Вторжение на Землю - Николаев Михаил Павлович

Когда все собрались, штатный фотограф президента России сделал для истории несколько художественных снимков четырёх первых лиц, мило беседующих, сидя в ротанговых креслах на фоне тарелки с распахнутыми боковыми люками, в проёмах которых чётко просматривались хищные силуэты блюдец, и удалился из цеха.

Потом Семён и Тома кратко рассказали собравшимся в цехе обо всём, что успели выяснить за прошедшие дни, и устроили экскурсию по тарелке. Поскольку авиатрапов, способных дотянуться до её крыши, пока не существовало, пришлось воспользоваться средневысотным автогидроподъёмником. Неудобство подъёма было с лихвой компенсировано спуском внутрь. Ощущения полёта-парения, заканчивающегося мягким безынерционным приземлением, настолько захватывали, что некоторые повторили их потом ещё несколько раз. Голографический экран, демонстрирующий во всех подробностях происходящее снаружи, впечатлил значительно меньше, потому что подобные вещи на Земле были уже не в диковинку. А вот поднимающиеся из пола сиденья, напротив, привлекли внимание, спровоцировав споры о внешнем облике альфацентаврцев.

После окончания экскурсии руководство перебралось в заводоуправление, чтобы перекусить чем бог послал и о делах поговорить. А специалисты наконец занялись делом.

Бог послал изрядно и разнообразно. Осетрина, белужья икра. Шашлыки в бывшей Симбирской губернии тоже делать ещё не разучились. А с татарской аджикой… Двенадцатилетний «Старейшина» – тёмный, ощутимо плотный, насыщенный – был весьма духовит. Не виски какой-нибудь. Сжиженное солнце. Даже Марин Ле Пен отметила, что этот русский бренди, а для французов всё, что изготовлено за пределами провинции Коньяк, никак не может называться коньяком, не уступает лучшим французским.

Совместное застолье сближает. Не официальный приём, разумеется. Там, наоборот, все остаются настороженными, постоянно ожидая провокации или какой другой пакости от «партнёров». Тут всё было иначе. За стол садились представители разных систем, на какое-то время ставшие вынужденными союзниками. Так уж сложились обстоятельства. Они делали одно дело, но оставались чужими. А посидев вот так вместе в тёплой компании, да ещё и с француженкой, почувствовали, что ледок подтаивает. И они теперь друг другу ещё не свои, но уже и не чужие.

Выпив ещё по рюмочке коньяка, мужчины, как обычно, заговорили о работе.

– Что будем делать дальше? – спросил Си Цзиньпин, вытерев салфеткой губы и отодвинувшись от стола. – Пора определяться с кораблём-маткой. Нужно ли теперь, в изменившейся обстановке, продолжать её разборку?

– Вы правы, не нужно, – согласился с китайским лидером Петров. – Сейчас у нас появился значительно более мощный буксир, который может перевести её на стабильную круговую орбиту. Мы предполагаем, что для инопланетян это практически штатная операция. Дело в том, что выступ в центральной части тарелки, на который мы все сегодня поднимались, точно соответствует по размеру углублению в центре днища корабля-матки. Сейчас нам надо определиться, на какую именно орбиту мы будем переводить остатки корабля-матки, и можно приступать.

– Значит, корабли оттуда можно забирать? – уточнил Десантис.

– Конечно. Можно оставить там МКС. Её помещений будет вполне достаточно для размещения учёных, которые будут заниматься исследованиями механизмов.

– А что потом будем делать с кораблём-маткой? – задал ещё один вопрос слегка захмелевший Десантис. – Превратим в орбитальную крепость?

– Вряд ли. Разве что сможем её двигатель реанимировать. Тогда можно будет собрать на её основе что-нибудь вспомогательное.

– Почему не основное? – подключилась к разговору Марин Ле Пен.

– Мелковата она для орбитальной крепости.

– А где мы возьмём крупнее?

– У нас в Солнечной системе, в отличие от звёздной системы Альфы Центавра, полно строительного материала. Выберем несколько крупных каменных астероидов, пообтешем, перетащим на орбиту и оснастим чем-нибудь посерьёзнее. Хороший каменный астероид ничем не прошибёшь. Разве что супербомбой какой-нибудь. Нам сейчас главное – разобраться с гравитацией. Если поймём, как это всё работает, всё остальное будет просто инженерными задачами.

С пониманием у физиков не заладилось. Приборы, которых навезли весьма изрядно, ничего не показывали. Вообще ничего, кроме фона. Провозились до позднего вечера, но так ничего и не добились.

