Михаил Шуваев - Звездный Гольфстрим
— Пациент?..
— Да, вот он, — профессор слегка посторонился, чтобы была видна криокамера.
Молодой охранник помолчал и отключился.
— И что теперь? — растерянно развел руками Моран, отворачиваясь от погасшего экрана.
— Спокойно, профессор, ждем, — прислонился к стене Герберт.
— Эх, закурить бы… — пробормотал Моран.
— Ну и курите себе на здоровье, — удивился Ричард. — Что вам мешает?
— Господин Сноу, мы в таком пожарном порядке эвакуировались из клиники, что мне было не до трубки и табака…
— Сочувствую. Но, может быть, у Клейна есть курево.
Текли минуты… Наконец экран переговорного устройства снова осветился и на нем появилось лицо человека лет пятидесяти в круглых очках и с большой блестящей лысиной.
— Действительно, профессор Моран собственной персоной. Утречко доброе вам! — проскрипел Клейн. — Ого, с криокамерой! А кто эти люди с вами?
— Добрый день, доктор Клейн, — быстро подошел к двери Моран. — Меня сопровождают мой ассистент Герберт Крулл, доктор Блумберг и сотрудник КОНОКОМа Сноу. Прошу вас дать приказ нас впустить, есть очень серьезный разговор.
— Да ну? Это без четверти шесть утра-то?
— Мне не до шуток, доктор…
— Доктор, я специальный агент КОНОКОМа Ричард Сноу, веду дело вот этого пациента, — жест в сторону криокамеры. — Уверяю вас — речь идет о вещах, напрямую затрагивающих интересы всего человечества. Каким образом это связано с вами и что мы хотим от вас, мы объясним, как только вы нас впустите.
Клейн с экрана переводил цепкие глаза с Морана на Сноу. Внимательно посмотрел на криокамеру и, увидев надпись на ней, неожиданно спросил:
— Что такое Европа-три?
— Профессор, ну что мы так и будем с вами беседовать, стоя в этом коридоре? Мы проголодались, в конце концов! — начал раздражаться Моран.
— У меня здесь не ресторан! — отрубил Клейн. — Ладно, входите, вас проведут ко мне.
Экран потух, раздался короткий металлический звук и дверь начала медленно открываться. За ней оказалось куда более презентабельное и просторное помещение с нормальным светом и оборудованное лифтом ДДЛ. Команда вошла в комнату и втолкала за собой криокамеру. Тяжелая металлическая дверь за ними бесшумно закрылась, щелкнул запор. Чуть в стороне от дверей лифта была видна еще одна металлическая серая дверь, наверное, выход на лестницу.
Над дверьми адресного лифта зажглась зеленая лампа, и створки разъехались в стороны. Из лифта вышел тот самый молодой охранник, с которым они только что говорили по интерфону.
— Меня зовут Клифф, я провожу вас к доктору. Прошу.
Он посторонился и пригласил всех во вместительную кабину лифта — почти точную копию кабины в клинике Морана.
«Значит, это на самом деле клиника, причем, скорее всего, действующая. Доктор, по-видимому, ведет и научно-исследовательскую работу и понемногу практикует. Ведь надо же брать материал для своих изысканий. А что там про него говорил Герберт?.. Ах да, он — состоятельный человек и может себе позволить практически любое оборудование, любые медицинские аппараты», — думал Ричард, помогая вталкивать в лифт криокамеру.
— Операционный блок, первый уровень, — громко произнес Клифф.
Двери закрылись и кабина двинулась по маршруту, чуть покачиваясь на сортировочных узлах. Первым, кого они увидели, когда открылись двери, был доктор Клейн — невысокий худощавый человек в белом халате. За это время он успел надеть на голову шапочку хирурга и нацепить на лицо марлевую повязку.
— Следуйте за мной, господа, — проскрипел он сквозь маску, повернулся и на удивление быстро зашагал по коридору своей клиники.
Через каждые пять-шесть метров по правой стороне находились двери в палаты, а левая сторона коридора с широкими окнами выходила в сторону пустыни. Сквозь затемненные светофильтрами окна были видны начинающиеся в нескольких стах метрах от здания желтые высокие барханы Сахары. Каждое окно снаружи было защищено сверху выдвижным светоотражающим козырьком. Несмотря на видимый снаружи зной, в клинике было прохладно и комфортно. Система климат-контроля работала превосходно. Клейн свернул за угол и тут же остановился. Перед ним были двери с надписью «Операционная № 2». Он приложил магнитную карту к сканеру, и проход открылся. Из операционной вышла стройная женщина в бирюзовой одежде хирурга. На руках у нее были надеты резиновые тонкие перчатки, а через локоть переброшены белые халаты.
