Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

А сейчас Уалла и некоторые другие самки хотят, чтобы у них родились дети после сношения с ним, Бушем.

От давней подруги детства призывно пахло мускусом, и Буш почувствовал возбуждение. Она это заметила и призывно завиляла бедрами, увлекая его в сторону, за кусты. Буш колебался. Ему так хотелось пойти с Уаллой прямо сейчас, но как же уйти от мяса, которое делит вождь? Удачливый охотник получает лучший кусок, а то и вообще может выбрать, какую часть пожелает съесть и никто, даже вождь, не станет оспаривать у него это право.

— Ак-ак. Ам! — попробовал урезонить он.

— Уа-а, уа, — Уалла схватила его руку и положила себе на низ живота.

— Ар, — рыкнул он, окончательно делая выбор. Но, чтобы Уалла не смела убежать к другому, схватил ее за плечи, притягивая к себе и силой усадил на землю рядом с разделывающим мясо вождем. Самочка что-то поняла, притихла, прижавшись к нему и обхватив за бока руками. Это было приятно. Почти также приятно, как и то, чем они собирались заняться вскоре. Буш заулыбался, представляя себе призывно оттопыренный для него одного зад Уаллы и то, как он входит в нее, и глядел на суетящихся рядом соплеменников.

Тем временем племя готовилось пировать. Все ругались, ворчали, толкались и порой дрались, протягивая вождю жадные руки с растопыренными пальцами. Где-то кого-то били, таская за волосы. Матери визжали и рычали, защищая своих детенышей от более сильных самцов. При этом один и тот же самец мог толкать и бить чужую самку, расчищая дорогу для своей. Подростков оттеснили в задние ряды — они, по обычаю, доедят вместе с немощными стариками то, что останется от трапезы взрослых.

Хых среди всего этого шума, гама и драк единственный сохранял спокойствие. Где острым кремнем, а где крепкими ногтями он рвал и резал мясо, отделяя кожу, сухожилия и внутренности и, отрезав кусок, протягивал долю то одному, то другому. При этом ухитрялся следить за тем, чтобы никто не тянулся вторично — разумеется, кроме матерей с детенышами и некоторых «парных» самцов. Он точно знал свое стадо — у кого больше всего детей, кто кормит не только себя, но и свою пару, кто силен и должен получить кусок получше, а кто слаб и должен довольствоваться малым.

Конечно, в числе первых — сразу после своей нынешней самки — вождь оделил самого охотника. Ворча от удовольствия, Буш выбрал два куска пожирнее — себе и Уалле — и они стали есть, сидя рядом, иногда подталкивая друг друга локтями и перемигиваясь. Уалла смеялась, скаля зубы. Крепкие у нее зубы. Сильная она самка. Вот только дети у нее слабые. Ничего. От него, Буша, она родит крепкого здорового ребенка. А если повезет, не одного. И младенцы выживут. Буш прокормит. Он пойдет на охоту еще не раз, принесет много мяса, Уалла всегда будет сыта, в ее грудях будет много молока. А потом, как знать, после того, как Хых постареет и не сможет держать стадо в кулаке, силой утверждая свою власть, его место займет Буш.

— Уа, — доев свой кусок, Уалла по-особенному пихнула его в бок и потерлась грудью об его плечо. Она была сыта и облизывалась, елозя задом по земле. Быстро запихнув за щеку последний кусок, Буш вскочил и последовал за нею, дожевывая на ходу, пока подругу не перехватил кто-нибудь еще. Сегодня Уалла принадлежала ему.

Они зашли за кусты, спугнув какого-то подростка, который торопливо мусолил кусок шкуры двунога. Он отбежал в сторонку, отворачиваясь, чтобы никто не видел, что он ест, а Уалла наклонилась, подставляя Бушу зад. Тот торопливо обхватил руками ее бедра.

Как же хорошо!

Глава 2

Спасатели выдвинулись, не теряя ни минуты. Правда, все равно пришлось задержаться — уже перед выходом группы Борий Со ненадолго пригласил Тания Те в свой бокс и вручил ему хронометр для того, чтобы они не блуждали слишком долго.

