Юрий Лисецкий - Гастарбайтер

Зона контакта – это еще и нейрогормональный фильтр. В этой среде чужеродный материал проходит проверку на идентификацию "свой" и "чужой", и получает добро на движение по каналам тела партнера. Одно это действие уже вгоняет клиента в глубокий транс. Установочная программа занимает у меня полчаса, включая рост и удаление зоны контакта. Клиент выпадает в лечебный транс примерно на шесть часов. Если соединять в партнерстве сразу двух клиентов, то они остаются в таком сращенном состоянии на все шесть часов своего беззаботного сна. Мне же зона контакта ни к чему. Выяснилось, что проталкивая свою руководящую сущность, можно чужие управляющие клетки направить не на руководство, а на откат опыта пациента в свою пользу. И не только клетки памяти. В организме пациента есть много для меня полезного.

Например, пациент учил иностранный язык. Я беру его навыки изучения, по паре капель от изучаемого часа, и в результате я знаю иностранный язык и углубляюсь в новую науку. Таким образом, я могу изучать боевое искусство, любые полезные навыки и перенимать чужой опыт. Навыки откладываются на клеточном уровне, я записываю их себе на свободное место. Что я теряю в процессе дополнительного обучения? Лишние нейроны, которые меняю на нейроны пациента. Соразмерность несчитанная.

Возврат из состояния лечебной программы выглядит как результат глубокого гипноза (да мне не жалко, если так думают) и сопровождается яркой памятью давнего прошлого, дословным цитированием диалогов, стихов и выдержек из школьных и студенческих учебников. Помимо этого, пациенты пребывают в солнечном, позитивном настроении, что меня особо радует!

Очищенная даже на малость память вкупе с посвежевшим мозгом воспринимают новую информацию как в детстве, легко, просто на лету. На лечебную десятиминутную программу расходуется 600 моих нейронов. Это подарок от Модуля конкретно для меня. Я так не могу, для клиента расход нейронов получается в 10 раз больше. Еще добавляется большой расход в работе жировых клеток, поскольку процесс восстановления очень энергоемкий. Я в анабиозе Модуля подобных напрягов просто не замечал. А теперь каждый раз себя, словно батарейку, приходится самостоятельно заряжать и восстанавливать для дальнейшего общения с клиентами.

Сеанс контактной терапии становится полноценным, если его заряжать на тридцать минут, после него часов на пять-шесть наступает состояние глубокого транса с четырехкратным усилением обменных процессов. Организм переключается на бешеный метаболизм. Дыхание учащается до всхлипов собаки после бега, температура тела повышается до 45 градусов (которая при таком метаболизме абсолютно нормальна). Как результат – повышенная потливость и прочие выделения самоочищающегося организма. Расход жидкости при таком процессе огромен. Вот и задача для полноценного сеанса – как за время шестичасового транса этот организм обслужить, отпоить, держа при этом утку у нижних плеч пациента. Не следует забывать, что пациента надо перед сеансом гипервитаминизировать, и после сеанса вымыть и вытерпеть запахи из туалета, поскольку чистка идет полным ходом и сопровождается непереносимыми ароматами. Сами пациенты иногда не выдерживают, и их начинает тошнить от собственного запаха.

С моими подопечными при кодировке в десять минут, пять из которых уходит на рабочую запись части файла для последующего написания на компьютере, таких конфузов не было, температурка появлялась, лечебный транс был в течение часа, производственный длился два остальных часа. Конечно, выходя из транса, они тоже не знали куда бежать, за едой и водой или сразу в туалет, но потом наловчились.

Пока продвигал свое целительство маленькими шажками и попутно отрабатывал познание себя, открывал и тренировал внутренне зрение на все процессы в организме на органном, клеточном, а в некоторых случаях и на молекулярном уровне. Увлекательное, надо сказать, занятие – управление собственными процессами. Жаль только, что чрезмерно утомительное, и дает массу дополнительных расходов собственных ресурсов.

