Наталья Косухина - Пятьдесят оттенков синего
Бросив бесполезные попытки, я выпрямилась и вынуждена была констатировать очевидное:
– Я не могу его поднять.
– И?
Вот гад!
– Не мог бы ты мне помочь?
– Могу, но не буду.
Я сжала зубы.
– Вот что ты за человек? Самоуверенный, высокомерный, невыносимый! Ты думаешь, что все должны плясать под твою дудку, преследуешь только свою выгоду!
Драг подошел ко мне вплотную и, склонившись, произнес:
– Частично ты права. Но тогда что я делаю здесь?
– Пытаешься меня унизить!
– Ты ошибаешься. Не я тебе звонил, сама попросила о помощи.
– Никогда бы так не поступила, если бы мне было к кому обратиться.
– Конечно, нет, – иронично заметил драг. – Задумайся: тебе в твоей жизни некого позвать на помощь, кроме начальника.
– Ты поможешь мне или нет? – процедила я сквозь зубы.
Уотерстоун ответил не задумываясь, он уже все решил заранее.
– Да, но при одном условии. Когда ты мне мстила, в чем-то ты была права, но и я имел право просить плату за свою услугу. И хотя то, что я соврал насчет сестры, было недостойно меня…
– Р-р-р! – выдохнула я. – Вот видишь?! Достойно, недостойно – снова ты о себе!
– Не перебивай! Несмотря на то, что я соврал, исправлять сделанное тобой нам придется вместе. Ты восстановишь все файлы, которые уничтожила. Около семидесяти процентов у меня сохранены на личном носителе, важные документы хранятся и в закрытом архиве Центра, а вот остальные тридцать процентов придется восстановить.
– Как?
– Мне все равно. Раз придумала, как уничтожить, придумаешь и как все вернуть обратно.
– Это все? – иронично спросила я.
– Нет. Ты будешь восстанавливать мой дом вместе со мной. Дизайн, отделка, меблировка… В общем, от и до.
– А если тебе не понравится?
– Я непритязателен.
Это ты, дорогой, зря!
– Договорились!
– И по выходным будешь помогать мне собирать мое изобретение.
– Почему я? У тебя же есть помощник.
– Есть, но, во-первых, ты приложила руку к разрушению прототипа, во-вторых, помощнику надо деньги платить, а так я сэкономлю.
Только я хотела высказаться по поводу его натуры, как поняла, что он меня просто дразнит.
– А что мне предложишь ты? Чем загладишь свою вину?
Стоя очень близко, драг склонился ко мне.
– Помогу тебе в твоих исследованиях. Ты как раз прорабатываешь теорию о влиянии инопланетян, ведь так? Я тоже стажировался в области вирусологии. У тебя теперь будет возможность проводить разработки и испытания с инопланетным специалистом, и притом неплохим. Шансы на удачу повысятся в разы. Скажу даже больше: я помогу тебе достичь цели, к которой ты стремилась столько лет.
Он не мог выбрать лучшей платы, за которую меня можно было бы купить с потрохами. Даже ползай он передо мной на коленях, эффект был бы не таким. Да, его заявление самоуверенно, но у него всегда были основания для всех его утверждений. Может, есть и сейчас? Я не могла отказаться от возможности достичь, наконец, цели.
– Согласна.
Драг лишь кивнул, он знал, каким будет мой ответ. Невыносимый!
– Тогда, думаю, мы решим проблему с лягом следующим образом…
Уже через десять минут мы с Уотерстоуном, расплатившись, вышли из кафе и зашагали вдоль дороги к его машине. В руках драг нес большой увесистый предмет, обернутый в подарочную бумагу и перевязанный ленточкой. Хорошо, что экспресс-магазинов вокруг предостаточно.
Люди, конечно, косились на нас, но все больше с улыбкой. Со стороны все выглядело так, будто бы мне преподнесли подарок. Большой такой, тяжелый. Однако Уотерстоун нес его, словно это был плюшевый мишка.
Добрались мы до машины быстро, благо, она стояла недалеко. Сгрузив ляга на заднее сиденье, драг велел мне быстрее забираться самой, и спустя мгновение мы взмыли в воздух, наслаждаясь хрупким перемирием.
– Ты обещал рассказать о своих выводах насчет произошедшего.
Уотерстоун покосился на меня и вздохнул, словно решая, с чего начать, а потом спросил:
– Что ты знаешь о лягах?
– Они мало отличаются от землян или терриан физиологически. Это самая любвеобильная раса, но у них редко рождаются дети. Вроде бы на оплодотворение они способны один раз в десять лет, хотя при их бурном темпераменте это странно. И, видимо, поэтому этой расе разрешено многоженство. Работают преимущественно в сфере экономики, но живут не очень долго, около двухсот лет.
