Татьяна Лыткина - Кассиопея- Москва

— Вообще-то, никого, кроме Вари. Но она ушла только двадцать минут назад, — улыбнулась Лиэлл. Она сидела на кровати, сложив ноги по-турецки.

— А двери кому открыла?

— Тебе, — весело сообщила она. — Я тебя услышала.

— Ну и слух, — заметил Павел. — Как самочувствие?

— Спасибо, не дождетесь, — совершенно буднично ответила Лиэлл. — Да правда, нормально, Варя просто перестраховывается. Ничего ж из ряда вон выходящего не случилось — я уже полностью восстановилась.

— Витька говорит, ты там телекинезом баловалась? — Павел решил обдумать специфический оборот «не дождетесь», в ответ на вопрос о самочувствии, позже.

— Угу, — кивнула Лиэлл. — Не люблю я это дело, но по-другому никак не успеть было. Ты извини, что я там на тебя накричала, просто мне, действительно, надо было сосредоточиться, а не волноваться за тебя. Кстати, ты присаживайся.

— А чего за меня волноваться, — вконец смутился Павел и осторожно сел на кожаное сиденье перед обязательным в девичьих каютах зеркалом. — И нечего извиняться. Если бы не ты, у нас бы ничего не вышло. Кстати, ребята привет передают, — вспомнил он.

— Спасибо. Я так понимаю, с ускорителями вы меня ждете?

— Ждем, — кивнул Павел. — А еще в свете последних событий Витька решил полную профилактику внешней аппаратуры устроить. Пока не закончим, ни о каком ускорении и речи не пойдет. И вода еще… Мишка сейчас считает, сколько мы потеряли, и что из этого следует.

Некоторое время они помолчали, Павел почувствовал себя неловко, и уже собрался вставать и уходить, когда Лиэлл тихо спросила:

— Ты пришел просто на меня посмотреть?

Он хотел, было, ответить, что именно за этим и пришел, но потом как-то понял, что пришел он выяснить один очень волнующий его момент. Странно, как она все чувствует.

— Нет, я еще хотел узнать… Зачем ты соврала про скафандр?

Лиэлл ответила не сразу.

— На самом деле, я сама не знаю. Мне показалось, что если бы я объясняла про купол, это заняло бы больше времени. Про скафандр проще было. Все равно проверять вам было некогда, а Федя ушел.

Павел не стал уточнять, что Федор не был единственным, кто знал правду.

— Купол — это ты про силовое поле?

— Ну, да. Тем более, я не была убеждена, что оно понадобится. Мы же успевали, в принципе, если бы не плохо закрепленный кабель. Я же сама его и не закрепила, как следует, так что все нормально.

— Твоего купола вполне хватило бы на тебя и излучатель. Зачем ты его так растянула? Наверняка же, энергии потратила раза в три больше, чем нужно было! — Павел твердо решил довести этот разговор до конца.

Лиэлл, до сих пор внимательно изучавшая противоположную стену, медленно повернулась и посмотрела Павлу в глаза.

— Ты меня в чем-то подозреваешь? — в упор спросила она.

— Нет, — не смутился он. — Но я должен знать!

Неожиданно девушка улыбнулась.

— Все очень просто, ты ответ и так прекрасно знаешь. Но если хочешь, чтобы я озвучила — пожалуйста. Ты остался в шлюзе, а обшивка на люке и на оболочке корабля могла быть в любую секунду пробита. И твой скафандр — тоже. Мой купол защитил тебя. Вот и все.

— Излучатель и кабель были важнее! — растерявшись, возразил Павел, тут же выругав себя за наглость.

Однако Лиэлл не обиделась.

— Трудно сказать, что было более важно тогда, под метеоритами, если рассуждаешь об этом, сидя в позе «лотос» на удобной кровати, — задумчиво сказала она. — Только мне кажется, я вполне справилась с обеими задачами, и с кабелем, и с прикрытием шлюза. Нет?

— Нет, — согласился Павел. — То есть, да. Или… — он окончательно запутался, наконец, и вскочил. — Извини, меня там ребята ждут! Там у нас еще дела…

— Ну, да, конечно, — Лиэлл была совершенно серьезна, только ее голубые искрящиеся глаза смеялись. — Иди, все нормально. Обещаю завтра выползти, так всем и передай. Особенно Варе.

Павел вышел из ее каюты совершенно растерянным. Вроде бы, она все объяснила. Но почему его по-прежнему беспокоит вполне прозрачный ответ на вопрос о растянутом поле? Ведь понятно — она не могла не думать о напарнике. И все-таки, почему же это так его волнует?

Так и не решив проблему, Павел отправился в док, где Федор в компании Барсика разбирал левую аварийку.

Середа собрал всех в рубке, чтобы сообщить о полной готовности корабля к началу гиперразгона. Профилактические работы были завершены, все системы проверены.

