Николай Романов - Битва местного значения

И на девчонку обрушилась кромешная тьма. И беспамятство.

Только Кирилл все помнил. Он с удивлением подумал, откуда ментал выкопал этот летучий мусор и нельзя ли его, негодяя, на этот счет порасспросить. В конце концов, допрос своей виртуальной копии, с точки зрения хакера, – не бог весть какая проблема. Однако когда он рванулся в сеть имитатора, чтобы взять подлеца за зебры, оказалось, что того нет и в помине. Как будто Кирилл номер два перевоплотился в трубящего бога и улетел, хлопая крыльями, прочь…

24

Потом все-таки состоялось и само учебное упражнение.

Бой в лесу имел свои достоинства и свои недостатки. Главная проблема заключалась в том, чтобы отслеживать деревья, ибо в скоростных координатах схваток неподвижность делала их почти невидимыми. Однако яйцеголовые, разумеется, предусмотрели и такой тип района схватки, и существовал режим работы системы разведки и целеуказания, где деревья становились видимыми. Вот с этим режимом и познакомились «кентавры». Правда, после первого занятия, как понял Кирилл, выпускать их на береговых гостей было еще преждевременно, однако после второго необходимый уровень квалификации был достигнут. Все-таки в отряд были собраны очень приличные парни обоего пола, и впору было петь осанну командиру, собравшему этакий способный контингент…

Ладно, осанну самому себе мы споем позже, когда со Вторжением будет покончено, и в Мешке воцарятся мир, счастье и покой! Когда мы окажемся на пляже не с целью замочить гостей, а с целью замочить ножки в прибрежной водичке. А потом брести прочь от берега, постепенно погружаясь все глубже – ведь Маркизова Лужа столь мелка!

Кирилл помотал головой.

Вот еще! Вспоминать Питер, находясь на Омфале, – все равно что в виртуальности заниматься реальным онанизмом! Руки-то, словно клочки тумана, – никакого физического воздействия!

Ладно, доживем до завтра.

После заключительного учебного сеанса состоялось совещание у командира местной базы, и решено было бросить «кентавров» в бой с аквафилами, как с чьей-то подачи назвали прибрежных гостей, на следующий день. По мнению Кирилла, никаких неприятных сюрпризов завтра ждать не следовало.

Неприятный сюрприз случился вечером. После ужина напросилась на разговор Кама-Колобок.

Под косыми взглядами Жеки Гусарского отошли в сторону стрельбища, подальше от чужих ушей.

– Ты прости меня, командир… – Колобок опустила глаза. – Это, наверное, не мое дело. Но что с тобой происходит? Ты стал… – она замялась, с трудом подбирая слова.

– Ну? – сказал Кирилл. – И какой же я стал? Что ты хочешь сказать?

Кама еще помялась немного. И словно в омут бросилась:

– Ты стал совершенно бессердечен. Раньше ты смотрел на нас как на людей, а теперь мы стали для тебя просто боевыми единицами.

– С чего ты взяла? – удивился Кирилл.

– А ты посмотри на себя со стороны! Ты стал, как настороженный капкан.

– Капкан?.. Что это такое?

Колобок объяснила ему, что такое капкан.

– Ты чего, до Корпуса охотничала?

– Ну да… У нас в тайге этот промысел еще существует.

– Капкан, в военном смысле это что-то похожее на засаду, верно? Только без бойцов, голый механизм.

– Ну-у-у… – Колобок, похоже, была ошарашена таким сравнением. – Наверное…

– Так чему же ты удивляешься? Нас впереди война ждет. Грандиозная война, перед которой все наши чувства – просто мышиная возня. Сейчас каждый из нас должен быть похож на капкан! Ибо речь идет о судьбе человечества. Ты хоть слушаешь, что говорит капеллан по утрам на общем построении?

– Слушаю, – отмахнулась Колобок. – А ты хоть знаешь, что в тебя влюблена почти половина нашего отряда?

– Вижу, не слепой! Но я ведь никого в себя насильно не влюблял. Потому, наверное, и влюблены, что другого командира для себя не представляют. И, кстати… Я ведь никому из них не запрещаю стыковаться с обрезками, верно? Лишь бы прозас принимали.

– Это да, не запрещаешь, – была вынуждена согласиться Колобок. – Но как ты не понимаешь, что им не такая любовь нужна. Будь же ты хоть чуточку… ну, понежнее, что ли…

Кирилл не сдержался и фыркнул.

Ну и нашла словечко! Понежнее! И это на войне! И это перед боем, в котором, возможно, погибнут ее боевые товарищи. Если Кирилл и метелки окажутся не на высоте завтра… Башню с курса снесло у дуры, что ли? Или…

– Скажи-ка мне, ефрейтор Камалиева… Тебя кто-то попросил подойти ко мне с таким разговором?

