Отметчик и разносчица - Александр Ермаков
- Ты – землянин, значит, будем говорить на твоём языке, – отозвался незнакомец. – Это значит «Интерпол Космического Братства». Меня зовут Стокар. Я – махап. Мы, махапы, соседи вайваев и тоже воюем с молмутами. Я – инспектор по чрезвычайным происшествиям, – протараторил гость и застыл в ожидании очередного вопроса.
- Как ты сюда попал? – удивлённо поинтересовался кранолётчик.
- Мой прилипун пришвартовался на крыше вашего звездолёта. Мы пасём вас уже второй месяц. У меня к тебе куча вопросов. Я знаю, что вы сбежали с перевалки, а потому осмелился на проникновение внутрь. Ведь ты землянин, а земляне наши союзники. Хотя на вайвайско-махапском фронте ваших нет. Почему вы возвращаетесь на перевалку?
- Решили, что паршивая жизнь лучше нелепой и абсурдной смерти в космическом океане. Послушайте. Я с удовольствием могу не возвращаться, если вы меня отправите домой. В гробу я видел эту перевалку.
- Нет-нет, возвращайтесь. Я всё равно не смогу вас забрать. Мой прилипун рассчитан на одно посадочное место. А подогнать звездолёт, значит, засветиться. Его зафиксирует молмутская радиоэлектронная разведка, и тут же уничтожат вражеские пульсвисты. Я предлагаю вам другой вариант – сотрудничество против общего врага. Чем скорее мы одолеем Плеширея и ему подобных, чем скорее освободим Почемурий, тем скорее вы вернетесь домой.
- А это не развод? Я уже один раз попался на удочку, развели, как последнего лоха, – печально улыбнулся Марк.
- Последнего кого? – краснолицый гость сделал вопросительное лицо.
- Ладно, проехали. Давай дальше.
- Вы прекрасно знаете, чем опасны молмуты. Если сегодня их не остановить здесь, завтра они придут к вам. И ваша Земля превратится в одну большую перевалку.
- Ближе к делу, – Марк перебил гостя.
- Вам ничего не надо делать. Просто я оставлю на вашем теле маленький жучок, и всё, о чём будут говорить вокруг вас, мы будем слышать. Нам нужно больше информации, чтобы нанести удар.
- Опять эти жучки. Мне уже один ставили. Стоп. Всё будете слышать? И мои ночные постельные бдения тоже?
- Интимные разговоры нас не интересуют. Мы – военные. Конечно, прослушивать будем, ведь ночью тоже можно услышать военную тайну.
- Не, ребята, я в эти игры больше не играю, – Марк покачал перед носом инспектора указательным пальцем, а сам подумал: «Хватит с меня того, что со мной спит разведчица-шизофреничка». – Давай-ка, дружок, в свой прилипун, отлипляйся и дуй к своим махапам. Да рожу помажь сметаной, хорошо от ожогов помогает.
- Хорошо. Прощайте.
С этими словами маленький ошпаренный махап достал какой-то предмет, похожий на футляр от сигары и быстро направил землянину в лоб. С кончика «сигары» сорвалась яркая вспышка. Марк закрыл глаза, открыл рот и, еле волоча ноги, подошёл к инспектору. «Сложный человек. Так. Память удалена. Пусть лучше ничего не помнит» - инопланетянин достал другой прибор, похожий на степлер, и прокомпостировал Марку мочку левого уха. Махап хлопнул землянина по плечу:
- Береги ухо, Марк. Жучки у нас на вес золота, – он надел скафандр, нашёл пальцем на комбинезоне нужную кнопку, нажал и исчез.
Марк остался стоять в столовой с открытым ртом и вывалившимся языком, с которого начала капать слюна. Через десять минут он очнулся:
- Что я здесь забыл? – Марк вытер с груди липкие слюни и пошел в спальный блок.
19
Прошло два месяца обратного пути к перевалке. Сукла продолжала на сеансах связи заверять мужа, что всё идет отлично. В сущности так и было. Малыш рос как на дрожжах. Он уже самостоятельно читал лёгкие детские книги и показывал маме фокусы на картах, которым научил Марк.
Как только с экрана исчезало страшное лицо коменданта, Марк отстегивал наручники и бежал в спальный блок, где они с Тузиком начинали прыгать на кровати и мутузить друг друга подушками. Постепенно к ним присоединялась мама. Но в этой подушечной войне она постоянно проигрывала. Марк и Тузик, не сговариваясь, объединялись и шли против нее. Заваленная подушками, она думала: «Между ними уже натянулась незримая стальная нить взаимопомощи. А ведь не зря говорят, что истинный отец не тот, кто выложил в утробе матери под сердцем свой хромосомный пасьянс, а тот, кто формирует сознание ребёнка, проявляет заботу и внимание. Боже мой, я меняюсь тоже. Ещё месяц такой жизни и я совсем запутаюсь, а Плеширей раскусит меня. Нет, надо срочно закрывать папку «Мой любимый Марк» и ставить на полку. На время. Надо побыть молмуткой. Как мне не хочется. Что мне для этого нужно? Опять прочитать заклинание во время оргазма».
Ночью любовники снова встретились. Когда Сукла застонала и прокричала заклинание, Марк не удивился, а только дёрнул себя за мочку левого уха:
- Что ты, детка? Аж в ухе зазвенело!
- Уйди прочь, – молмутка сбросила с себя землянина и добавила ногой в живот, отчего кранолётчик улетел в дальний угол спального блока.
- Ты рехнулась, ты совсем спятила! – застонал Марк, потирая ушибленный затылок.
- Не трогай меня больше. Иди в кабину и пристегнись. Скоро прилетим.
От шума и грохота проснулся ребёнок. Он закричал и, выскочив из детской кровати, оседлал мать:
- Если еще хоть раз папу пальцем тронешь, я тебе бороду сломаю, – сын приставил, как холодное оружие, шипастый кулачёк к маминой челюсти.
Тузик помог Марку подняться, затем быстро лёг на свою кровать и уснул.
Кранолётчик, хромая, ушёл в кабину, и Сукла осталась одна. Считая удаляющиеся шаги землянина, она невольно подумала: «Как быстро взрослеют дети, принимая участие в скандалах родителей. Где-то я уже это видела. Сначала Плеширей повредил мне челюсть. Теперь и сын норовит». Она терзалась угрызениями совести, но заглаживать вину, уже не было времени. Сукла прошла по коридору и остановилась в дверях кабины управления. Марк сидел в кресле с закрытыми глазами.
- Извини меня. Надо входить в роль. Скоро прилетаем. Я сняла маскировку. Нас уже сопровождают пульсвисты. Игра закончена, Марк. Прости, если сможешь.
Землянин ничего не ответил. Сукла развернулась и пошла в спальню.
Утром Плеширей последний раз вышел на связь:
- Сукла, я спецом