— Вам на всю операцию дается девять десятых времени до отбоя, — объявил первый помощник, едва группа вышла за пределы поселка. — Три десятых на дорогу туда, три десятых на поиски и три десятых на возвращение. Если мы задержимся…

— Если мы задержимся в пути, — перебил его Лерой, шагавший впереди, — мы можем опоздать и не спасти наших людей.

— Если мы задержимся, в чем лично я сомневаюсь, — как ни в чем не бывало, продолжал Таний, — мы ничего не выиграем. Наоборот, если вернемся в поселок после отбоя, каждому выпишут штраф за нарушение дисциплины и пренебрежение своими обязанностями вне зависимости от того, каковы будут результаты поисков. Каждый должен трудиться и отдыхать строго определенное время, чтобы сохранить силы. Это — залог выживания, залог прогресса, залог… залог будущего!

С этим никто не спорил. На Карликании, их родной планете, все было четко регламентировано. Люди жили по раз и навсегда установленному распорядку — подъем, личное время на подготовку к работе, сама работа со всевозможными перерывами, отдых после работы происходили по часам. Время было рассчитано оптимально, чтобы люди успевали и как следует отдохнуть, и максимально выложиться на работе, принося пользу обществу. Говорят, есть другие расы и виды разумных существ, которые не живут при таком четком расписании. Можно себе представить, какая там царит анархия! Правда, здесь, на новой планете, переданной землянами карликанам, можно же как-то по-иному распределять время… Например, изменить процентное соотношение труда и отдыха.

Вперед пустили нюхача, который уверенно покатил по следам, выискивая на твердой сухой почве среди редкой растительности следы двух геологов. По счастью, местность непосредственно вокруг поселка в радиусе примерно полсотни ростов* была открытой, трава и низкорослый кустарник встречался довольно редко, так что ничто не заглушало следов и не мешало продвижению группы. Лишь после того, как пошли кусты, а кривые деревья рощи приблизились, закрывая часть горизонта, пришлось замедлить темп. Нюхач перестал двигаться по прямой, объезжая камни, кусты и время от времени притормаживая, если натыкался на непреодолимое для его гусениц препятствие — там, где геологи просто перешагивали камень или куст, след ненадолго обрывался и приходилось останавливаться и перенаправлять нюхача чуть ли не вручную.

(*Рост — принятая на Карликании мера длины, эквивалентная примерно полутора земным метрам. Прим. авт.)

— Далековато они забрались, — ворчал Таний, в очередной, уже пятый, раз направляя нюхача «на путь истинный». — Могли свои скважины и возле поселка пробурить. Нам же было проще их искать.

— Там, возле поселка, мы уже бурили в самом начале, — обиделся Лерой. — Кое-что уже нашли и даже представили кое-какие сведения о месторождении иридия. Но для более точных данных необходимо расширить круг поисков. В древности геологи уходили в дикие земли на несколько дней, ища полезные ископаемые…Правда, это было до наступления Эры Всеобщего Порядка, когда люди сами решали, сколько им работать, где и когда отдыхать…

— Короче, во времена анархии, — буркнул целитель, державшийся позади всех. — Как они выжили без строгой дисциплины, не представляю!

— Не надо считать наших предков глупее, чем они были! — вступил в беседу механик Кусий Ма. — В конце концов, это ведь они создали нашу цивилизацию. И это они вышли к звездам много сотен оборотов тому назад! Без этой их недисциплинированности нас бы сейчас не было. Дисциплина — осознанная необходимость, признак зрелости общества.

— Лучше бы они, в таком случае, оставались дома, — не сдавался целитель. — Таскайся теперь по мирам, разбирай чужую мешанину!**

(** Разбирать чужую мешанину — карликанский эквивалент одного из вариантов русской поговорки «сам кашу заварил — сам и расхлебывай». Прим. авт.)

— Отставить бесполезные разговоры! — прикрикнул Таний Те. — И так времени почти не осталось, а вы еще эфир засоряете!

Он перепрограммировал нюхача, и робот-исследователь ускорил темп. Правда, и протестующе попискивать, наткнувшись на непреодолимое для его гусениц препятствие, стал чаще. Приходилось тоже прибавить шаг, на все лады проклиная начальство, которое запретило им брать вездеходы. Ведь предполагалось, что прогулка будет короткой — только туда и обратно, и спасатели успеют не только вернуться к отбою на своих двоих вместе со спасенными, но и даже не устанут. Как бы не так!