Брайан Герберт - Дюна: орден сестер
Важные дела заставляли Манфорда Торондо путешествовать по всей империи, и тем больше он наслаждался немногими мирными минутами дома, в обществе Анари. Простые, ведущие здоровый образ жизни жители Лампадаса основывали маленькие фермы, занимались сельским хозяйством, ткали ткани и были довольны своей жизнью без искусственных чудовищ: без ига машин и без зависимости от технологии.
Мозг человека свят.
Дом Манфорда был построен из камней, собранных на полях и скрепленных известкой, ограда – из стволов деревьев, срубленных вручную; все в доме сделано без использования машин. Дом построили его приверженцы; если бы он попросил, ему воздвигли бы дворец величественнее резиденции императора, но сама эта мысль настолько противоречила философии и желаниям Манфорда, что он обрывал всякого, кто пытался ее высказать. Его уютный дом был совершенен, с любовью украшен сшитыми вручную лоскутными одеялами и написанными соратниками картинами. Добровольцы сажали цветы перед домом, садовники подрезали живую изгородь, ландшафтные дизайнеры мостили дорожки каменными плитами. Для него готовили, ему пекли хлеб и приносили столько еды, что он не мог все съесть и потому раздавал.
Манфорд радовался, видя, каким счастливым может быть человек без гаджетов, компьютеров и сложной – и несущей зло – техники. Батлерианцы больше работали, лучше питались и генетически были здоровее тех, кто искал помощи у врачей и машин.
В империи было слишком мало планет, подобных этой, и его движению предстояло еще много работы. И не просто уничтожать боевых роботов и мыслящие машины-корабли; ему приходилось вести постоянную войну против склонности сознания подчиняться.
Но не в этот вечер. Он отослал единомышленников, поблагодарив за компанию, и заявил о том, что должен побыть один и помедитировать. С ним, как всегда, осталась только Анари Айдахо.
Манфорд сидел, откинувшись на подушки, и смотрел, как она занимается своими делами. Он знал: стоит щелкнуть пальцами, и несметные толпы бросятся выполнять его желания. Они будут носить его в паланкине, кормить, содержать его дом и с вниманием одержимых слушать его. Но никто из них не похож на Анари. Без нее Манфорд не выжил бы. Она очень хорошо о нем заботится.
Мастер меча подбросила в огонь полено, взятое из поленницы у дома (там хватило бы дров для ста человек на год). В холодные осенние вечера Манфорд любил держать окна открытыми, чтобы воздух был свежим, поэтому Анари постоянно поддерживала огонь; по ночам она даже вставала несколько раз, чтобы подбросить дров. На кухне она уже поставила на плиту котлы с водой для ванны Манфорда. Анари никогда не жаловалась на такую работу; она даже напевала, потому что была рада заботам о нем и довольна своей жизнью.
Она прошла мимо него со вторым медным котлом. Манфорд чувствовал аромат душистых листьев, которые она добавляла в воду.
– Твоя ванна почти готова. Сейчас приду за тобой.
– Я могу вымыться сам, – сказал он.
– Знаю. Но мне нравится делать для тебя все.
Она улыбнулась и вышла из комнаты.
Пока Анари не было, Манфорд приподнялся на мускулистых руках и, пользуясь ими, как ногами, прошел вниз головой по комнате до одного из параллельных брусьев, протянутых вдоль стены на его высоте; за эти брусья он держался, когда самостоятельно передвигался по дому. Потеряв полтела, он неустанно тренировал оставшуюся половину. Он никогда не отступал перед беспомощностью, но в то же время старался достойно выглядеть на публике. Он давал возможность помогать ему, но был вовсе не так беспомощен, как считали многие.
Он слышал, как в соседней комнате Анари наливает воду в ванну; потом она подошла туда, где он сидел на подушках. Анари заметила, что Манфорд без ее помощи пересек комнату, с легким неодобрением взглянула, наклонилась и протянула к нему руки.
Он скользнул в ее сильные объятия, обхватив одной рукой за плечи, чтобы держаться вертикально. Анари понесла его; их бедра соприкасались, как у идущей по улице влюбленной пары, только шла за них обоих одна Анари. Прижимая его к себе, она наклонилась и коснулась рукой воды, проверяя температуру. Найдя ее подходящей, она сняла с Манфорда рубашку и подобие штанов и посадила в ванну.
Он закрыл глаза и вздохнул. Анари взяла мягкую мочалку и стала его мыть. Она ни разу не показала, что это ей неприятно. Он позволил ей продолжать. Он не чувствовал неудобства от того, что стал точкой приложения ее сил: она давала ему возможность почувствовать, что с ней он в безопасности, он полностью доверял ей. Он продолжал о чем-то думать, но кошмар всегда был рядом… тот ужасный день, когда взрыв убил Райну Батлер.
