Кирилл Мошков - Победа ускользает
- Понятно. А скольких ты можешь контролировать?
- Точно не знаю. Много. Столько, сколько меня видят -- столько и могу.
- Тебя видят? Не ты, а тебя? Ясно... Ментальный щит?
Ким восхищенно щелкнул языком.
- Ну, ты даешь, капитан. Да, ментальный щит.
Таук усмехнулся.
- Я просто много читал. Ты не Майк Джервис случайно?
Ким нахмурился.
- Отчасти... да, Джервис.
Ни Клю, ни Йону это имя ничего особенного не сказало: имя Джервиса очень редко упоминалось среди имен Рыцарей, куда реже, чем имена Фродо Таука, Роби Кригера или Стивена Сатклиффа.
Таук же присвистнул:
- Как я понимаю, Управление пустило тебя в ход, потому что испугалось происходящего? Ты -- энергомасса или биоклон?
- Биоклон.
Клю вздрогнула.
- Ого-го... -- Легин потер лоб свободной рукой и на секунду задумался.
- Реми на "Лосе"? -- спросил Йон тем временем.
- Да, все наши на "Лосе", -- ответила Клю. -- Мы пойдем на другой корабль.
- Это на какой еще?
- На мой, -- не поворачиваясь, пояснил Ким, продолжавший смотреть на Легина.
- Хорошо. Принимается, -- сказал Таук наконец. -- Другого выхода все равно нет. Есть у нас пара минуток в резерве? Я бы спросил этого капрала, где наши с Йоном вещички или как и у кого это можно узнать. Под ментальным щитом мы отсюда можем вынести полздания... хотя особо задерживаться, конечно, не стоит. Но у меня там, понимаешь, много полезного...
Ким покусал губу.
- Ну, давай. Сможешь идти в отрыве от меня? Тебя подстроить?
- Подстрой, пожалуйста, -- кивнул Легин.
- Только учти, я дикарь в этих делах, -- предупредил Ким. -- Все на уровне каменного топора.
- Мне бы такой топор, -- усмехнулся Легин. -- Сколько у тебя мощность? Тысячи две вуалей?
- Пять.
Легин длинно свистнул.
Ким плотно зажмурился, не отворачиваясь от Таука, и на секунду приблизил свое лицо к его лицу. Йон видел, как Легин инстинктивно отшатнулся, глаза его расширились, рот приоткрылся -- Йон мог бы поклясться, что первый раз в жизни на секунду увидел испуг Таука!
- Теперь отойди, -- сказал наконец Ким, открывая глаза. Он сразу же начал яростно протирать правый глаз освободившейся правой рукой, бормоча: "щиплет-то как,zar-razah... что значит -- ночь не спать...".
Легин сделал шаг, другой... Видимо, он продолжал видеть и Кима, и Йона с Клю, потому что он удовлетворенно кивнул и двинулся к капралу.
- Ким, коллега, спроси его про вещички, -- попросил он через плечо.
Ким обернулся к Йону и Клю:
- Ребята, а вам все еще надо крепко-крепко за меня держаться. Как вы, нормально?
- Мы -- отлично, Ким, -- мужественно ответила Клю.
- Вы там тогда уж про мой пистолет тоже спросите, -- набравшись храбрости, сказал Йон Киму. Этот странный тип все больше и больше возбуждал в нем страх.
- Спрошу, Йон, -- ответил Ким и глянул на писателя. Тот мужественно выдержал мрачный натиск его взгляда. Ким отвел глаза.
- Да не бойтесь вы меня так, -- с досадой произнес он, во главе цепочки подходя к послушно ждущему капралу. -- Клю, ну хоть ты скажи ему, что меня не надо бояться.
- Я скажу, -- пообещала Клю. -- Только потом. Я тебя и сама, знаешь, как боюсь? Когда ты меня через главный вход Красного Дома вел, я чуть не померла со страху. Думаешь, я их боялась? Я тебя боялась.
Ким только покосился на нее и длинно вздохнул. Потом повернулся к капралу и деловито предложил:
- Ну что, господин заслуженный ветеран Министерства, будем отвечать на мои вопросы?
- Будем, -- глухо ответил капрал.
часть третья
ПРАРОДИНА ЧЕЛОВЕЧЕСТВ
-Салям алейкум, -- как можно почтительнее проговорил Донаб, слегка (как, он видел, здесь делают) кланяясь пожилому фермеру. --Тотакаллям бель араби?
Лицо старика ничего не выразило -- ни понимания, ни узнавания, ничего. Ноль эмоций. Он продолжал стоять в воротах, сжимая в руках тяжелое помповое ружье. Ствол не был направлен на незваных гостей, но не был и опущен: фермер держал его наискосок, ствол возле левого плеча, чтобы было ясно, что разворот оружия в боевое положение не займет у него много времени.
Донаб оглянулся на Джессли и нервно облизнул губы.
