу, чтобы надевал свои цацки-пецки, встреча у «Блохи» через пятнадцать минут. И пусть от пивных градусов избавится, как следует, а то опять вступит в какую-нибудь неприятность.
— Да, капитан, — рассмеялась супруга, — будет сделано, капитан.
— Вернусь — отшлепаю ремнем, — изобразил я грозный тон.
* * *Мы стояли перед выбором места проникновения на станцию. Я ратовал за проверенный старателями путь через разбитые створки ангара. По мнению Саныча, все, что можно, оттуда уже вынесли, а перебирать объедки было бы ниже его «без пяти минут дворянского» достоинства. Принципиально мест проникновения в глубины станции хватало. Даже с виду изделие это выглядело исключительно древним, и на своем немалом веку оно давно изжило все возможные пути добычи энергии. По этой причине, все системы метеоритной защиты тотально бездействовали и дыр как больших, так и малых в бортах сооружения имелось больше, чем достаточно. Кроме обычных пробоин имелись многочисленные технологические входы-выходы для персонала станции. В некоторые из них вполне можно было загнать челнок и больших, чем «Блоха», размеров, видимо, когда-то там базировалась станционная ремонтная техника. Выбор воистину оказался велик, но по большому счету, нам требовался всего лишь доступ внутрь.
В результате небольшого спора приняли решение использовать закрытый люк по размерам подходящий для средней техники, типа нашего бота. С некоторыми сложностями примостив «Блоху» на поверхность станции рядом со шлюзовыми воротами, мы вышли на задание. У дверей шлюза имелись в наличии две управляющие панели. Одна, очевидно, служила для дистанционного управления, вторая — для ручного использования с поверхности станции. Обе наотрез отказались с нами общаться, может, в виду отсутствия энергии, а может, по причине элементарной природной вредности. Последнее известие, в прочем, не сильно опечалило нас, потому что условные значки на панелях в любом случае не относились к разряду читабельных, хотя, и метод «научного тыка» еще никто не отменял.
— Эта… Будем ломать? — с надеждой спросил Саныч.
— Ломай, — согласился я, — только тихо, ты же видел на записи местных охранников. Лучше ломай интеллектом, так точно шума не будет.
— Опять рыбу за деньги, — пробурчал Саныч, — осматривая поле действия.
— Слушай, Годзилла, давай лучше вон те два лючка попробуем, предложил я, указывая на круглые слегка вогнутые створы, может там металл потоньше, не внешняя обшивка все-таки.
— Похоже на мусоропровод, — задумчиво уставился Саныч на объекты.
— Откуда ты знаешь, как у них мусоропроводы выглядят? — продолжил я подтрунивать над Санычем, — а если обитатели были круглые, как шары, мы же даже не знаем, кто тут хозяйничал.
— Ха-ха, — ответил Саныч, — я же не совсем дурак, «Войну и мир» читал, целых шесть глав.
При ближайшем рассмотрении круглые лючки тоже выявили по периметру несколько мертвых панелей. Все «интеллектуальные» усилия Саныча снова ни к чему не привели, даже «не совсем наружная» обшивка станции все же оказалась рассчитана на более опасные, чем разгневанный Саныч неприятности. Главный аргумент «интеллектуального» проникновения — плазменный резак — проковырял на люке небольшую щель, которая ясно показала, что инструмент в данной ситуации применяется не по назначению.
— Давай взорвем, — предложил Саныч, — надоело уже.
— А как же романтика? — ехидно спросил я, — великий медвежатник Саныч и большая железная комната. Давай уже лучше пальнем из блошиных орудий.
— Та що ви кажете! С этого ж таки и нужно было начать, — согласился Саныч, по упущению попытавшись почесать макушку головы рукой.
— Не стоило исключать тот факт, что здесь не заперто, — пояснил я, — только давай аккуратно ЭМ-ками дырочек наделаем, а то спалим еще чего-нибудь ценное лазером.
— А если ЭМИшными «шариками» чего-нибудь расколем? — высказал подозрение Саныч.
— Тогда полетели в большую дырку, — предложил я, — там все уже готово.
— Да Вы понтируете, мон шэр? — возмутился Саныч.
