Кевин Андерсон - Скрытая империя. Звездный лес

Молнии неприятеля ударили по «тандерхедам», прорываясь сквозь бронированные корпуса и унося с собой жизни сотен членов экипажа. Другие залпы превращали в дым целые реморы, которые сгорали, как семечки в пламени печи. Маленькие атакующие корабли Земных Оборонительных Сил не обладали достаточной броней или маневренностью для того, чтобы выдержать удары противника. Тасия молилась, чтобы эскадрон Бриндла не оказался в числе первых жертв.

Когда адмирал Штромо ввел в бой свой «Голиаф», который открыл огонь из всех своих излучателей и ракетных установок, подняв в воздух все свои реморы, то «джаггернаут» стал напоминать ужасный ураган. Но боевые сферы гидрогов сосредоточили свои атаки на самых больших боевых кораблях землян.

Первые реморы Бриндла начали возвращаться на «тандерхед», используя свои буксирные лучи для того, чтобы подтаскивать спасательные плоты небесных шахтеров.

– Откройте наши трюмы, – приказала Тасия, – отправляйте туда беженцев, пока не стало слишком поздно.

По своей системе оповещения адмирал продолжал изрыгать пустые угрозы и предупреждения, но Тасия уже видела, какие большие потери несут корабли Земных Оборонительных Сил.

В течение считанных секунд гидрогам удалось вывести из строя одну за другой две из огневых платформ, и все возвращающиеся реморы, подбиравшие спасательные плоты, внезапно вынуждены были искать себе другое прибежище.

Тасия повернулась к Патрику Фицпатрику, который сидел за пультом станции связи.

– Дай сигнал этим реморам. Скажи им, что если они могут, то пусть тащат спасательные плоты сюда. – Патрик посмотрел на нее, и по его взгляду было ясно, что он просто не понимает, что вокруг него происходит, – Делай, что тебе говорят, черт тебя подери! Немедленно.

Пристыженный и раздраженный, он склонился над передатчиком.

Боевые сферы открыли огонь и повредили одну секцию двигателей «Голиафа», расплавив тонкую оболочку корпуса. На борту усиленного «джаггернаута» адмирал Штромо кричал и требовал рапорт о повреждениях, требовал, чтобы вся команда включила аварийную систему жизнеобеспечения и перезарядила орудия.

Гидроги дали еще один залп и нанесли еще большие повреждения «Голиафу». Еще один крейсер типа «Манта» получил серьезные повреждения и с трудом вышел из зоны боевых действий.

Тасия поняла, что сражение идет к поражению. Никакая земная оборона не сможет вынести удары этих одиннадцати боевых сфер гидрогов. Если адмирал не придет к тому же самому решению, и очень скоро, то самый большой земной корабль «Голиаф» будет уничтожен.

Нечленораздельные крики паники наполнили канал связи. Тасия связалась с разведывательными реморами, вызывая все эскадроны.

– Лейтенант Бриндл! Везите сюда всех беженцев, которых можете, но срочно убирайтесь оттуда.

Подобранные спасательные плоты все еще продолжали опускаться на взлетную палубу «тандерхеда». Если Тасия в ближайшее время не уйдет отсюда, то все они будут уничтожены одним залпом гидрогов. Но даже в этом случае она не могла оставить «Голиаф» на верную погибель.

Она включила канал связи с другими командирами платформ – надеясь, что они подчинятся здравому разуму.

– Все огневые платформы! Мы должны вернуться и прикрыть «Голиаф», – она переключила канал. – Адмирал Штромо, сэр, я рекомендую вам выйти из боя, пока у вас еще работают двигатели. Мы прикроем ваш отход.

Четыре огневые платформы, которые казались такими маленькими в сравнении с алмазными боевыми сферами, сгрудились вокруг подбитого «джаггернаута». Еще один крейсер типа «Манта» покинул ряды защиты флагманского корабля.

Тасия проверила состояние своего оружия и увидела, что она уже израсходовала три четверти кинетических ракет, а заряд излучателей упал до десяти процентов полного запаса.

– Продолжайте стрелять! Нет смысла оставлять что-то на черный день.

Выжившие огневые платформы и крейсера обстреливали боевые сферы, как только те пытались приблизиться к «Голиафу». Две из них казались поврежденными, но остальные девять оставались такими же смертельно опасными.

Боевые сферы вполне могли бы их преследовать вплоть до самой Земли, но Тасия надеялась, что скрывающиеся в глубинах планет инопланетяне развернутся обратно, как только увидят, что флот Земных Оборонительных Сил отступает.

