Василий Головачев - Хроники Реликта. Том 2
«Почему Гея все-таки стремится уничтожить Тартар? И ребенка Конструктора? Ведь они ей не угрожают. К тому же, если процесс сближения Стенок не остановится, все объекты в домене будут уничтожены».
«Не все. И Конструктор, и Тартар, и Гея – уцелеют, чего нельзя сказать об остальных разумных существах. Недоступный наблюдениям керн Тартара влиял на параметры и структуру Метагалактики внутри ее горизонта еще в те времена, когда доменом занимались Архитекторы. Естественно, Гея-Игрок знает возможности своего противника. Согласно мнению поэта: «Бог создал мир из ничего», Тартар, по сути, тоже создается «из ничего». То, что вы видите – растущие черные лепестки, – это всего лишь «шуба» слабо связанных несуществующих измерений, локализация шварцшильдовской геометрии в достаточно больших объемах пространства. Тартар – нульмерный объект, имеющий темпоральный спектр, то есть он существует во всех измерениях и всех временах. Но самое главное – он представляет собой проекцию в наш мир сложнейшего континуума Абсолютного Игрока, способного изменить законы любого домена и любой Игры. Но я отвлекся».
«Спасибо за информацию, – задумчиво сказал Горан. – Многого из того, что вы сообщили, я не знал. Зачем вам понадобилось вызывать меня сюда под маской Варига?»
На лице Грехова мелькнула тень досады.
«Мимолетное мальчишество. Моя авантюрная часть человеческой сущности оказалась сильнее. Прошу извинить. Ты готов действовать? Времени на размышления практически не осталось».
«Что я должен делать?»
«На спейсер «Империя» прибыл камикадзе-наводчик геянского эгрегора. Если его уничтожить, СЭКОНу потребуется какое-то время на поиск другого камикадзе».
«Кто это такой?»
«Запрограммированный интраморф, оператор с однолинейно ориентированной психикой. Необходимо проникнуть на борт «Империи» и уничтожить этого оператора».
Горан с недоверием посмотрел на гостя:
«Вы шутите? Мне не дадут и шагу ступить. К тому же такие операции требуют расчета и поддержки».
«Возьми напарника».
Горан усмехнулся:
«Исполнителей такого уровня у нас нет».
«А Влад Велич?»
«Но он же…»
«В настоящий момент он на Земле. Свяжись с ним».
«Я… так далеко? Я не… смогу».
Рядом с Греховым возникла из пустоты короткая светящаяся голубая жилка. Габриэль взялся за нее рукой, и голубое свечение волной побежало от пальцев до плеча, распространилось по всему телу.
«Берись».
«Что это?»
«Дивьясротра[119]. У тебя есть все задатки, чтобы когда-нибудь овладеть техникой этого вида связи».
Горан, помедлив, вылез из кресла, взялся за светящийся стержень и вздрогнул от легкого электрического укола. В голове поплыл легкий удаляющийся звон, а с ним вместе начала стремительно расширяться зона мысленно-звукового приема.
Горан стал слышать тихие свисты и шепоты ментальных полей, скрипы чьих-то кодированных передач, обрывки мелодий, воркующие «голубиные» голоса пересекающих Метагалактику сообщений неведомых существ.
«Влад, ответь!» – поколебал все сверхпространство слуха Горана сильный голос Грехова.
Пауза, шорохи осыпающегося песка, тихие повизгивания, голоса…
«Кто зовет?» – потряс голову комиссара столь же сильный голос Велича.
Горан задержал дыхание.
«Это я – Милич…»
«Комиссар, меня вызывал не ты…»
«Привет, тезка, – вмешался Грехов. – Поздравляю тебя с успешно пройденным экзаменом. Теперь я не единственный странник Вечности, постигший сверхчеловеческое Неизвестное. Потом расскажешь, где был и что видел. Сейчас нужна твоя помощь».
Пауза.
«Вы далеко?»
«Возле Тартара».
Еще одна пауза, более длинная.
«Прощается с Улыбой», – усмехнулся Грехов.
«Иду».
Через несколько мгновений рядом с собеседниками, держащимися за сияющий стержень внепространственной связи, проявилась фигура молодого землянина в странном костюме, материал которого напоминал пленку жидкого огня, то и дело вскипающую маленькими более яркими язычками.
Стержень погас. Горан испытал нечто вроде глубокого приступа глухоты.