Заряды в ЭМИ орудиях «Блохи» имелись только одного вида — болванки, а режима одиночного огня вообще не предусматривалось, так что пришлось немного повозиться. Дырочки появились после пары коротких очередей, а после десятка ближе к краю избранного люка образовалась и дыра подходящих размеров. Первым к пробоине подоспел Саныч. Чертыхнувшись, он заявил, что там еще один люк, и вообще, в такую хомячью нору он может и не пролезть. Так что роль первооткрывателя все же досталась мне. Действительно, попал я в небольшой цилиндрический тамбур, наполненный обломками внешнего люка. На стенках тамбура имелись многочисленные вмятины и несколько дырок, куда попали пролетевшие в пробитую дыру снаряды ЭМИ орудия «Блохи». Второй люк располагался метрах в двадцати от первого и оставался девственно невредимым. Гравитации внутри тамбура не наблюдалось, из пробоин никаких следов атмосферы не вылетало, так что вполне имелась возможность, что внутренний люк мог оказаться не заблокированным. При ближайшем рассмотрении оказалось, что люк приоткрыт. Открывался он по принципу поршня, дверь-поршень перекрывала боковой проход. Я даже не стал возиться, предоставив это «тонкое» дело Санычу.
Под «нежными» уговорами Саныча в механизме послышался «скрип», ощущаемый пальцами прислоненной к стенке руки, и поршень потихоньку стал подаваться, а после очередного удара полностью отскочил в предназначенный паз.
— Готово, — стряхнул Саныч с рук боевой брони несуществующую пыль.
— Силен, — согласился я и нагло нырнул в открытый проход.
Вслед за мной показался задохнувшийся от возмущения моей наглостью Саныч. Но я уже перестал обращать на него внимание, рассматривая открывшуюся комнату. Комната в сечении имела полукруг, сводчатый потолок уходил на пяток метров вверх. Сориентировавшись, я понял, что по замыслу строителей гравитационный вектор направлялся, скорее всего, к центру сооружения, то есть конфигурация силы тяготения задумывалась по планетарному типу. Перегруппировавшись, я включил магниты подошв брони, но так и остался висеть в нескольких сантиметрах от предполагаемого пола. Видимо, материал поверхности не пылал любовью к магнетизму.
— Ну и ладно, — сказал я, — просто хотелось встать на позицию хозяев этого заведения.
— Похоже на диспетчерскую, — предположил Саныч, — куча аппаратуры, практически все стены заняты.
— Всякое может быть, — согласился я, — только вот не видно ни одного кресла или хотя бы пуфика для персонала, в принципе, не факт, что тут предполагалась гравитация или атмосфера. А в невесомости тебе любая поверхность — что пуховая перина.
— Значит, все это для охранки, — рассмеялся Саныч, — а все эти камеры для наблюдения за женскими душевыми! Пошли дальше, эти приборы уже давно мертвы.
Из комнаты наблюдалось два выхода. Ближний вел в небольшое помещение, заполненное плавающими в невесомости предметами, напоминающими обычную коллекцию барахла, вытряхнутого из шкафчика. Знакомых вещей, естественно, не обнаружилось, но и впечатления какой-либо системы в кружащем изобилии не угадывалось. На поверхностях стен виднелись ниши, часть из которых оказалась закрыта или частично прикрыта. Тут Саныч мог оказаться прав, походило все это на многоярусную раздевалку, в которой часть вещей по-вылетала из шкафчиков. Единственно полезное наблюдение касалось моей догадки на счет гравитации, которая все же должна была присутствовать на станции. Во второй комнате на стенах крепились различного рода конструкции, больше всего походящие на кукол, порожденных техногротеском обкурившегося слесаря.
— Ха, да это — скафандры! — обрадовался Саныч и поплыл к ближайшему устройству, — странные какие-то они и маленькие совсем. Ты таких «зверей» не встречал, пока болтался с «Бурундуком»?
— На туррутов, явно не походят, — ответил я, осматривая один из скафандров, — хотя, по размерам они туда вполне могли бы поместиться. Может, это какая-нибудь рабочая модель, помнишь глубоководные водолазные скафандры Земли?
— Сейчас поглядим, — понял Саныч это по-своему, и попытался открыть одну из «кукол».
Открыть «орешек» не получалось, да и вообще все устройства крепко держались на поверхностях стен, зафиксированные в специальных захватах. Все это походило на стенды для техоблуживания и зарядки. К каждому скафандру поднималась небольшая пологая рампа, а под ним находились панели управления. Пока я рассматривал панель ниже рампы, Саныч все же смог оторвать часть скафандра, из которой при разрыве вылетели клубы каких-то газов, а из поврежденных трубопроводов посыпались капли-шарики жидкостей. В потрохах скафандра что-то несколько раз сверкнуло, а две верхние пары манипуляторов конвульсивно дернулись, видимо, отрабатывая последние крохи чудом сохранившейся энергии. Внутри оказалась мягкая и с виду скользкая обивка, с поверхности которой иногда срывались довольно крупные шарики жидкости, искрившейся в лучах наших фонарей темными рубинами.
