Олег Авраменко - Небо, полное звезд
– Ну что, адмирал? – спросил он. – Отправляем зонд?
– Отправляйте, шеф, – кивнул Лопес. – А пока он будет лететь, прощупаем объект лазерами.
Адмирал подступил к одному из вспомогательных пультов и задействовал лазерный бур. Тонкий луч устремился вниз, прямо к центру расположенной под нами ячейки. Он прошёл сквозь неё, не преломляясь, и ударил в скалистую поверхность планеты. Бур работал на сравнительно небольшой мощности, так что особого вреда луч не причинил – если применительно к этой мёртвой планете вообще уместно говорить о каком-либо ущербе.
Луч сдвинулся и пересёк одну из «нитей». Свет на ней частично рассеялся, а в остальном ничего особенного не случилось.
– Думаю, следует увеличить мощность, – сказал Лопес.
– Это может быть опасно, – предупредила Краснова. – Не исключено, что разорванные ячейки как раз и были повреждены плотным потоком энергии.
– Ну, в таком случае мы получим подтверждение этой гипотезы.
– А если при этом произойдёт сверхмощный взрыв? Возможно, случившаяся с планетой катастрофа как раз и была вызвана разрывом ячеек.
– Опять же, мы получим этому подтверждение. А с кораблём ничего не случится – у нас надёжная защита. Продолжаем.
Мощность луча стала возрастать. На обзорном экране изображение укрупнилось, и стало хорошо видно, как на поверхности планеты в месте, куда ударял луч, возник фонтан из пыли и раскалённых камней и стала образовываться, всё больше увеличиваясь в размерах, воронка.
Как вдруг это прекратилось. Бур по-прежнему продолжал работать, но луч больше не достигал поверхности – его словно срезало в плоскости ячейки.
– Полное поглощение, – констатировал Лопес. – А теперь медленно снижаем мощность… Вот так, так… – Луч по ту сторону сети вновь возник и опять стал сверлить воронку. – Отлично! Дискретный скачок, без всякого перехода. Таким образом, ячейка поглощает и мягкие фотоны при условии достаточно высокой плотности их потока. Ладно, отключаю лазер. С ним продолжим позже. Зонд уже на месте.
В течение следующего часа мы с Лопесом наперебой руководили действиями Штерна, который управлял зондом. В конце концов, устав от зачастую противоречивых инструкций, главный инженер попросил нас определиться, чьи команды он должен выполнять. Я уступил адмиралу – хотя бы потому, что он был старше и обладал более высокой квалификацией.
Зонд всеми доступными для него средствами изучал как внутреннее пространство ячеек, так и «нити-перемычки» между ними. Ни химический анализ, ни спектроскопический ничего не дали, все другие, более сложные замеры тоже мало что принесли, разве что получили своё прямое подтверждение все ранее установленные по косвенным данным свойства ячеек касательно их пропускной способности для электромагнитных волн, нейтрино и других элементарных частиц.
Зонд свободно проходил сквозь ячейки как в ту, так и в другую сторону, не испытывая ни малейшего сопротивления. Но тут у Лопеса родилась идея:
– А ну-ка разгоните его. Начнём со звукового барьера.
На сверхзвуковой скорости зонд без проблем прошёл сквозь ячейку.
– А теперь здешняя первая космическая.
Зонд опустился вниз к планете, а потом резко рванул вверх. При пересечении плоскости ячейки он исчез. Без всяких вспышек, фейерверков, а просто и буднично – точно растаял.
– Пропала вся телеметрия, – доложил Штерн. – Контакт с зондом отсутствует.
– Поглощён, – предположил я. – Преобразован в энергию.
– А может, и нет, – проговорил Лопес, сверкая глазами. – Может… Шеф, как должна повести себя автоматика зонда при разрыве связи?
– Немедленно затормозить и повиснуть над фиксированным участком планеты.
– В какой ориентации?
– Точно кормой вниз.
– Эта модель предусматривает управление без обратной связи?
– Да, – ответил Штерн, не скрывая своего недоумения.
– Вот и хорошо. Попробуем вслепую. – Лопес опять задействовал лазер и довёл плотность потока энергии до того предела, когда луч оборвался в плоскости ячейки. – Надеюсь, я прав. Надеюсь, сигнал пробьётся сквозь это «окно»… Передатчик на полную мощность! Послать команду отключения режима обратной связи.
– Выполнено.
– Теперь попробуем управлять вслепую. Формируйте пакет команд: подъём вертикально вверх ещё на двадцать километров, сохраняя фиксированное горизонтальное положение относительно поверхности планеты, разворот на 180 градусов, разгон при ускорении 50 g до достижения скорости 10 километров в секунду, затем снова разворот на 180 градусов – кормой по направлению движения, и до получения дальнейших команд – полёт по инерции.
