Илья Шумей - Игры в чужой песочнице
-И Вы их совсем не боитесь?
-Кого, хайенн? Да что Вы! Это самые безобидные существа на свете! Убежденные вегетарианцы!
-После сегодняшних событий я бы не стал утверждать это столь безапелляционно.
-Ах, да… - Мария запнулась, - но я ведь уже объясняла Вам, в чем дело.
-Объясняли, - кивнул Содос, - я только хотел бы еще немного прояснить причины существующего конфликта между людьми и животными. Он же не вчера разгорелся, верно? С другой стороны, мне почему-то кажется, что года два-три назад ситуация не была столь напряженной. Я прав?
-Все так. В первые годы освоения мохаррских оазисов с местной фауной сталкивались только ученые. Фермеры спокойно возделывали свои поля, не зная никаких проблем. Веселье началось позже.
-Что изменилось? – Содосу приходилось подталкивать беседу, поскольку Мария то и дело умолкала. Чувствовалось, что говорить на данную тему ей тяжело.
-Полностью освоив окружающую полосу степи, люди стали расширять свои поля за счет лесов.
-… в которых жили хайенны?
-Да.
-Почему же животные просто не ушли дальше в лес?
-Дело в том, что оазис представляет собой очень сложную экосистему, в которой удивительным образом переплетены пояса с совершенно разным составом флоры. По мере продвижения к его центру мы проходим пустыню, степь, смешанный лес и, наконец, тропические джунгли. Все это дробится на еще более мелкие пояски, буквально в несколько десятков метров шириной. Многие виды растений встречаются только в своем узком поясе и нигде более. Другие, как, скажем, пинусы, растут на довольно большой территории, но это, скорее, исключение, нежели правило.
-Кажется, я начинаю понимать, - оживился Содос, - люди вырубили тот пояс леса, в котором обитали хайенны?
-Не совсем так. Хайенны свободно перемещаются по всему оазису, но в истребленных поясах произрастали растения, составлявшие неотъемлемую часть их рациона.
-Экие привереды!
-Посмотрела бы я на Вас, лишись Вы полностью, например, витамина С, - зло огрызнулась Мария, - долго ли Вы протянете?
-Не знаю, не пробовал, а что?
-А то, что недолго. Есть такая замечательная болезнь – цинга, и лучше с ней близко не знакомиться. Хорошо, если только с зубами расстанетесь.
-Хорошо, я все понял, но неужели набеги на огороды – это выход?
-Как оказалось, да. Пути, по которым шла эволюция на Земле и на Мохарре различны, но законы химии и физики, как ни крути, едины для всех. Некоторые земные культуры смогли полностью или частично восполнить потерю.
-А как же эта, как ее, «апланетизация»? Хайенн она не беспокоит? Я даже под страхом смерти не смог бы съесть ни одной местной ягодки. Желужок буквально наизнанку выворачивается от одной только мысли об этом.
-У животных не столь богатое воображение, и, потом, я думаю, Вы все же по-другому взглянули бы на ситуацию, окажись на их месте. Речь идет о выживании. Да, Вы правы, хайенны не в восторге от новой диеты, и, кроме того, жутко не любят выходить из-под покрова леса на открытые пространства, но для них это теперь, без преувеличения, вопрос жизни и смерти. И они идут на огороды.
-Где же выход?
-Ха! Выход! – Мария опрокинула в рот остатки вина, - а кто вас просил сюда входить!? Но нет! Человек – самое упрямое существо во Вселенной. Сначала заберется в темный сарай с разбросанными по полу граблями, а потом голосит, что его бьют.
-Но расширять поля необходимо! Для фермеров это тоже вопрос выживания.
-Не следовало вырубать весь лес. Если бы хоть местами оставляли нетронутые участки, то, возможно, этого хайеннам оказалось бы вполне достаточно.
-Вы говорили им об этом?
-Разумеется! Но меня никто не хотел слушать. Позже, после совершения первой ошибки, когда хайенны начали набрасываться на посадки, я предложила сделать несколько не огороженных полей, чтобы животные могли спокойно взять то, что им нужно и уйти. Пожертвовав этими клочками земли, удалось бы сохранить в целости все остальное.
-И что, тоже без толку?
-Абсолютно! Эти туполобые мужланы уже закусили удила, и готовы кровью (как чужой, так и своей собственной) залить эти драгоценные грядки, но не уступить ни пяди.
-Выходит, война?
-Для человечества не впервой развязывать кровавые и бессмысленные войны с Природой. Начали на Земле, где безжалостно истребили не одну сотню видов, теперь боевые действия переместились уже на другие планеты. Ничего не меняется. Ни-че-го. Один человек, возможно, и способен изредка чему-то научиться на своих ошибках, человечество в целом – никогда.
