Гарольд Хоук - Шаг в неизбежность
Закончив осмотр, Родригес выпрямился, оглянулся по сторонам. Наёмники в живописных позах лежали на земле, ловя драгоценные минуты отдыха. Только Мигель возвышался как скала, держа одну руку на поясе, а другую на рукояти спрятанного в ножны тесака.
Не глядя на своих людей, Альваро скользил взглядом по широколистным деревцам и раскидистым кустарникам. Могучие стволы гигантов первого яруса его не интересовали. Возле них росли папоротники, вперемешку с пучками травы, в которых сложно что-либо спрятать.
Заметив несколько сломанных веточек на одном из кустов, Родригес перехватил автомат, сделал пару шагов и раздвинул ветви стволом. В зелёной тени прятались скомканные и сильно потёртые лопухи слоновой травы с такими же белесоватыми следами, как и на бугорке. Тут же находились скрученные листья какой-то пальмы. Казалось, их выжимали, будто хотели вытянуть все соки до последней капли.
Ветер сменил направление, потянуло выгребной ямой.
— Эй, засранцы, — крикнул командир наёмников, — кто из вас испортил воздух?
— Альваро, — позвал Мигель, — запах идёт отсюда.
Родригес направился к Санчесу. Пока начальник копался в кустах, тот обследовал территорию и сейчас стоял в стороне от других наёмников, возле дыры в стене лиан. Оказавшись на месте, Альваро увидел коричневые потёки на листьях, такого же цвета пробки на обрубленных стеблях. От них пахло как в загаженном деревенском сортире, вышибая на глазах слёзы. Сквозь лаз проглядывала часть оболочки космического корабля, сплошь усеянная дырками.
— Теперь мне всё ясно, — командир поискового отряда заткнул нос рукавом. — Они увидели корабль, полезли туда, извозюкались по самые уши. Решили отмыться, сбить запах, чтобы мы их по нему не нашли. Наверно смывали пятна соком из пальмовых листьев, пользуясь слоновой травой как мочалкой. Пошли, хватит этим дерьмом дышать.
— Привал окончен, — крикнул Мигель, — выдвигаемся.
Наёмники ответили возгласами облегчения. Они стояли на ногах с тех пор как ветер сменил направление и, перемещаясь по небольшому свободному от кустов и деревьев участку, искали место куда бы не долетали миазмы.
Пока путь лежал по звериной тропе, Альваро шагал во главе колонны, глядя то на дорогу, то на пеленгатор. Согласно его показаниям, солдаты встали на привал. «Что-то часто они отдыхают, — подумал Родригес. — Может, случилось чего или решили перекусить?»
Желудок протяжно заурчал. Со времени завтрака прошло больше семи часов. Остановиться бы, заморить червячка, да некогда, каждая зря потраченная минута отодвигает момент триумфа.
Сзади хлопнули по плечу. Командир обернулся, увидел цветную обёртку орехового батончика из военного сухого пайка, схватил угощение, сорвал упаковку и в два приёма справился с едой. В животе потеплело, перестало сосать под ложечкой, настроение заметно улучшилось.
Сверившись с пеленгатором, Альваро остановился. Тропа уходила в сторону от нужного направления.
— Мигель! — Родригес посторонился, пропуская рослого наёмника. Тот встал впереди отряда, выхватил тесак, с треском начал прорубаться сквозь заросли.
Отряд шли гуськом в некотором отдалении от Санчеса. Рядом с ним нельзя было находиться. Тот махал тесаком направо и налево, буквально выкашивая коридор в джунглях. Во все стороны летели щепки, обломки веток, брызгали соком лианы, падали рассечённые тушки зазевавшихся пауков, не успевших спрятаться грызунов, тягучими каплями стекали разбитые яйца из разорённых гнёзд. Над головами людей с криками метались возмущённые родители, метко стреляя птичьими бомбами.
В очередной раз сверившись с пеленгатором Альваро резко остановился. Шедшие за ним Франсиско и Леонардо чуть не наткнулись на него.
— Мне показалось или где-то стреляли? — обернувшись вполоборота, спросил Родригес.
Наёмники переглянулись. Франсиско сказал:
— Вроде я тоже слышал.
— А ты что скажешь? — обратился к его приятелю командир.
— Не знаю, — пожал плечами Леонардо, — похоже на пистолетный выстрел, но я не уверен.
Пока они говорили, Мигель ушёл далеко вперёд. Альваро посмотрел в конец зелёного коридора. Оттуда доносился свист рассекаемого клинком воздуха, сочно хрустели перебитые лианы, с треском валились срубленные ветви.
Родригес бросился вдогонку, приходилось спешить. Кто знает, почему стреляли. На спецназовцев могли напасть дикари, а может на них вышли другие преследователи. Кто-то же обстреливал капсулы.
