Евгений Гуляковский - Чужая планета
— Постойте! Разве существует возможность их остановить? Разве это под силу одному человеку?
— Человеку это не под силу. Но это под силу воину.
Неожиданно передо мной вновь возникла сцена моей казни. Темно-багровое, почти черное небо и лицо существа, сидящего в высоком кресле. На этом лице нельзя было прочесть никаких эмоций, светились только глаза, да, в тот момент мне было не до эмоций Джины. Хватало своих. Зато сейчас, когда каждую клеточку моего тела уже не пронзал смертельный ужас перед неминуемой смертью, во мне поднялась волна запоздалого гнева.
Пожалуй, я бы не отказался встретиться с ней еще раз, встретиться на равных и увидеть в ней самой то, что она жадно ловила своими огненными глазами, — боль и страх...
— И вы знаете, как становятся воинами?
— Важные события редко происходят случайно, и раз уж ты оказался здесь... Но я еще ничего не решил. Поговорим об этом позже, когда я лучше узнаю, что ты собой представляешь.
Спейс, так звали странного хозяина этого дома, подошел к столу с ретортами, переставил с места на место несколько склянок и вновь вернулся ко мне. Было заметно, как напряженно он обдумывает все, что услышал, окружающее для него словно перестало существовать, и, только наткнувшись на мой стул, он вновь соизволил меня заметить.
— Самым важным в твоем рассказе мне показалась не история с энерганом. Я давно подозревал о существовании подобного «освободителя» потенциально заложенных в человеческом организме возможностей. Существует немало примеров того, как люди, находившиеся под влиянием стресса, обретали способность совершать самые невероятные действия: сгибать железные прутья, бежать со скоростью, намного превосходящей скорость любого бегуна, слышать и видеть то, что недоступно человеку в обычном состоянии.
В молодости я даже работал над получением подобного препарата, но у меня ничего не получилось. Но повторяю, гораздо большее впечатление, чем существование энергана, произвела на меня история твоего психологического поединка с Джиной, когда она хотела, чтобы ты вызывал для нее образ близкой тебе женщины. Ты инстинктивно и вовремя почувствовал, что делать этого не следует. Подобная интуиция сама по себе невероятна, но еще более невероятно то, что тебе удалось противостоять оказанному на тебя психологическому давлению.
Деймы, в отличие от людей, существуют в энергетическом мире, совершенно не похожем на наш. Они с детства учатся управлять энергиями огромной мощности с помощью одной только воли. Остановить дейма, пожелавшего использовать твой разум в качестве площадки для своих развлечений, практически невозможно даже для опытного мага, и то, что тебе это удалось, кажется мне невероятным.
— Вы мне не верите?
— Откровенно говоря, я просто не могу в это поверить. Но у меня есть возможность в этом убедиться.
— Каким образом?
— Посредством эксперимента, разумеется. Если, конечно, против оного вы не будете возражать.
— Я не буду возражать против «оного».
— Ну что же, тогда прошу пожаловать вот сюда. — И Спейс широким жестом указал на странное устройство, давно привлекавшее мое внимание своим непонятным назначением. В дальнем углу комнаты был очерчен круг около двух метров в диаметре. С потолка, в центр этого круга, спускался деревянный шест, не доходивший до пола сантиметров десяти.
— Прямо сейчас?
— Зачем же откладывать? Ты возбужден, в тебе еще бурлит энергия, позволившая переместиться в наш мир. Самое время проверить ее потенциал. И не стой столбом, в круге нет ничего страшного, всего лишь деревянная палка, свободно закрепленная на потолке с помощью куска веревки.
— Но что я должен делать?
— Ничего особенного. Стань внутрь круга и постарайся не допустить, чтобы шест тебя ударил, он бьет довольно больно.
— Вы будете его раскачивать?
— Я не прикоснусь к нему и пальцем.
— Тогда как же он сможет меня ударить?
— Заходи в круг, увидишь.
— Я могу удерживать шест руками?
— Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, просто войди в круг для начала.