— Прошу всех надеть халаты, бахилы, шапочки и маски. Хлоэ, пожалуйста, раздай всем. Клифф, а ты возвращайся на пост.
Клейну, видимо, хотелось показать, кто здесь хозяин. Но в его просьбе не было ничего необычного, а тем более обидного, и даже Моран, слегка пожав плечами, спокойно нацепил на себя всю амуницию. После этого они были впущены в операционную и завели туда же криокамеру, оставив ее около щита управления системой жизнеобеспечения.
— Профессор, я думаю пока нам надо подключить вашего пациента к стационарной системе, ведь сейчас он на автономной, и атомных батарей надолго не хватит.
— Согласен, доктор, вам помочь?
— Спасибо, вы можете наблюдать, мне поможет Хлоэ.
Вместе со своей ассистенткой доктор очень споро подсоединил все разъемы криокамеры к системе и махнул рукой профессору, приглашая его подойти и посмотреть на показания приборов. Моран подошел к Клейну и внимательно посмотрел на экран.
— Отлично, доктор, динамика нулевая, так и должно быть, — откликнулся Моран.
— Теперь, когда у нас появилось немного времени, прошу всех в мой кабинет, там и поговорим, — проскрипел Клейн и направился к выходу.
Расположились они, собственно говоря, не в самом кабинете Клейна, а в соседней комнате для переговоров с большим круглым столом человек на десять и сферой гологравизора посредине. Комната была большой, в каждом углу стояли в кадках карликовые пальмы, а одна стена была полностью из фотостекла. Снаружи над окном виднелся светоотражающий козырек. Само стекло сейчас было затемнено — уже рассвело, и солнце становилось все ярче и ярче. На столе, что было с удовольствием встречено четверкой, на нескольких тарелках были разложены теплые бутерброды, пироги и пицца. Стояло также два дымящихся графина с кофе и чаем и еще четыре графина с разными соками и льдом. Были и небольшие соусницы с разными специями, сливками, сметаной и кетчупом.
— Не стесняйтесь, господа, прошу вас, я и сам с вами перекушу — чует мое сердце, что сегодня нормально питаться у меня не получится. Больно уж представительная депутация ко мне в гости пожаловала. Мда-а… — с этими словами он налил из графина в стакан сока манго, взял с тарелки пирожок и положил на блюдечко большую ложку сметаны.
— Рекомендую, господа. Старшая сестра-хозяйка у меня русская — Алевтина, или для вас Алевтина Емельяновна, — она же отвечает и за пищеблок. Эти пирожки сделаны по ее старинному рецепту — пальчики оближете! Вот эти — с капустой, эти с картошкой и грибами, а вон те с зеленым луком и вареными яйцами, — с этими словами Клейн макнул пирожок в сметану и, закрыв глаза, отправил его в рот.
Ричард сглотнул слюну и, последовав примеру Клейна, попробовал пирожок с картошкой и грибами. Вкус был действительно необычный и превосходный, он сразу потянулся за вторым. Сноу заметил, что и Блумберг уплетает пирожки за обе щеки, игнорируя пока пиццу и гамбургеры. Герберт и Моран для начала вдарили по гамбургерам. Одновременно Ричи не мог не оценить, что, несмотря на все свое ворчание и некоторое высокомерие, Клейн пока показал себя вполне нормальным и даже предупредительным человеком.
— Доктор Клейн, я не ел ничего вкуснее за последние десять лет! — вполне искренне с набитым ртом промычал Блумберг и привычно опрокинул на себя чашку кофе:
— Твою мать!.. — непроизвольно вырвалось у него, и он принялся оттирать халат.
— Ради бога, не утруждайте себя, бросьте! — прозвучал приятный женский голос. — Просто снимите с себя халат, и все!
Это произнесла Хлоэ, которая тоже сидела за столом вместе со всеми. Айво взглянул в ее сторону и быстренько скинул халат. Не зная, куда его пристроить, он завертел головой, высматривая подходящее место. Хлоэ встала и подошла к слегка опешившему ученому. На ее лице не было маски, и именно этот факт сильно сковал Айво — Хлоэ была очень красива. Ей, конечно, было не двадцать, а все тридцать пять, но красота ее была вне времени, возраста и пространства. Она принадлежала к тому типу ослепительных женщин, над которыми возраст не властен зачастую до самой старости. Несчастный Блумберг шевелил губами, но сказать так ничего и не смог, просто отдал скомканный халат Хлоэ, которая и выбросила его в специальное ведро за дверью. После этого она вернулась на место и присоединилась к компании.
— Ну-с, господа, кто возьмет на себя труд объяснить мне, что происходит, кто наш пациент и с какого боку-припеку здесь КОНОКОМ, профессор и я? — вопросил Клейн, отодвигая пустую тарелку, которая тут же скрылась в специальном отверстии в столе, увлекаемая микролифтом.