Тасия не думала, что адмирал Штромо понял, кто связался с ним, и отдал неожиданный, но вполне разумный приказ на отступление. Однако двигатели «джаггернаута» активно заработали, используя все свои оставшиеся возможности, и корабль отошел от Юпитера в космос.

– Мы подобрали большую часть спасательных плотов, – доложил ее тактический помощник, исследуя по экрану монитора сколько всего вернулось ремор.

– Тогда готовимся уходить отсюда, – ответила Тасия. Она повернулась и ее брови озабоченно нахмурились. – Лейтенант Бриндл доложил о своем возвращении?

– Никак нет, – ответил тактический помощник.

Тасия сама подбежала к связной станции и открыла канал связи корабль-корабль.

– Бриндл, где тебя черти носят?

– Возвращаюсь, но мне тут надо закончить одно дельце. – Его голос звучал бодро, но в нем чувствовалось напряжение.

Внизу на облаках две боевые сферы гидрогов продолжали систематические атаки на остатки сборщиков экти, уничтожая даже обломки.

– Ну ладно, – проворчала Тасия в сторону неприятеля, – вы своего добились.

«Голиаф» уходил все дальше в космос, вокруг израненного «джаггернаута» сбились в кучу выжившие огневые платформы и крейсера, коллективно отступая с Юпитера. Когда эта группа приблизилась к внутренней орбите спутников Юпитера, Тасия увидела Робба Бриндла и оставшееся четыре ремора, поднимающиеся с гребней облаков и направляющиеся к ней. При помощи буксировочных лучей они тащили за собой большую сферическую емкость, утягивая ее вверх и в сторону от кордона гидрогов.

– Что ты, черт бы тебя побрал, делаешь, Брингл? – поинтересовалась она.

– Мы спасли емкость экти с одного из сборщиков! – ответил он. – Просто не могли его бросить.

Она отправила другие реморы помочь ему и провести Бриндла с его кораблями на посадочную площадку «тандерхеда». Позже, оставшись с ним наедине, она отчитает его за этот дурацкий поступок. Полной емкости сборщика хватило бы земным войскам разве что на неделю. Ради такого количества не стоит терять жизни.

Изрядно разбитый флот Земных Оборонительных Сил лег на обратный курс от Юпитера к Земле. Когда они покинули орбиты внутренних спутников, все еще ускоряясь в направлении дома, поврежденные корабли могли увидеть всю огромную планету. Ржавые облака теперь казались кровавыми.

Многочисленные боевые сферы все еще грозно парили над облаками. Адмирал Штромо приказал развить максимально возможную скорость, и Тасия уставилась на чужие боевые корабли, мерцающие на экране радара дальнего обнаружения. Инопланетяне выжидали, наблюдали, но не рисковали преследовать их в открытом космосе.

Когда они прибудут обратно на Землю, адмирал Штромо и его уцелевший флот не получат радостного приветствия. Гидроги нанесли ему намного более сильные повреждения, чем это предсказывали самые пессимистичные пророки.

Поражение на Юпитере окончательно убило надежду на скорое и удовлетворительное завершение этой войны.

112. КОРОЛЬ ПИТЕР

В день коронации Питеру все цвета казались слишком яркими, а звуки – чересчур режущими уши. И в то же время все чувства, начиная с бунтарского духа, были притупленными и отдаленными.

Он сообразил, что Бэзил Венсеслас, должно быть, напичкал его наркотиками.

Когда его одевали, марионеточный принц испытывал странное желание как-нибудь помочь команде экспертов, заворачивающих его плечи в свободный шелк, надевающих на его шею медальоны на тяжелых цепях. Все его одежды были отделаны золотом и кружевами, усыпаны драгоценными камнями. Светлые волосы тщательно уложили и завили, на кожу наложили грим, убирающий всякий блеск. С самого начала своего царствования король Питер должен выглядеть безукоризненно.

Под туманной теплотой наркотика Раймонд чувствовал комья гнева, в то время как отдельная логическая часть его мозга обдумывала обстоятельства. Очевидно, наркотик ему подложили во время завтрака. Президенту Венсесласу, естественно, хотелось, чтобы его ручной принц спустился по устланной коврами дорожке и принял корону из рук архипатриарха Союза. Любой намек на какую-то непримиримость испортит весь эффект.

Неужели Ганза подозревает о его замыслах? Неужели Бэзил знает, что он обнаружил его преступления и ложь?

Если Ганза хочет пичкать Раймонда наркотиками и манипулировать им, даже тогда, когда он не дает никакого повода для недовольства, то это не сулит ничего хорошего в будущем, даже если он станет королем. Но уже в тот день, когда выяснил обстоятельства гибели его семьи, он понял, на что способны эти люди. Ганза пойдет на все, лишь бы закрепить свой успех.