— Ребята, у нас все готово к разгону. Мы все принимали участие в подготовке, и мне не надо вам детально рассказывать, как все отлажено и как все работает. У нас есть одна большая проблема, которую мы с Михаилом надеемся в скором времени решить, и как только справимся с ней, можно будет включить ускорители.

Вы знаете, что мы постарались все просчитать и риск свести к минимуму. Опять же, все осознают, на что идут. Но сейчас мне по правилам нужно провести еще одно, последнее, официальное голосование, результаты которого будут задокументированы. Я хочу, чтобы вы еще раз все взвесили. Если у вас есть возражения, говорите сейчас, или потом не обвиняйте нас в том, что мы рискнули вашей жизнью.

— «Если кому-либо известны причины, по которым брак не может состояться, скажите о них сейчас, или не говорите никогда», — вздохнул Лобанов. — Чего тут переспрашивать по сто раз? Мы уже голосовали. Все были согласны.

— Ты — согласен? — прервал его Виктор.

— Да.

— Козелков?

— Согласен, — Павел решил не выступать, чем быстрее закончится эта формальность, тем лучше. Позади он слышал какой-то шум — Юля что-то возмущенно шептала Варваре на ухо.

— Копаныгин.

— Мы рискуем, но риск сведен к минимуму. Я доверяю тебе, Середа, своей голове и бортовому компьютеру. И Лиэлл я доверяю, — добавил Михаил после секундной заминки. — За.

— Ты должна сказать сейчас! — неожиданно повысила голос Юля. — Это же неправильно. Он имеет право знать и решать вместе с тобой!

— Что у вас там, девочки? — повернулся к ним Виктор. — Сорокина, Кутейщикова, ваше мнение?

— Я против, — решительно объявила Юля. — То есть, я за, но я буду против, пока она молчит!

— О чем молчит? Что и кто имеет право знать? — нахмурился Виктор.

Павел каким-то шестым чувством понял, что здесь ни Варя, ни Юлька ничего пояснять не будут. По крайней мере, пока тут столько народу. И еще он понял, что речь шла о самом Викторе. Еще он вспомнил слезы Варвары… Так, надо всех вывести.

— Ребята, пошли, погуляем в коридоре, — принял он на себя командование экипажем, получил удивленный взгляд Виктора, благодарный — Варвары и одобрительный — Лиэлл. Странно, но все послушались, и минут десять толклись в «тамбуре» перед рубкой, ожидая, пока разрешится непонятная ситуация. Юля и Лиэлл стояли чуть в стороне, тихо переговариваясь.

— Я не уверена, что все так просто, — возражала Юля. — Мне очень не по себе оттого, что я не предупредила его раньше. Она не могла решать сама. А я, в конце концов, врач!

— Ты и не должна была, это ее дело. Но ты не волнуйся. Генератор защитного поля сведет все последствия ускорения к нулю. Я-то все это на себе испытывала неоднократно. Но ты права, он должен знать.

— Хватит секретов, — вмешался Федор, ничего не понимающий, и поэтому слегка раздраженный. — Сначала один устраивает идиотские голосования, потом другая выступает против того, что сама же помогала готовить.

— Не шуми, Федька, — положил ему руку на плечо Михаил. — Сейчас во всем разберемся.

Катя, тихо улыбалась, стоя у стены. Павел был готов поклясться, что она тоже понимает, как и Лиэлл с Юлькой, о чем речь.

Двери в рубку неожиданно распахнулись, приглашая войти. Картину они застали идиллическую — в кресле командира сидела Варвара, рядом с ней стоял Виктор, держа ее руку в своей. Варвара выглядела спокойной и довольной, а вот Середа внушал некоторые сомнения в собственной адекватности. Несмотря на то, что он пытался казаться серьезным, на его лице то и дело проскакивало выражение то ли полного идиотизма, то ли просто очень неуемного счастья.

— Ребята, у нас тут небольшое ЧП, — стараясь говорить спокойно, сообщил Виктор, не выпуская руки Варвары из своей. — Я бы не стал выносить это на всеобщее обсуждение, но особенности нашей с вами жизни многие личные проблемы делают общими.

— Мы не можем включить ускорение? — взял быка за рога Копаныгин.

— Не совсем. Просто…

— Не вижу в этом ничего особенного, но Витя решил, что вы должны знать, — перебила его необычно невнятную речь Варвара. — Собственно, ничего страшного. У меня будет ребенок. И я хочу, чтобы он родился. Здесь. Хотя мне немножко не по себе.

Некоторое время все молчали. Потом Павел, который, в общем-то, уже был морально готов к подобному повороту, подошел к Виктору и пожал ему руку, для чего Середе пришлось выпустить, наконец, Варину ладонь.