Последний контакт 3 (СИ) - Евгений Юрьевич Ильичев
Сейчас Роман осознавал это куда яснее. Большое лучше видится на расстоянии, а частное лучше изучать в сравнении с другим частным. Здесь, на «Прорыве», Роман получил возможность сравнить себя с другими людьми — с существами, к которым, по мнению матери, он относился. Но чем больше он наблюдал за своими создателями, тем больше находил в себе различий с ними.
Одним из самых очевидных отличий репликантов от людей Роман считал неспособность последних сопротивляться влиянию ваэрров. Валерия догадывалась, что ваэрры не могут подчинять своей воле искусственно созданных людей, но там, на «Юкко», доказать это не могла. Сама она была неподвластна влиянию Добряка, поскольку изменила свой генотип, а Роман был просто ее спутником, управлять которым ваэррам было попросту незачем. Ее собственные попытки управлять сознанием Романа не увенчались успехом. Он хорошо откликался на обучение, легко усваивал материал и даже мог быть запрограммирован на какие-либо действия посредством вербального контакта. Но взять под контроль сознание Романа, как она делала это с аватарами на «Юкко», Валерия так и не смогла. Провоцировать же на это Добряка Мирская не хотела, и Роман теперь понимал, почему. Очевидно, это обстоятельство было частью ее плана по спасению Земли. Разумеется, афишировать свои намерения мать не желала, а потому действовать ей приходилось осторожно. К примеру, они никогда не обсуждали с матерью различия между людьми и репликантами. Напротив, она всячески убеждала Романа в том, что этих различий попросту нет, что Роман полноценный человек, такой же, как она сама, как миллиарды других людей на планете. Однако чем дольше Роман находился на «Прорыве», тем отчетливее понимал — обмануть она хотела не его, а ваэрров.
Тем не менее Валерия была убедительна в своих речах. Ей почти удалось убедить Романа в том, что он мало чем отличается от людей — внушить ему это было лишь делом времени. Но где-то глубоко внутри себя Роман знал правду: он не человек. И сейчас эта правда слишком уж сильно бросалась в глаза. Люди — имеется в виду, настоящие люди, земной выделки — имели слишком тонкую настройку нервной системы и обладали неким трансцендентным мерилом человечности. Душой.
В наличии души у себя самого Роман сильно сомневался, поскольку так и не смог постичь сути этого понятия. Валерия часто говорила с ним о душе, пытаясь объяснить то, что, по мнению самого Романа, объяснить было невозможно. Объяснять смысл слова «душа» существу бездушному было равноценно тому, как объяснять слепому, что такое свет.
К тому же для Романа суть слова «душа» была столь же непостижимой, как и суть слова «вера». Нет, сам глагол «верить» Роману был понятен по той простой причине, что к этому слову можно было подобрать синонимы. Верить означало доверять, убеждаться, полагаться, вверять — то есть верить кому-то или во что-то. Проблемы начинались, когда Валерия пыталась извлечь из этого слова иной смысл. Так Роман узнал о тяге людей к вере в некое всемогущее и непостижимое существо — в бога. Быть верующим, по мнению Валерии, означало быть чистым душой. А само слово «душа» у Романа не вызывало никаких ассоциаций, а стало быть, ни о какой чистоте или черноте человеческих душ он не мог ни размышлять, ни судить, ни дискутировать. Получался замкнутый круг, из которого выбраться самостоятельно Роман не мог, его мозг попросту отказывался принимать такие понятия и оперировать ими. Это ли не доказательство того, что его мать заблуждалась, называя Романа человеком? Или же это означало, что Мирская не смогла убедить в этом его? Вопрос был в другом: смогла ли она убедить ваэрров и зачем, собственно, ей было нужно их убеждать?
Роман напряг память и вспомнил те слова, которые он должен был передать на Землю. Слова эти он слышал лишь единожды. Валерия заставила Романа выучить этот текст наизусть и заставила поклясться, что он передаст их ее сестре Дарье. Происходило это как раз в тот момент, когда Добряк был временно отключен, а Валерия занималась энергосистемой «Юкко». С точки зрения ваэрров, это была победа над человеком. Они заставили ее встать на их сторону, смогли изменить ее физические параметры и со временем рассчитывали — и не безосновательно — превратить ее в ваэрра и ментально. Они обманули доверчивую землянку. Но так ли проста была Мирская? Может, она хотела, чтобы ваэрры поверили в свой триумф? Может, именно в том и состоял ее план — заставить врага поверить в его победу?
Как бы то ни было, но Валерия, похоже, перехитрила саму себя. Да, с одной стороны, ей удалось сохранить информацию для землян, и Роман был дня нее не более чем накопителем этой информации, временным хранилищем — флешкой, если говорить проще. Но с другой стороны, за возможность передать эту информацию Валерия заплатила слишком высокую цену. И самым обидным было то, что непомерная цена была заплачена, а информацию передать все равно было нельзя.
Да, Роман не верил ни Касаткиной, ни тем более Павленко. Слишком уж примитивно они действовали. Он был уверен, что эти двое ничем от остальных военных Земли не отличаются, что они попросту придумали коварный план, имеющий цель добраться до информации, которой он владел. И, по сути, самому Роману было плевать на то, кто именно получит эту информацию и каким образом она отправится на Землю — был бы результат. Проблема заключалась в том, что на «Прорыве» эту информацию нельзя было озвучивать вслух. Крейсер был атакован амальгитом, и в данный момент ваэрры практически в реальном времени имели доступ ко всему, что творится на корабле. Пророни Роман хоть слово, хоть как-то пролей свет на ключ к спасению Земли от вторжения — ваэрры об этом узнают незамедлительно. Действовать нужно было только тайно, только через систему ЧСДС, которая на военных крейсерах никак не пересекалась с другими системами связи и не контролировалась главным компьютером. А для этого нужно было, чтобы люди поверили в то, что Роман пытается помочь, а не навредить.
День пролетел незаметно. Сегодня