Я, так же как и мои пациенты, метался между буфетом и туалетом. Игорек на пополнение этих функциональных подразделений фирмы моих денег не жалел. Как хорошо было в Модуле заниматься лечением в анабиозной камере – как в утробе матери, и ни одного побочного эффекта. Пока работяги писали программные пакеты, а я экспериментировал по малости над ними, пятеро из тридцати шести человек, восстановились внезапно и очень ощутимо для окружающих. Один из глухонемых замычал прямо на рабочем месте, чтобы не орали, а то слух режет. Трое начали кое-какие звуки улавливать своими ушами и невнятно говорить.

Кроме того, встал с кресла на ноги один спинальник. Этот персонаж цвел своим новым счастьем как орхидея на подоконнике посреди зимы, с ощущением, что в офис заглянуло солнце. После травмы позвоночника, полученной еще в детстве, он и не мечтал больше встать на ноги, а тут еще и ходить научился! Сколько ни просили его помалкивать о результатах, слух пошел впереди быстрее ветра. Игорька начали обхаживать разные личности на предмет устройства на работу, а меня обступили с большущими просьбами разного диапазона, начиная от подкупа и заканчивая открытыми угрозами. Я разводил руками и убеждал, что получилось случайно. Мне, конечно, не верили. В общем, консенсуса не получилось, я спрятался, Игорек спрятался, а бухгалтерша – отдувалась за всех. Надо выяснить минздравовскую стоимость лечения спинального больного до полного выздоровления, а то ощущение, что я один за всю больницу работаю.

О самом интересном забыл рассказать: я свой же заказ на софт фирме оплачиваю по прейскуранту из собственного кармана, говорю, что дело сразу убыточным было. Но после этого становлюсь собственником запатентованных основополагающих компьютерных программ нового поколения, написанных гениальными русскими инвалидами в одном провинциальном городке. Так все-таки лучше и безопаснее считаться предприимчивым, нежели – гениальным.

Вот примерно таким путем на планете Земля, на евразийском континенте, в гордой и наполненной, словно чаша до краев, непризнанными гениями стране Россия появились программы "Test master", "Universal System" и язык программирования "Golem".

При помощи первой программки можно было перекалибровать любой патефон с чипом на троичный код. Все просто, вводился "-1", "0" и "+1". Не надо говорить, что так не бывает, упирая аргументами на плохую пропускную способность транзисторов. У нас получилось. Чип от китайских часов становился далеко продвинутым интеллектуалом. Операционная система по факту была псевдоинтеллектуальная, но со способностью самообучения, с возможностью ведения многих операций одновременно без перекаливания камней, и позволяла компилировать в себя любой софт. На винте это выглядело сплошным однородным массивом, где только система знала, что где находится. Я уже не говорю о том, что установленные системы потом сами находят друг друга и дружат в общей виртуальной сети. Иногда случается, что без ведома хозяина.

Ну а язык программирования был просто шедевром человеческой мысли. Он не нуждался в костылях, тупом и длительном вникании в процесс, сам исправлял косяки автора и имел привлекательный и дружелюбный интерфейс. В общем, загляденье!

Прошедшие слухи о результатах целительства были не совсем вредны, реклама тоже нужна. Опять, выйдя на нужных людей, остается лишь взять их родственника-инвалида и вылечить, даже денежку за это получить. И ты решаешь быстро и результативно какой-то вопрос, на решение которого в других случаях требуются годы. Цена установилась в сумме триста тысяч за один сеанс. Все-таки, помимо лечения и восстановления, я омолаживаю человека на пять с половиной месяцев за сеанс. А сколько должно стоить полгода продленной жизни? Предполагается, что восстановление и совершенствование потребует от пациента большого перерасхода нейронов, и предполагается что нейронов можно задействовать вплоть до одного миллиарда.

Но это все теоретические рассуждения. Необходимо иметь научное подтверждение, наработать приличный опыт успешного лечения и восстановления. Для полнокровного развития идеи я вышел через знакомых на кафедру психиатрии местной медицинской академии и познакомился с главным врачом психиатрической больницы, благо, что все в одном месте. Результатов с первого знакомства не получил, но успел расписать им в цветах и красках перспективу. Сказать, что приняли мои рассуждения настороженно, это значит ничего не сказать. Пришлось уламывать, отдавая за бесплатно большую часть новых начинаний. Профессор, таким образом, получил темы для научной работы, а я числился при нем лаборантом, а главный имел возможность единолично распоряжаться направлением к нам больных и страждущих.