Манфред всегда гадал: если бы он тогда поспешил, мог бы он ее спасти? Он предпринял героическую попытку и потерпел неудачу – это стоило ему ног. Но он готов был всем пожертвовать ради нее.
Даже после поражения Омниуса Райна Батлер продолжала антитехнологическое движение, названное «культом Серены». Еще девочкой, чудесным образом пережив эпидемию, насланную машинами и убившую всю ее семью, Райна начала свой крестовый поход и ни разу не забыла о своей миссии, пока в возрасте девяноста семи лет ее не убила бомба террориста-смертника.
Мятежи против КЭП увеличили число ее сторонников. Восстания против Оранжевой Вселенской Библии были не совсем то, что и желание Райны подавить наступление технологии, но эти движения объединяли общие цели. Райна Батлер состарилась, но сохранила остроту ума и харизматичность; она не использовала ни медицинские технологии, ни меланж или другие препараты; она дожила до таких лет, потому что была чиста.
Манфорд стал батлерианцем в пятнадцать лет, когда, будучи полным энтузиазма подростком-идеалистом, сбежал из дома. Он знал, что когда-то давно машины уничтожили население его родной планеты, и, хотя Омниуса и кимеков разбили за несколько десятилетий до его рождения, Манфорд по-прежнему их ненавидел. Это был молодой человек, способный произвести впечатление и рвущийся в бой даже после окончания битвы.
Оказавшись с батлерианцами, он захотел быть ближе к Райне, слушать ее, наблюдать за ней. Он увлекся ею, как ученик увлекается старым учителем, восторгался блеском ее глаз, свечением бледной, как слоновая кость, кожи. Хотя еще в детстве Райна из-за машинной эпидемии потеряла все волосы, Манфорд считал ее прекрасной.
Она заметила его среди своих приверженцев; однажды она даже сказала Манфорду, что ожидает от него великих дел. Когда он в замешательстве ответил, что еще слишком молод для настоящего предводителя, Райна ответила:
– Мне было всего одиннадцать, когда я осознала свое призвание.
С ростом империи возрастало сопротивление усилиям Райны: сторонники технологии, деловые интересы, население планет, не желавшее отказываться от удобств. Во время акции на планете Буджет, где пытались создать промышленную и технологическую базу, фанатичный сторонник технологии подложил бомбу, намереваясь убить Райну.
Манфорд, который в последнюю минуту обнаружил бомбу, пытался защитить Райну и пострадал от взрыва. Старая Райна умерла у него на руках, разорванная на части, но все равно прекрасная. Она подняла окровавленный палец, благословляя его, и с последним вздохом поручила ему продолжить ее дело.
Теперь эта мысль заставила его содрогнуться в теплой ванне. У него по-прежнему бывают кошмары: он держит в руках умирающую Райну и на краткий миг представляет ее молодой женщиной. Он был так захвачен зрелищем ее смерти, так потрясен, что почти не замечал собственных тяжелых ран – а ведь он лишился нижней части тела.
Потом толпы батлерианцев взяли штурмом города и фабрики на Буджете, сровняв их с землей и не оставив местным жителям ни техники, ни удобств – только пепел. Планета вернулась в каменный век.
Манфорд удивил врачей, выжив после такой травмы; благословение Райны стало его броней и мечом. Самой главной его святыней стал обрывок окровавленной ткани, снятой с ее тела в день смерти. Он всегда носил с собой этот рваный клочок; он придавал ему сил.
Анари начала разминать его сведенные мышцы, массировать плечи. Глядя, как он шевелится в ароматной воде, она спросила:
– Ты снова думаешь о Райне? Я вижу это по твоему лицу.
– Райна всегда со мной. Как я могу перестать о ней думать?
Анари вынула его из воды, осторожно вытерла полотенцем и снова одела. Она держала его на своих сильных руках, и он прижался к ней головой.
– Посади меня за стол у кровати. И зажги свечу. Хочу почитать перед сном.
– Как скажешь, Манфорд.
Когда она ушла, он раскрыл переплетенный дневник и лабораторные записи отвратительного робота Эразма, опасные документы, найденные в развалинах Коррина и хранившиеся под замком. Эти гнусные дневники позволяли заглянуть в сознание чудовища. И теперь Манфорд изучал эти страницы, потрясенный тем, что писал робот. Он словно столкнулся со словами демона. Чем больше Манфорд читал, тем больше ужасался. Педантичное изложение выдавало гордость мыслящей машины – она кичилась своей жестокостью, своими преступлениями. От комментариев робота у Манфорда стыла душа.