Семён предположил, что поскольку тарелка задействует энергии, неизвестные современной науке, то и подходить к ней надо с принципиально других позиций. Если что-то нельзя увидеть с помощью приборов, значит, надо посмотреть иначе. И люди, способные на это, имеются. Он донёс эту мысль до Петрова, и тот пообещал поспособствовать. Своей власти у него для этого было маловато, поэтому пришлось обращаться к президенту. Тот идею одобрил и пообещал дать соответствующую команду, чтобы Николая пропустили в тот отдел ГРУ, которого официально не существовало.

Экстрасенсорику никогда не признавала официальная наука, её высмеивали и дискредитировали СМИ, всячески дискредитировали проходимцы, действия большинства из которых в той или иной форме субсидировались государством, но её всегда использовали спецслужбы. Подобные подразделения кроме ГРУ имелись не только в российской ФСБ или, например, американской Секретной службе. Каждый толковый африканский вождь имел в своём распоряжении более или менее приличного шамана.

Президент назвал Петрову адрес и проинструктировал:

– Поезжай прямо сейчас. Представишься и спросишь полковника. Тебя проведут. Всё ему сам объяснишь.

Подъехав к ничем не примечательному особнячку в старой части города, Петров позвонил в дверь без таблички и назвался в переговорное устройство. Дверь открылась, и он прошёл в фойе.

– Я к полковнику, – сказал он миловидной девушке на ресепшене.

– Да, Николай Александрович, меня предупредили. Положите, пожалуйста, смартфон, авторучку и пистолет вот в этот ящик, а шинель повесьте в шкаф. Сейчас вас проведут.

Девушка нажала на скрытую под столом кнопку, и в фойе вышел широкоплечий молодой человек с неприметным лицом, в тёмных брюках и светлой свободного кроя рубашке без галстука. Чёрные мягкие мокасины позволяли ему передвигаться абсолютно бесшумно.

– Кот, проведи Николая Александровича к полковнику.

Пройдя по коридору с дверями без номеров и табличек, они спустились на два этажа по узкой лестнице и остановились перед дверью. Молодой человек вложил палец в углубление и заглянул в маленькое стеклянное окошечко, сканируя сетчатку. Дверь, имеющая толщину около тридцати сантиметров, медленно отъехала в сторону вместе с куском стены. Они прошли до конца ещё один коридор, повернули направо и остановились у двери, абсолютно ничем не отличающейся от соседних. Молодой человек постучал, дождался разрешения и, распахнув дверь перед Николаем, остался в коридоре.

В небольшой прямоугольной комнате за Т-образным столом, занимающим почти половину её площади, сидел коренастый, коротко стриженный, седой мужчина в возрасте слегка за пятьдесят. Легко приподнявшись из кресла, он пожал Николаю руку и пригласил садиться.

– Называйте меня полковником, Николай Александрович. Мне в общих чертах понятна причина вашего визита, но нужны подробности. Нет, ничего не надо рассказывать, просто расслабьтесь, снимите этот ваш дурацкий блок, он вас ни в малейшей степени не защищает, но мне мешает, и подумайте о волнующей вас проблеме.

Несколько минут они сидели молча. Николай ничего не чувствовал: ни лёгкого ветерка под черепом, ни мягких прикосновений. Ничего из того, о чём пишут в фантастических романах. Но почему-то не мог отвести взгляд от чуть расширившихся зрачков полковника. Наконец, лёгкое оцепенение спало. Его визави вытер платком со лба капельки пота и продолжил разговор:

– Спасибо, Николай Александрович, теперь мне всё понятно. Полагаю, что мы сможем вам помочь. Передайте Дубовкину, что к нему завтра приедут Василий и Роман. Это два наших капитана. Они должны помочь ему разобраться с энергиями. А сами обратитесь в ФСБ к подполковнику Винницкому. Пусть научит вас нормально закрываться. Скажите, что я прислал. Это ведь у вас не блок, а извращение какое-то. Я вас ещё из коридора услышал. Что за коновал вам его ставил? Гоните этого самоучку в шею! Да, по поводу второй, мучающей вас проблемы, тоже обратитесь к нему. Кое-какие списки телепатов у них там имеются. Далеко не полные, конечно, но, по крайней мере, будет с чего начинать. И поговорите наконец с сыном. Он извёлся уже. Сам к вам в голову не лезет, воспитание не позволяет, а вы всё тянете и тянете с разговором. Всё, можете идти, приятно было познакомиться. Кот вас проводит.