-Какой же урок ожидает нас, по-вашему, на сей раз?
-Я не знаю, - развела руками девушка, - даже в хорошо изученной земной биосфере невозможно предугадать последствия тех или иных необдуманных действий. Что уж говорить о чужом мире! Оазис может, например, полностью вымереть. Или все что растет в нем и вокруг него может неожиданно мутировать и стать смертельно ядовитым – последствия непредсказуемы.
-Что же Вы будете делать?
-То же, что и всегда: собирать информацию, наблюдать, анализировать.
-И не предпринимать никаких активных действий?
-А что я могу сделать против человеческого упрямства и глупости?
-Против таких врагов бессильно любое оружие, это точно, - Содос покачал головой, - а Вы никогда не подумывали о том, чтобы тоже покинуть Мохарру, раз здесь Вы уже ничего не можете изменить?
-Я постоянно думаю об этом, но осталось еще столько незаконченных дел! Столько начатых наблюдений!
-Вы и теперь полагаете, что Вам удастся их закончить?
-Я не знаю, - Мария поникла, сгорбившись на стуле, - теперь я уже ничего не знаю.
-Не падайте духом! Вы и так сделали уже безумно много, мисс Оллани, - Содос ободряюще прикоснулся к ее руке, отчего девушка чуть вздрогнула, - должен сказать, что Вам тоже не занимать решительности и упрямства. Ради своих исследований Вы остались здесь одна, посреди дикого леса! Неужели Вам не страшно, и Вы совсем не боитесь?
-Кого? Люди – единственное, чего здесь следует опасаться.
-Для чего же Вам тогда дробовик под сиденьем?
-Бочар наябедничал, - это прозвучало не столько как вопрос, сколько как констатация факта.
-Ну, в общем-то, да, - признал Содос, - фермеры, кстати, больше опасаются как раз Вас. Они думают, что в приступе ярости Вы можете устроить им кровавую баню.
-И поделом! – усмехнулась Мария, - пусть думают, хотя он, на самом деле, даже не заряжен.
-Зачем же Вы все время таскаете с собой эту железяку? Вы все-таки кого-то боитесь?
-Исследователям всегда рекомендуется иметь при себе оружие, повадки местных обитателей пока еще плохо изучены, - говоря это, девушка упорно избегала смотреть Содосу в глаза.
-Как же Вы собираетесь защищаться от них незаряженным дробовиком? Вряд ли он их сильно впечатлит.
-Не лезьте в это, Юра, - ее рука накрыла его ладонь, лежащую на столе, - не копайте дальше.
Прикосновение длилось на неуловимое мгновение дольше, чем простой жест. Убрав руку, Мария снова опустила глаза.
-В этих краях глубоко копать вредно для здоровья, - негромко сказала она, - я вот, например, вообще выбросила свою лопату от греха подальше.
Повисла неловкая пауза.
-Да что это мы все обо мне, да обо мне! – встрепенулась вдруг она и, схватив бутылку, разлила в бокалы остатки «Рассвета», - расскажите теперь и Вы что-нибудь о себе. Только не надо мне больше свистеть про торговлю тракторами, ладно?
-Как Вам будет угодно, - Содос отпил оранжевой отравы, - хотя начинал я именно с них самых.
-Как же Вы дошли до жизни такой? – наигранная веселость Марии резко контрастировала с ее угрюмым настроением еще минуту назад. Она явно хотела поскорее забыть о предшествующем разговоре.
-Где трактора, там и танки. Разница между продажей того и другого, конечно, огромная, но если у человека есть голова на плечах, то он справится. Я, во всяком случае, справился.
-Вы и мирную технику налево пускали?
-Нет, поначалу вся моя деятельность являлась исключительно легальной и пристойной. Я даже не подумывал о том, что могу заниматься чем-то иным или, скажем так, тем же самым, но по-иному. Просто делал свою работу. Аккуратно и терпеливо, постепенно поднимаясь по скользким ступенькам карьерной лестницы. Не знаю, чего мне не хватало, может быть, наглости, но двигался я медленно и особых лавров на этом поприще не снискал. Зато заработал репутацию честного и грамотного специалиста. Глупо, конечно, но я надеялся, что моя прилежность когда-нибудь будет замечена и оценена по достоинству. Глупо и наивно. Так в нашем мире дела, увы, не делаются. Практически во всех основных религиях добродетель вознаграждается исключительно после смерти человека. Иногда даже возникает подспудное желание ускорить процесс…
Содос замолчал, глядя на покачивающийся жидкий огонь в своем бокале.