Недоуменно пожав плечами, я исполнил просьбу своего чудаковатого хозяина и встал внутрь круга. Шест немедленно завибрировал, словно к нему был подключен какой-то невидимый двигатель. Мне эта вибрация совсем не понравилась, и, чтобы определить ее источник, я попытался схватить шест руками. Это, однако, не удалось. Шест отклонился в сторону и ушел за пределы круга с такой стремительностью, что я, не успев погасить инерцию, рванулся за ним следом и наткнулся на линию круга. Наткнулся — это еще мягко сказано. Я всем телом ударился о невидимую стену, в точности повторявшую линию круга. Однако мне было уже не до стены. Шест, размахнувшись чуть не до самого потолка, теперь стремительно приближался ко мне. Я едва успел уклониться и снова наткнулся на стену. Шест немедленно изменил направление движения и приближался теперь совсем не с той стороны, откуда он должен был двигаться. Видимо, законы инерции и притяжения не существовали для этой проклятой палки. И воспользовавшись своим преимуществом свободно покидать круг, шест хлестко хлопнул меня по спине. От неожиданности я вскрикнул и почувствовал, что эта идиотская процедура мне совсем не нравится. Я снова попытался поймать шест рукой и был за это награжден еще одним, гораздо более чувствительным ударом. Окончательно разозлившись, я встал в боевую позицию, словно находился на ринге, и ответил ударом на удар. Впрочем, это был не совсем удар... Смешно бить кулаком по палке. Я и не ударил, я лишь представил, что в руках у меня тоже есть шест, которым пользуются во время некоторых упражнений по айкидо, этим воображаемым шестом я и попытался отбить летевшую мне навстречу палку.
Совершенно неожиданно это получилось. Мне даже послышался характерный треск, сопровождавший столкновение двух шестов.
Отбитый мной шест ушел в сторону и сразу же начал атаку с другой стороны. Но теперь у меня появилась возможность блокировать его удары своим невидимым шестом. Однако слишком долго это не могло продолжаться. Я еще не пришел в себя после всего пережитого, я чувствовал сильную усталость и раздражение. Наконец мне окончательно надоело это идиотское занятие. Отбив очередную атаку, я остановил шест... нет, не рукой — я просто приказал ему остановиться, и шест выполнил мою команду.
После этого вполне естественно получилось то, как я вышел из круга: я просто проигнорировал его существование. Я решил, что невидимой стены в этом месте быть не должно — ее просто не может там быть, — и стена исчезла.
Спейс неподвижно сидел в своем кресле, и можно было заметить, как сильно потряс его результат нашего эксперимента.
— В тебе, юноша, есть задатки великого воина. Понятно, почему так взбесилась Джина, когда ты ей не подчинился. Еще больше она взбесится, когда узнает, что ты остался жив и ускользнул от нее. А она узнает, можешь не сомневаться, и сделает все, чтобы найти тебя и уничтожить, пока не стало слишком поздно.
— И что же мне делать?
— Учиться, мой мальчик, учиться противостоять своим могущественным врагам. Я поговорю с настоятелем монастыря, может быть, он согласится взять тебя в свои ученики.
— Я не собираюсь становиться монахом!
— Это не обычный монастырь. Там тебя научат управлять собственной силой. А сейчас отдыхай и не вздумай даже нос высовывать из моего дома, если тебе дорога собственная жизнь.
ГЛАВА 13
Мне пришлось ждать целых два дня, прежде чем представился подходящий случай поближе познакомиться с городом, в котором я так неожиданно очутился. Спейс куда-то отлучился по своим делам и должен был вернуться лишь к вечеру. Перед уходом он долго распространялся о том, что я не подготовлен к новой обстановке, что снаружи меня ждет много опасностей и неожиданностей, и только здесь, в его доме, находящемся под охраной закона о неприкосновенности федеральных дипломатов, я могу чувствовать себя в полной безопасности. Мне порядком надоели его увещевания, и я с нетерпением ждал момента, когда останусь один.
Наконец Спейс важно удалился, закрыв за собой двойную дверь.
Я упорно пытался понять, почему Спейс принял горячее участие в моей судьбе, почему она ему небезразлична. Мне казалось, что моего рассказа, которому он вряд ли до конца поверил, и даже проделанного им надо мной эксперимента, для этого недостаточно. Должна существовать какая-то другая, более серьезная причина, и выяснить ее, находясь взаперти, в четырех стенах, я не мог. Все ответы находились снаружи. Сама личность Спейса вызывала у меня массу вопросов. Его манера неожиданно надевать на себя личину средневекового алхимика, а через минуту разговаривать нормальным современным языком, сначала порождала недоумение, но постепенно начала раздражать, а его опасения по поводу мести Джины за мой побег казались мне преувеличенными.