А что, с Ксанки, к примеру, станется!

Теперь фыркнула Колобок:

– Ты с дуба рухнул, командир? Кто когда к кому обращается с подобными просьбами? Я сама вижу, я ведь тоже не слепая! Моя задача – следить за здоровьем «кентавров», а здоровье зависит не только от физического состояния!

Кирилл поднял глаза к небу, на котором зажигались первые звезды – и Желтопузик, и старбол только-только закатились за горизонт.

– Вот что, ефрейтор… На первый раз объявляю вам благодарность за беспокойство о душевном равновесии боевых товарищей!

– Служу человечеству! – тут же пискнула Кама, подобравшись.

Прозвучало это смешно, но устав, он не пустышка, он в плоть и в кровь въелся…

– А если попытаетесь завести еще один такой воспитательный разговор, получите взыскание. Ясно я выразился!

– Так точно, господин прапорщик!

А что еще было делать с этой дурой! Пусть лучше считает его отъявленным солдафоном!

– Кругом, ефрейтор! И шагом марш в казарму!

Колобок укатилась прочь.

А Кирилл некоторое время покурил, раздумывая над ее словами. Не втюрилась ли Кама в своего командира, подобно большинству боевых подруг? Вполне может статься. Не она первая, не она последняя… Что-то ведь привлекает к нему метелок… Ладно, не будем над этим башню ломать, уж сколько раз ломали да все без толку!

Понаблюдаем, как будет смотреть на командира Жека Гусарский, там и выводы сделаем. Если спокойно, это одно, а если с ревностью… Вот тогда и подумаем!

А интересно, кстати, как относятся к нему, Кириллу, мужики, те, в кого он влюбил девчонок на Скади… Вроде бы должны с ревностью, если они – настоящие мужики…

Он разыскал в казарме Мишку Афонинцева и тоже отвел в сторонку. Закурили.

– Слушай-ка, Афоня… Скажи, как ты ко мне относишься?

В полумраке было видно, как у Мишки отвалилась челюсть.

– Ты чего, командир? Башню с курса свернуло?

– Башня у меня в полном порядке. Может командир интересоваться, что о нем думают подчиненные?

Афоня затянулся сигаретой, потом сплюнул:

– Как может относиться ефрейтор к прапорщику? С завистью, конечно! – Афоня хрюкнул.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то я весьма уважаю тебя, Кир, и весьма тебе благодарен. Ты ведь меня три раза спасал от… – Мишка помолчал секунду, – от проблем со здоровьем.

Кирилл тоже затянулся и сказал тихо:

– Спасал, было дело… А помнишь наш давний разговор на Незабудке? Ну тот, про Пару Вин…

– Помню, конечно! И вправду давно это было. – Мишка опять сплюнул. – Боишься, что я Альвину к тебе ревную?

Кирилл не ответил.

– Ты пойми, Кир… Она ведь мне дает по первому желанию, а что еще солдату надо! Мы на войне, Кир, здесь не стоит заводить серьезную связь. Любого из нас гости в любое время могут на тот свет отправить. Вот уделаем гостей, тогда и будем о любви думать. Война все спишет! А пока было бы что есть, где спать и с кем перестыкнуться… Я так думаю!

Последняя Мишкина фраза прозвучала с вызовом.

– И не только я так думаю. Все наши мужики такого же мнения. Это ты только у нас такой романтик! Развел вокруг себя гарем, а оглаживаешь одну! А ты бы подумал прежде, что будет с твоим гаремом, если тебя – не дай Единый! – ухлопают. – Мишка трижды сплюнул через левое плечо.

– Типун тебе на язык, Афоня! – Кирилл поневоле поморщился.

– Да я и с типуном на языке жить согласен! – Мишка снова хрюкнул. – Лишь бы жить!.. Не писай на зенит, прапор! От нас тебе вреда не будет. Думаешь, мы не понимаем, что все «кентавры» твоей везучестью повязаны. К другому командиру попадешь, и дня, может, не проживешь. Так что мы тебя не подставим. А насчет гарема… Ты его под свое начало собрал, ты и ботву насчет метелок поджаривай! Мы только в постели тебе помочь можем!

И Кирилл вдруг подумал, что не только он стал профессиональным убийцей. Вся его команда – одного поля ягоды, как говорил бедняга Спиря. И все они живут одним днем. Прав Афоня: пока было бы что есть, где спать и с кем перестыкнуться. И его, Кирилла, главная задача, чтобы у Афони и его боевых товарищей все это было. А к гарему надо относиться как к боевому снаряжению, как к защитной форме. А что касается перестыкнуться, так есть же у него Светлана. И ее вполне хватает для любви.