– А что знаешь об их главном недостатке?
– Ну… Пользуются бешеной популярностью у большинства инопланетян, женщин и мужчин. Один раз в сезон у них начинается гон и они готовы оплодотворить все, что движется. Именно в этот период их зеленые глаза становятся черными.
– Точно. Это знают все члены Галактического союза. Но есть и то, что терриане не совсем… не все вы знаете.
Я испугалась.
– Это может повредить мне после того, что я сделала?
– Как раз наоборот. В большинстве случаев лягам легко найти пару на время гона, но не всегда. Выдержать секс-марафон с лягом может не каждая женщина или мужчина, и значит, они их меняют, из-за этого возникает дефицит.
Единый, звучит просто ужасно! Заметив мою мимику, Уотерстоун рассмеялся.
– У тебя на лице такое же выражение отвращения, как у мамы, когда она рассуждает об этой особенности лягов. Она не привыкала к этому с рождения, ей трудно принять такое.
– Признаюсь, мне тоже.
– Вы с матушкой чем-то похожи. Не зря же ей так понравилась Террия, она напоминает ей Землю в ее время или чуть позже.
– Так что же случилось в кафе?
– Мы давно подозревали, что ляги облюбовали вашу систему как мало осведомленную об их темпераменте и аппетитах и пользуются этим. Здесь они – экзотика, и унять свой голод им проще. В кафе ляг проявил нетерпение, видимо, почувствовал, что ты собираешься отказать, и решил тебя обольстить, посчитав твой нейтральный ответ согласием. Нарушил личное пространство.
– Личное пространство… Неужели в Союзе так строго соблюдается этот закон?
– Я знаю, что вы его придерживаетесь, но не настолько строго. А вот в остальных галактиках все по-другому. У нас не запрещено насилие, все гораздо хуже – оно порицается обществом, а немилость общества – это страшнее тюрьмы. Безусловно, никто не может вмешиваться в личную жизнь человека до его совершеннолетия, которое наступает в двадцать один год, но подобные поступки совершеннолетнего или еще не достигшего совершеннолетия могут сильно подпортить ему жизнь.
– Перемены всегда тяжелы. Я помню, нам рассказывали по истории о том времени, когда Галактический союз, приняв нас, ввел бесплатное питание, как и везде у себя.
– А на самом деле получилось, что оно ни разу не бесплатное, – кивнул драг. – Все необходимое дается людям только при условии, что они работают, а зарплата идет на личные нужды.
– Что же теперь делать с ним? – я кивнула на ляга.
– Сейчас мы прилетим ко мне и обговорим поведение этого молодого человека с ним самим. Поверь мне, ты будешь совершенно невиновна.
– Угу, – пробормотала я, – это хорошо.
Все оказалось именно так, как и сказал Уотерстоун. Навязавший мне свое внимание мужчина, даже имени которого я не знала, очнулся в разгромленной квартире Уотерстоуна и, оглядевшись, сильно побледнел.
В принципе, я могла его понять. Сначала на тебя нападает женщина, потом тебя привозят в странное место, а рядом с незнакомкой стоит драг, о характере которых ходят легенды. Я вот обязательно составлю еще одну, по итогам своего опыта.
Настороженно на нас поглядывая, ляг внимательно слушал драга, разъяснявшего ему положение. Суть проникновенной речи сводилась к тому, что ляг повел себя недопустимо, нарушал личное пространство, не получив четкого разрешения, навязывал свое внимание. Незнакомцу предлагалось забыть нанесенную ему травму и меня, а мы, в свою очередь, забудем его и его поведение.
Продолжавшему настороженно поглядывать по сторонам лягу такое предложение очень понравилось, а уж когда они с Уотерстоуном представились друг другу, он был просто счастлив от этой идеи, прозвучавшей из уст племянника Фредерика Уотерстоуна, пожизненно представляющего драгов в «Большой пятерке». Именно она правит Галактическим союзом, и, возможно, когда на Террии решится проблема с вирусом, представитель от нашей расы тоже войдет в этот совет.
Едва за лягом закрылась дверь, я облегченно вздохнула.
– А он не опасается, что ты выдашь негласный маршрут лягов в нашу систему за развлечениями?
– Конечно, опасается, и не зря. Я обязательно поговорю с дядей. Естественно, им никто не запретит сюда ездить, но напомнят, что закон везде одинаков.
Я вздохнула.
– Немного жаль их. Они – заложники своей природы, хоть мне и сложно понять такое.
