Цицерон — гроза тимиуков - Андрей Васильевич Саломатов
— Ну, если ты такой добрый, может, разведешь в очаге огонь? — подал из угла голос мимикр, который тоже порядком продрог.
— Не могу, — еще печальнее ответил колдун. — У меня нет дров.
— Что у тебя ни спроси, ничего ты не можешь, — разочарованно сказал Фуго. — А еще колдуном называешься.
— Так я же добрый. Позавчера, например, птицу поймал и отпустил. А сосед мой, злой колдун, целыми днями зверей в пауков превращает, а пауков в зверей. Злобу свою тешит. Это он, пока я спал, дождь накликал.
— Так останови его. Разгони тучи, — сказал Алеша.
— Зачем? Сам пройдет.
— Ну ладно, давайте хотя бы ромбодабами побалуемся, — сказал мимикр, вылезая из своего угла.
Они с Алешей принялись уплетать сочные плоды, когда с потолка на стол упало первое насекомое.
— Так, значит, вас здесь целый лес, колдунов? — спросил Цицерон, оглядывая потолок.
— Нет, только двое. К нему идут, когда хотят на кого-нибудь болезнь наслать или другое несчастье. А ко мне — посоветоваться. — В этот момент с потолка упало еще несколько насекомых, а затем они посыпались так, будто кто-то специально их вытряхивал изо всех щелей.
— Ой, сколько их! — закричал Алеша, уворачиваясь от живого дождя. Они с мимикром побросали недоеденные ромбодабы и заметались по дому в поисках безопасного места. — Цицерон, помоги! — вопил Алеша.
Цицерон встал на четвереньки и двинулся было к стене за пучком травы, но пол под ним так прогнулся и заскрипел, что он сразу вернулся на место.
— Вот видишь, я не могу, — сказал он, — под пол провалюсь. Возьмите пару веников и выметите их.
— Ты заразился от тимиука этой болезнью — «не могу», — пропыхтел мимикр, пытаясь найти место, где бы было поменьше насекомых.
— Во время дождя у нас всегда так, — спокойно сообщил колдун. — Как и вы, они прячутся здесь от ливня. А помочь вам я тоже ничем не могу. Я не убиваю живых существ.
— Понятно, программа не та, — сказал Цицерон. — Товарищ по несчастью. А некоторые этого не понимают и даже пользуются нашим миролюбием. — Цицерон кивнул в сторону мимикра.
— Насчет ваших «не могу» — это мы уже поняли. — Фуго сорвал со стены пучок попышнее и принялся им орудовать.
— Мда, — снова подал голос робот, — был бы ты злым, превратил бы всех пауков и сороконожек в зверей, и нам на головы посыпались бы зеленые медведи и священные трубираны.
— Да, повезло вам, — согласился тимиук.
Следующие полчаса Алеша с Фуго смахивали насекомых с потолка и стен и выметали их в открытую дверь на улицу. При этом хозяин дома сидел на лавке, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим и тихонько бормотал:
— Бедные насекомые. Все-то их обижают. Ничего, они сейчас снова заберутся на крышу и вернутся назад.
— Да? — вскричал мимикр и в сердцах бросил веник. — Алеша, надо мотать из этого паучьего гнезда. Я не собираюсь весь вечер и всю ночь гонять одних и тех же пауков. Здесь все равно нельзя будет спать.
— Мотайте, мотайте, — закивал головой тимиук. — Это лучший выход из положения.
— Куда же мы пойдем? — спросил Алеша и указал на открытую дверь. За порогом начиналась вода, из которой, словно колонны, торчали толстые стволы деревьев. Дождь немного поутих, но выходить было еще рано: поверхность лесного моря пузырилась от частых крупных капель. — Мы же не знаем дороги, зайдем в болото и утонем.
— По мне, так лучше утонуть, чем быть съеденным этими тварями, — сказал мимикр и снова взялся за веник.
— Ступай, — хозяин дома указал на дверь. — Тебя ничто не держит.
— Добрый ты, — съязвил Фуго.
— Ну я же предупреждал вас, — не почувствовав сарказма, ответил тимиук.
Ближе к вечеру нашествие насекомых все же прекратилось, и Алеша с мимикром смогли наконец сесть и поужинать. Они поделились с хозяином дома ромбодабами, и тот, расчувствовавшись, зачерпнул из бочки моченых ягод.
— Видишь, Алеша, как совместный ужин сближает совершенно разных людей? — уплетая ягоды, расфилософствовался Фуго. — Даже доброго тимиука он может сделать еще добрее.
После этих слов колдун набрал еще миску угощения, поставил на стол, а затем посмотрел на Цицерона.
— А ты, наверное, железом питаешься, железный человек? — спросил он.
Алеша чуть не подавился от смеха и, проглотив кусок ромбодаба, ответил за робота:
— Гаечными ключами.
— Он шутит, — сказал Цицерон. — Я питаюсь электричеством.
— Это вкусно? — поинтересовался хозяин дома.
— Очень. Хочешь попробовать?
— А оно, это тричество, бегает или растет? — осторожно поинтересовался тимиук.
— Бегает, — ответил Цицерон. — И очень быстро. По проводам. Вон Алеша знает, что это такое. Не раз пробовал.
— Это направленное движение положительно и отрицательно заряженных частиц, — продемонстрировал Алеша свои познания в физике. — Пробовать не советую, очень больно кусаются.
— Все слова вроде понимаю, а смысл никак не уловлю, — вздохнув, сказал хозяин дома. — Хищники, что ли?
— Никто не знает, чем они питаются, — ответил Алеша. — Это очень долго объяснять. Пусть лучше Цицерон дорасскажет свою историю. Расскажи, Цицерончик.
— Да, давай, загибай дальше, — сонным голосом проговорил Фуго. Насытившись, он сполз с лавки и удобно устроился в углу на соломе. — Только не очень громко, я подремать хочу.
В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ:
— Значит, погрузился я в болотную грязь по самый выключатель. Алексей Александрович смотрит на меня, будто прощается, с жизнью. Его взгляд все и решил: взялся я за трос обоими манипуляторами, подтянул к себе вездеход, уцепился за него и потихонечку-полегонечку начал выбираться наверх. Твой папа даже прослезился от радости. Смотрит на меня через стекло и губами шевелит: мол, давай, Цицерон, жми на всю катушку, вылезешь, я тебе золотые аккумуляторы с серебряными клеммами поставлю. И что вы думаете? Выбрался на крышу вездехода, но пока сидел на нем и разматывал трос, машина ушла в грязь по самые стекла. Я это заметил, когда Алексей Александрович начал стучать