«Быстро учишься, – с удовлетворением кивнул на огненный костюм Влада Грехов, окидывая высокую фигуру парня смеющимся и одновременно оценивающим взглядом. – Я в тебе не ошибся, тезка. – Поглядел на Милича. – Действуйте, ребята, у вас мало времени. Надо задержать удар Геи по артефакту, это пока единственный способ сохранить баланс сил в резервации».
И Грехов исчез. Появился снова.
«Когда вернетесь, перегоните «Маг» в систему Госпожи. Возможно, там тоже придется проделать аналогичную операцию».
Грехов исчез окончательно.
Влад и Горан молча изучали то место, где он стоял, потом посмотрели друг на друга.
«Он считает нас суперменами, – сказал Горан. – Или самоубийцами. Ты готов идти в кавалерийскую атаку на превосходящие силы противника?»
«Что надо делать?»
«Надо нейтрализовать оператора-камикадзе на борту спейсера «Империя». Справимся?»
Влад подумал.
«Должны».
Горан улыбнулся.
«До чего же мне нравится твой подход к проблемам. Дай мне минуту на сборы, и пойдем. – Он зашагал к выходу из рубки и уже на пороге оглянулся. – Ты действительно побывал… внутри Тартара?»
Влад кивнул.
«Все-таки ты не от мира сего… расскажешь?»
Влад снова кивнул, чувствуя смущение. Горан засмеялся, пропадая за дверью, чувствуя взаимную симпатию и уверенность в благополучном исходе операции. Хотя совершенно не представлял себе, как можно ее провернуть и остаться при этом в живых.
* * *Подготовка нанесения удара по Тартару заканчивалась, когда начальник операции, он же – начальник штаба геянского космофлота в системе Тины и одновременно командир бригады СЭКОНа быстрого реагирования, Майкл Миллеман получил от председателя СЭКОНа сообщение о замене наводчика.
Миллеман был достаточно опытным военным специалистом, проработавшим в спецслужбах от ОКО до Совета безопасности более пятнадцати лет, и был знаком со всеми проявлениями Ползучего Террора. Он и здесь, в районе возбудившейся черной планеты, решал задачу «уничтожения террористов», абсолютно не представляя себе истинного положения дел. Точно так же не знали ситуации в целом и остальные исполнители воли планеты-муравейника, за исключением лидеров геянского эгрегора: Пустана Гриба, премьер-министра Правительства, патриарха Вселенской Церкви, советников Владыки, спикера Законодательной Думы. Но они в операциях по ликвидации террористов не участвовали, «расходного материала» на эти цели – людей – у Геи хватало.
Сорокапятилетний Миллеман никогда не проявлял особых умственных способностей и способностей прозорливца, поэтому компенсировал их отсутствие перестраховкой и тысячью предосторожностей при решении особо важных задач. Подстраховался он на всякий случай и теперь, запросив у инка спейсера, контролирующего связь с центром, подтверждения разговора с руководителем СЭКОНа.
– Факта разговора не подтверждаю, – заявил инк. – Но представители центра уже прибыли и подтвердили полномочия.
Миллеман с недоумением посмотрел на своего помощника (он же командир корабля Лахнесс), ответившего ему таким же взглядом.
– Что за чертовщина?!
– Террористы! – предположил медлительный с виду Лахнесс. – Вспомни взрыв на «Великом».
– Тревога! – бросил Миллеман. – Охране задержать прибывших в ангаре метро! При сопротивлении – уничтожить! Я сейчас проверю.
Начальник штаба выбрался из кресла и выбежал из рубки в сопровождении двух живых телохранителей и трех фоксов. Едва ли было целесообразно окружать себя таким количеством охранников в условиях космического корабля, тем более что это не гарантировало стопроцентной защиты, но Миллеман знал цену перестраховки и не пренебрегал мелочами при защите своей жизни. Боевой костюм, не пробиваемый ни пулями, ни разрядом «универсала», ни плазменным сгустком, ни лазерным лучом, он не снимал даже ночью.
Прибывших было трое. Одним из них оказался бывший комиссар ОКО Горан Милич, которого Миллеман знал хорошо, двое других держались истуканами и не реагировали на происходящее. Они стояли у кабины метро, окруженные охранниками, и казались совершенно спокойными.
– Комиссар? – удивился начальник штаба. – Что вы здесь делаете?
– Разве вам не пришло сообщение о замене наводчика? – равнодушно спросил Милич. – Что за торжественная встреча? Почему нас задержали?
– Я получил сообщение, – усмехнулся Миллеман. – Но все дело в том, дорогой комиссар, что я его не получал! Связи с центром не было! На кого вы работаете, Милич?
