Гэрет Уильямс - Другая половина моей души
Знаешь ли ты, Деленн, каково это, когда понимаешь, что все, во что ты верил, было ложью? Он знает это, и он понимает меня. Его манускрипты… Книга Г'Квана, она известна им уже тысячу лет. Я всегда считал, что мы одни подходим для того, чтобы вести силы света в бой. Я ошибался.
Деленн, я ухожу к ним. Один из них спас мою жизнь, и теперь я обязан возвратить ему этот долг. Слова Г'Кара коснулись моей души, и я услышал зов, требующий от меня, чтобы я присоединился к нему, стал служить его делу. Это призвание, Деленн. Я говорил с Бранмером, и он понял меня. Пожалуйста, Деленн, скажи мне, что понимаешь и ты.
— Я… — Она не знала, что нужно говорить, что нужно делать. — мое место здесь.
— Я знаю, — прошептал в ответ Нерун. — Я знаю.
Еще один шок. Она так устала; она устала неимоверно. Все, чего она хотела — это спать. Она не могла обрести спокойствие для того, чтобы начать медитацию. Все, чего она хотела — спать. Как там сказал Уэллс? «По крайней мере, вы будете избавлены от снов»? Он ошибался. Он сильно ошибался.
«Это была сделка, простая сделка. Одна человеческая жизнь. Что значила одна эта жизнь? Почему именно эта? Ворлонец сказал, что это было несущественно. Это не имело значения. Она должна была быть уверена перед тем, как идти с этим в Серый Совет. Она должна была быть уверена, и ворлонец открылся перед ней. Ее сомнения исчезли тогда, но теперь они возвратились вновь.
Одна человеческая жизнь, когда их было потеряно так много. Сколько было крови? Сколько было мертвых? Почему ворлонцам нужна была именно эта жизнь?
Другая половина нашей души. Шеридан и Синевал… так похожи. Уэллс… как похож он на Неруна — его голос, его лицо, его осанка. Шеридан и Синевал, как будто отраженные в зеркале. В темном, кривом зеркале. Другая половина нашей души… земляне? Нет, это невозможно. Это кощунство.
Но она сама собиралась проверить это. Она взяла Трилюминарий, но теперь и он был потерян. Так много потерь, и хуже всего то, что она потеряла саму себя. Сколько людей погибло? Сколько было потерь? Сколько?
Другая половина моей души. Нерун? Был ли он другой половиной моей души? Но если не он, то кто тогда? Кто? Слишком много вопросов, и даже у нее не было ответов на них.
Вален, спаси меня. Вален… Я не позволю причинять зло маленьким, здесь, в моем великом храме… Во имя Валена… другая половина моей души… Шеридан и Синевал… здесь, в моем великом храме… другая половина моей души… минбарец, не рожденный от минбарца… другая половина моей души… здесь, в моем великом храме… моей души… не рожденный от минбарца… в моем великом храме…»
Еще один удар сотряс тело Деленн, и она поняла. Это понимание вызвало в ней ужас и отвращение. Она знала. О, Вален, наконец-то, она знала.
«Минбарец, не рожденный от минбарца… В моем великом храме… другая половина моей души».
«Вален был человек!»
* * *Шеридан никогда раньше не видел подобного существа. Оно было огромное, темное и его было видно лишь еле-еле. Но он, однако, вспомнил кое-что похожее, такое же темное и почти невидимое — то, что тогда ударило Деленн. У того зверя была другая форма — менее гуманоидная, но во многом он был похож на этого. Слишком похож.
Мысли ушли, и он погрузился в стихию сражения. Его первые плазменные выстрелы почти не оказали воздействия на существо, но оно все же отвлеклось от окровавленного нарна, лежавшего на полу. Г'Кар? Почти наверняка. Зверь повернулся к Шеридану, и тот вдруг явственно ощутил неистовое дыхание смерти. Это был страшный момент, но он переживал его уже бессчетное число раз прежде, каждый раз, когда был в бою.
Зверь прыгнул вперед, и Шеридан выстрелил. И снова попадания не возымели действия, и он согнул ноги, готовясь отпрыгнуть в сторону. Он не мог предположить, насколько быстрой окажется эта тварь. Она врезалась ему в бок и отшвырнула назад. Он свалился, выпустив из рук пистолет. На время забыв об оружии, он откатился в сторону, и вскочил на ноги.