– Пакет сформирован, адмирал.
Лопес глубоко вдохнул и распорядился:
– Отправить пакет.
– Пакет отправлен, – отчитался Штерн.
– Хорошо. Ждём. Будьте наготове.
Текли бесконечно долгие секунды. У Красновой, которая стояла рядом со мной, был вид человека, который чего-то не понимает, но вот-вот поймёт. Штерн внимательно следил за показаниями приборов, но то и дело поглядывал на Лопеса с таким выражением, словно хотел спросить: «Вы это серьёзно, адмирал?» Я же просто боялся поверить тому, о чём начинал догадываться. И одна только Марси ничего не понимала.
Вдруг на обзорном экране возник зонд. Он появился в плоскости ячейки, километрах в десяти от места среза лазерного луча, и с головокружительной скоростью устремился вниз.
– Торможение! – крикнул адмирал, выключая лазер. – На максимуме.
Впрочем, Штерн и сам среагировал. Он сумел остановить падение зонда на полпути к поверхности планеты и повернул его обратно.
– Прокрутите запись, шеф, – скомандовал Лопес. – Начиная с момента прекращения связи.
– Транслирую.
Запись, однако, была запущена не с момента обрыва связи, а парой секунд раньше, и мы ещё успели увидеть жёлтый диск 519-й Стрельца, затмевающий соседние звёзды. Потом без какого-либо перехода картинка на экране сменилась: светило исчезло и остались только звёзды – но не те, что раньше. Я смотрел на них как завороженный. Я сразу понял, что это не может быть здешнее небо – звёзды располагались слишком кучно, слишком густо…
Марси изумлённо ахнула.
– Это же… Если я не сошла с ума, это совсем другой регион Галактики!
Лица Штерна и Красновой выражали потрясённое понимание. На секунду оторвавшись от экрана, главный инженер бросил на Лопеса восхищённый и в то же время завистливый взгляд. Наверное, в глубине души ему было слегка досадно, что он первый до этого не додумался.
Сам адмирал, заложив руки за спину, смотрел на чужие звёзды, а в глазах его светилось торжество. Я вспомнил, как последние несколько часов он нетерпеливо вышагивал по рубке и постоянно повторял: «Что всё это значит?» На самом же деле он знал – нет, он догадывался, – нет, он скорее надеялся на это. Возможно, он надеялся найти нечто подобное, ещё когда затевал нашу экспедицию. И сейчас был момент его триумфа, высшая точка его карьеры как исследователя космоса…
Изображение начало сдвигаться – зонд совершал разворот на 180 градусов. Мелькнуло ослепительное голубое солнце и показалась планета – другая, не эта, но такая же изуродованная неведомой космической катастрофой и так же опутанная сетью из псевдооблаков, которые на деле оказались не облаками, а чем-то вроде швов в ткани пространства-времени.
С пятидесятикратным ускорением зонд ринулся вниз, к ячейке, из центра которой, казалось, ниоткуда вырывался яркий сноп света – продолжение лазерного луча, обрезанного нашей ячейкой. Потом зонд, достигнув заданной скорости, снова развернулся, а через несколько секунд на экране появилось здешнее небо с 519-й в зените.
– Невероятно! – наконец обрёл дар речи Штерн. – Это гиперпространственный туннель с нулевой собственной длинной!
– Не туннель, а туннели, – поправил его Лопес. – Вон их как много. Шеф, проанализируйте картинку звёздного неба.
– Навигационный компьютер уже этим занимается. Но мы располагаем неполными данными – планета заслоняет почти половину всех звёзд. Если видимой части галактических рукавов окажется недостаточно, то… А вот и первые результаты!
Информация немедленно была продублирована и на мой дисплей. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вникнуть в её суть, – и я буквально онемел.
Впрочем, не только я. Все в рубке – и, наверное, все на корабле – замерли в изумлении, когда до них дошёл смысл произведённых расчётов. Компьютер потерпел фиаско, пытаясь вычислить координаты по расположению галактических рукавов, а анализ ближайшего окружения – туманностей и звёздных скоплений – привёл его к однозначному выводу, что это не может быть наша Галактика.
Пока мы переваривали полученную информацию, компьютер продолжал расчёты. Сделав несколько логически обоснованных допущений, он установил, что голубая звезда, в системе которой побывал зонд, с большой долей вероятности находится в галактике NGC 1232, расположенной в тридцати миллионах парсеков от нас – это более двух тысяч лет пути на самом быстром из современных кораблей. Я был просто огорошен такой бездной расстояния.
