Рутинная работа - Виктор Новоселов
– Ладно, хватит меня разглядывать! Ты удивлен? – наконец нетерпеливо сказал мужчина.
– Ну, как тебе сказать… – Эй, друг, это же галлюцинация, зачем отвечать?
– Думаешь, что я не существую?
– Разумеется!
– Вообще вывод вполне логичный. Те, кого я встречал до тебя тоже неохотно шли на контакт.
– Много людей встречал?
– Да, весьма прилично. Трудно даже представить сколько, скажу, к примеру, миллиард. Но знакомство как-то не срасталось.
– Мой мозг – дегенерат. На Япете за все время человек пятьсот бывало. И то я думаю что переборщил.
– Ну, я же не только на Япете бываю, я здесь не живу. – Мой собеседник явно был расстроен тем, что я назвал его создателя дегенератом.
– А где еще бываешь?
– Везде. Везде где люди… попадают в «беду».
– А, ну да. То есть ты ко всем приходишь, кто умирать собирается? И что делаешь? Советы даешь? Или тебя зовут Петр?
– Знакомлюсь.
– А потом? Порекомендуешь мне вколоть себе сразу все, что осталось в аптечке?
– Алекс, ты всегда был немного фаталистом. Но, даже учитывая твой характер, сейчас ты перегибаешь.
– Эй, у меня галлюцинации, что ты удивляешься, в самом деле?
– Тебя даже не удивляет то, что я знаю твое имя?
– Ты же у меня в голове, баран?!
– У меня нет личных мотивов, – сказал рыжий, после паузы. – Но сейчас кое-что произойдет, прости, но это часть своеобразного ритуала. Надо понять, можешь ли ты создавать.
Вдруг он резко рванул в мою сторону и со всего маху ударил меня кулаком в шлем. Удар был прямо таки нечеловеческий, ибо мою голову от расставания с телом спасло только то, что шлем сзади страхуется специальной подушкой закрепляемой на скафандре, как раз для таких случаев. Я на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, увидел что все забрало теперь покрыто паутинкой мелких трещин. Истечения кислорода не было, но одного маленького тычка теперь хватит, чтобы оно началось.
Шлем делают с хорошим запасом прочности. Но не безграничным. И уже больше века именно стекло является слабым местом всего скафандра. Скафандры двух последних модификаций вообще не имеют стекол, только встроенные камеры с датчиками и экран внутри. Правда, людям тяжело в них работать, в том числе психологически, поэтому конструкция дорабатывается по сей день, и пока новые модификации не стали массовыми. Однако разбить такой шлем просто невозможно физически, от такой опции я бы сейчас не отказался. Да кого я обманываю, если бы даже везде уже использовали такие скафандры, у нас бы их все равно не было, мы же тут пользуемся морально устаревшей техникой, ведь финансирование на Япете… ну я уже говорил.
Бедный мой шлем, я здорово поцарапал его, когда падал. А теперь вот еще и этот казус. Главный факт дня, еще один такой удар от галлюцинации и я труп.
Так вот как это происходит!? Тебе кажется, что ты не сам бьешь себе в шлем, а кто-то другой разбивает его. Обидно, ведь я знаю, что это галлюцинация, но очевидно уже не могу что-то сделать. Очень печально, сознавать, что я сам себя погублю, пребывая в кажущемся моральном здравии.
– Знаешь не очень-то вежливо вот так при знакомстве бить людей. – Сказал я вновь спокойно стоявшему чуть поодаль от меня глюку.
– Прости, но мне требовалось это проверить.
– Что проверить? Оторвешь ли ты мне голову или нет?
– Ты же считаешь меня галлюцинацией. Как я мог тебя ударить? – хитро ухмыльнулся рыжий.
– Так это же я сам себя ударил. Сейчас тебе еще что-то не понравиться и я вообще себя убью.
– Нет, тебя спасут. Они уже рядом.
– Меня отпускает? Или что? С чего вдруг ты так подобрел?
– Вы люди вообще ограничены в своих знаниях, но ты при этом еще и упорный до предела. Меня это поражает в тебе. Как ты думаешь, зачем вообще я пришел?
– Чтобы мне весело было умирать?
– Браво! – он фальшиво взмахнул руками. – Впрочем, тебе все равно не понять, зачем я здесь. Тяжело объяснять что-то тому, у кого о предмете обсуждения даже нет подходящих слов в языке. Отложим это на потом.
– Ничего не понял.
– Как ты объяснишь обезьяне то, что ей надо воспользоваться палкой, чтобы облегчить себе труд? Ведь палка просто за пределами ее понимания.
– Не знаю.
– А вот у нас с тобой сейчас вышло.
– Молодцы. Глюки учат обезьян, занимательно.
Рыжий лишь хмыкнул и зачем-то принялся расхаживать по пещере. Мне его присутствие было в тягость. Я начал понимать зверей, которые уходят подальше от места обитания, чтобы умереть. И не понимал этого инстинкта, но ясно его чувствовал. Мне хотелось, чтобы галлюцинации оставили меня в покое, и я спокойно отошел.
– Слушай, я ведь все равно умираю. Может ты пойдешь еще куда-нибудь, к другому умирающему, со мной уже не так весело, не так ли?
– Тебя так пугает смерть? Тебе это простительно.
– А, клевая тактика, теперь ты предложишь мне помереть, чтобы все понять? Что предложишь? Тайны мироздания? Вечная загробная жизнь? Единороги с сиськами?
– Я не рассчитываю на понимание, но мне начинает нравиться твое остроумие в столь критический момент. Это необычно.
– Слушай, а ты можешь выглядеть иначе?
– Не понял тебя?
– Я был женат, там на Земле. Может, тогда будешь выглядеть как моя жена. Мне будет приятно, а тебе наверно все равно.
– Не совсем понял тебя. Ладно, мне пора. Признаюсь, я вполне доволен результатами нашего знакомства. Хоть ты пока не понимаешь всей его сути.
– Все, теперь я умру.
– Нет. Тебя спасут, я же говорил.
Едва он успел договорить, как тут вдруг, откуда сверху упал некий небольшой предмет, он приземлился слегка поодаль от меня и со своего места я не мог его толком разглядеть. Я силился подняться на руках или вытянуть шею, но любое движение телом вызывало боль в ноге, которую я не мог стерпеть. Предмет немного полежал и вдруг загорелся ярким бледно-зеленым химическим светом. Это же походный светильник! Ребята здесь, они меня вытащат!
– Алекс! Алекс! Прием?! – я услышал голос Гарсона, слышно было, что он упорно кричал в микрофон уже не первый час, голос его то и дело подводил, а сам крик уже больше был похож на громкий шепот.
– Гарсон! Я тут! Я здесь! На дне пещеры!
– Алекс! Я слышу его! Он здесь! Травите дальше, быстрей!
Я засмеялся. От радости слезы покатились по щекам. Я орал, смотря куда-то вверх, будто именно так Гарсону будет лучше меня слышно.