- Может, попробуешь на фарси? -- пробормотал он на линке, но, не дожидаясь ответа, вновь повернулся к старику и, преувеличенно артикулируя, громко спросил: --Мумкен наам хуна? Нахну сьяха мен Кабир-Мина. Саадуни!
Никакой реакции.
Тогда Джессли, скромно-прескромно выглядывая из-за плеча Донаба (и ни в коем случае не глядя прямо в глаза старику, как и советовал путеводитель), проговорила:
-Хохешмишона... Иджеза аст дохэльшавам? Хобит. Ман джохонгардам аз Кайхон-Мина хастам. Шома фарси баладид?
Старик шевельнулся. Густые седые брови задвигались, край седой бороды показался, опускаясь, из-под лицевой повязки. Слышно было, что фермер раскрыл рот и вдохнул.
-Пэндже долер, -- невнятно произнес он наконец сиплым голосом, и угольно-черные глаза под бровями неприятно сверкнули.
-Чанд? -- растерялась Джессли.
-Пэндже долер, -- тверже и отчетливее повторил старик.
- Что он говорит? -- прошипел Донаб.
- Денег просит, -- шепотом ответила Джессли. -- Пятьдесят долларов.
- Да он охренел совсем. Да я ему...
- Тихо ты! -- испугалась Джессли. -- У него ружье! Ты с ума сошел? А если он выстрелит? Тихо! -- и, повысив голос, вновь обратилась к старику: --На, ин геран аст. Бебахшид, ман хэйли кам пуль дарам!
Старик нахмурился и медленно опустил ствол таким образом, что он, еще не будучи нацелен на визитеров, тем не менее стал смотреть примерно в их направлении. Джессли замерла, но Донаб возмущенно набрал воздуха в грудь и совсем уже было заговорил, только старик не дал ему открыть рот весьма действенным способом: ствол резко и окончательно повернулся к гостям.
-Ходохафез, -- закончил переговоры фермер и сделал шаг назад. Массивные ворота, приоткрытые ровно на ширину плеч старика, покатились влево и с тяжким толчком ударились о балку. С внутренней стороны ворот залязгали запоры, и наступила тишина: сквозь трехметровый забор и мощные ворота даже не было слышно, ушел хозяин или еще стоит у входа, наблюдая через какую-нибудь щель за пришельцами.
Донаб резко развернулся и зашагал обратно к дороге, каждые два шага возмущенно фыркая. Джессли ничего не оставалось, как последовать за ним. Чтобы срезать угол, она запрыгала по придорожным камням и наконец спрыгнула на серо-черное полотно древнего асфальта, изрезанное поросшими мелкой травкой трещинами.
- Стой! -- крикнула она Донабу, который, будто и не слыша ее, зашагал вниз по шоссе. -- Стой! Нам не туда! Нам в другую сторону! Путеводитель...
Донаб обернулся, будто на пружинке.
- Путеводитель? -- зловеще протянул он. -- Путеводитель! В твоем путеводителе сказано, что это самая гостеприимная местность Старой Таврии! Там сказано, что в двадцатом году команда Рестингауза прошла весь полуостров за три дня и не потратила ни пенса! Там сказано, что здесь говорят по-арабски, по-турецки и на линке! Где это все? Где? Мы здесь уже скоро сутки, мы спали на камнях, мы ничего не ели весь день, ни одна собака не дала даже напиться, по-арабски вообще никто ни бум-бум, не говоря про линк, а контрольная точка, между прочим, как была в двух тысячах километров отсюда, так и осталась, а мы за день прошли из них тридцать! А до выхода на третий этап меньше шести суток! А условия чемпионата вашей дурацкой Лиги запрещают хайкать авиасредства!
Джессли протянула было руки, чтобы успокоить разбушевавшегося напарника, но тот отступил на пару шагов и только заорал громче:
- Когда я после колледжа ездил хайкать, я ездил по правилам Академии путешествий и был счастлив! Это все твой братец! Чемпионат! Да я чихать хотел на ваш чемпионат! Я зарабатываю в три раза больше, чем могу выиграть в этом долбаном чемпионате! И еще связался с девчонкой! На Землю -- с девчонкой! Уму непостижимо! Все, я прекращаю участие в чемпионате. Дальше можешь идти одна!
Джессли не выдержала.
- Да я за эти три дня уже восемьсот тысяч раз пожалела, что пошла с тобой в паре! -- завопила она так, что у самой зазвенело в ушах. -- Ты худший мой напарник за все три года! Ты только и делаешь, что ноешь! Ты ничего не знаешь и ничего не хочешь узнавать! Чего в путеводителе нет -- то для тебя не существует! Ты все время обвиняешь меня в своем неумении справляться с нештатными ситуациями, а того понять не можешь, что в хайкинге каждая ситуация нештатная! Ты... ты...
Запал Джессли внезапно угас, и она махнула рукой.
- Иди, куда хочешь. Иди.
Некоторое время Донаб ненавидяще сверлил ее взглядом, затем резко повернулся, пнул придорожный камень, подняв красиво осветившуюся закатным солнцем тучу пыли, и зашагал вниз по дороге.