Следуя в двух шагах от Альваро, Франсиско краем глаза увидел какое-то движение сбоку от начальника, замедлил шаг, сфокусировал зрение на подозрительном дереве. По толстой изогнутой ветке ползла длинная пятнистая змея, почти неразличимая среди густой листвы. Он поднял руку, приказывая остановиться идущему за ним Леонардо, осторожно передвинул автомат. Тихо клацнул затвор, Франсиско вскинул оружие, поймал приплюснутую голову в перекрестье прицела.
Увлечённая охотой рептилия не обращала на него внимания, она полностью сконцентрировалась на жертве. Тихо шипя, высовывая раздвоенное жало, змея, плавно изгибаясь, медленно ползла по ветке. Свесив голову, тварь приготовилась к атаке, сжала чешуйчатое тело в пружину и, улучив момент, бросилась на Альваро.
Треск автоматной очереди ворвался в привычный гам джунглей. На мгновение возникшая тишина взорвалась птичьими криками и воплями обезьян. Обламывая встречавшиеся на пути ветки, мёртвая рептилия грохнулась позади командира.
— Кто стрелял?! — крикнул Родригес, злобно повернувшись к наёмникам. Леонардо указал на приятеля. Впрочем, начальник и без его подсказки увидел, кто это сделал: Франсиско сжимал в руках автомат с дымящимся стволом.
— Ты что творишь? Тебе кто разрешил открыть огонь?
— Она, — наёмник кивнул на изрешечённую пулями змею.
Родригес опустил глаза. На земле валялась огромная тварь длиной шесть метров, если не больше и толщиной с ногу взрослого мужчины. Альваро представил, как она сжимает кольца вокруг него, сглотнул, борясь с навалившейся дурнотой. Если бы не Франсиско, умирать ему мучительной смертью, задыхаясь в железных объятиях.
Он пнул мёртвую змею, плюнул на неё сквозь зубы и кинулся догонять Санчеса. Наёмники побежали за ним, едва уворачиваясь от норовивших высечь глаза случайно оставленных Мигелем упругих веток.
33
Первым на поверхность выбирался крестьянин. Следуя советам Стивена, Герхард с верёвкой на плечах отходил к лесу, вытягивая проводника из подземелья. Чан Кай-Ши как младенец сидел в сплетённой «ангелом» люльке, медленно приближаясь к светлеющей пробоине.
Глядя на уплывающие вниз каменные наросты стен и приближающиеся клыки сталактитов, он представлял себя парящей в воздухе птицей. Правда, полностью раствориться в ощущениях мешали врезавшиеся в кожу верёвки, да редкие рывки, с которыми «демон» тянул страховочный трос.
Когда самодельный лифт добрался до пробоины, Чан вытянул руку, ухватился за кустики травы, подтянулся, помогая «демону» вытащить его из пещеры. Снова почувствовав под ногами твёрдую поверхность, Чан Кай-Ши сбросил с себя люльку, с наслаждением погладил подмышки, заглянул в вырез рубахи. Красная полоса уходила на ту сторону плеча. С другой рукой творилось то же самое.
Хуже всего досталось паху, натёртая кожа так и горела, хотелось почесать, но крестьянин держался изо всех сил. Не хватало ещё опозориться перед «звёздными людьми».
— Ты как? — Герхард подошёл к проводнику. — Всё нормально?
— Да, господин «демон», всё хорошо, только болит немного, вот здесь… и чешется, — не сдержался Чан.
— Ну так и почеши.
Не глядя на чесавшегося проводника, Миллер склонился над промоиной:
— Стив, тебя вытягивать, или как?
— Не надо, сам выберусь. — Джонсон дёрнул верёвку. Трос извилистой змейкой заструился вниз. Стивен дёрнул ещё несколько раз, выбирая слабину. Когда страховка натянулась, приставил руки ко рту, закричал: — Держи крепче.
Миллер встал, как показывал напарник, почувствовав натяжение верёвки, сильнее упёрся ногами в землю.
Стивен карабкался к выходу, подтягивая себя то одной, то другой рукой. Тонкий трос скользил в руках, приходилось прикладывать большие усилия, чтобы подниматься вверх. Несколько раз он чуть не сорвался, верёвка так и норовила сбросить его с себя. Она дёргалась как живая, извивалась, вертелась, заставляя Стивена вращаться вместе с ней. Иногда ему хотелось крикнуть: «Тяни!», но он изо всех сил подавлял в себе это желание. Раз сказал: сам выберется, значит, так тому и быть.
Герхард чувствовал натяжение верёвки, ощущал её вибрацию. По тому, как она дёргалась, понял каким трудом достаётся Стивену этот подъём. Взять бы да вытащить его, так ведь обидится, скажет: нечего лезть в чужие дела. Оно ведь как бывает: хочешь помочь, а вместо благодарности получаешь косые взгляды и обидные слова.