Зверь проигнорировал его. У него была сейчас возможность ударить его в спину или в бок. Он мог разорвать Шеридана, но не стал делать этого. Зверь прыгнул на Неруна и Та'Лона, ни у одного из которых не было дальнобойного оружия. Нерун взмахнул своим металлическим посохом, и Шеридан услышал громкий хруст, с которым он обрушился на тело существа. На мгновение зверь замешкался, и Та'Лон ринулся вперед, намереваясь вонзить меч в то место, где у существа, похоже, была грудь.
Не обращая внимания на свои раны, зверь схватил Та'Лона, легко поднял его в воздух, и швырнул назад. Нарн ударился об стену и стал карабкаться, пытаясь встать на ноги. Нерун снова ударил своим посохом, но зверь, казалось, почти не почувствовал этого.
Шеридан моргнул, и его боевые навыки возвратились к нему. Неистово озираясь вокруг, он обнаружил свой пистолет и схватил его. Повернувшись к зверю, он выпустил длинную очередь выстрелов почти в упор. Послышался звук, который означал, вероятно, крик боли, и существо повернулось к капитану.
Нерун тут же воспользовался этой возможностью, бросился вперед и стал наносить зверю удар за ударом. Шеридан нырнул подо что-то, мелькавшее в воздухе — он решил, что это были руки, и вскочил на ноги позади Неруна, заставляя зверя повернуться так, чтобы Нерун смог ударить его в грудь.
Каша из плазменных импульсов, ударов, выпадов и прыжков. Существо отступало, Нерун следовал за ним, но если сравнивать его силу и силу зверя, казалось, что один был сделан из дерева, в то время как второй — из металла.
Что-то мелькнуло в воздухе, и Нерун упал. Было видно, что он теряет кровь. Шеридан как раз возился со сменой энергетического магазина в своем пистолете, когда он увидел зверя, возвышавшегося над Неруном. Действуя исключительно на уровне инстинкта, не осознавая, что перед ним минбарец, Шеридан отшвырнул свой пистолет и схватил посох Неруна. Глядя снизу вверх на зверя, который, казалось, почему-то колебался, нападать на Шеридана, или нет, он со всей силы ударил его посохом.
Зверь заревел и грохнулся наземь. Шеридан с тихим ужасом взглянул на посох, покрытый чем-то, что, как он предположил, могло быть только кровью. Он поглядел вниз, на зверя, на один страшный миг ставшего полностью видимым.
Его чуть не стошнило.
У его спутников были свои проблемы. Та'Лон поднялся, придерживаясь за стену и морщась от боли. Мощный удар, несомненно, привел к переломам. Но нарн, похоже, не обращал внимания на это.
С криком: «Ха'Кормар'А Г'Кар!», он, пошатываясь, бросился вперед. Нерун тоже поднимался, глядя на Г'Кара, как и Шеридан.
Распростертый на полу нарн не двигался и даже не дышал.
* * *— Откуда вы знаете, что не получилось? Может быть, Г'Кар мертв. Или, по крайней мере, уже не сумеет выздороветь. Шеридан? Я знаю… видите ли… он ведь боец. Он умеет сражаться, у него есть навыки, так что он, разумеется, не мог не драться с воином. Нет… нет… он пока что остается ценным союзником для нас. Это просто любопытство, не более того. Он хочет знать, кто предал его на Веге 7.
— Я разберусь с Г'Каром, если он все еще жив, и с Шериданом я тоже все улажу. Вы мне верите? Нет, вы не должны действовать сами. Помните, там есть ворлонец. Да, я знаю! Не беспокойтесь. Я держу все под своим контролем.
Сьюзен Иванова взглянула на груды тел, украшавшие проход, ведущий к замку Г'Кара. Было неизвестно, жив его хозяин, или нет.
Тени пришли на Нарн.
Глава 4
Лита Александер пыталась заснуть, но то, что она видела во сне, пугало ее. Само по себе, это не было редкостью на Проксиме 3. Мало кто из людей не видел по ночам кошмаров, связанных с судьбой Земли. Лита думала, что ей удалось избавиться от них, но они возвращались с раздражающей нерегулярностью. Но те сны, что снились ей сейчас, были другими. В них ничто не напоминало о падении Земли, и они приходили к ней каждую ночь с тех пор, как она в первый раз просканировала сатаи Деленн.
— Я не позволю причинять зло маленьким, — говорил чей-то голос. Лита не знала, чей это был голос, не знала, что происходило, но он снова и снова продолжал звучать в ее сознании. — Я не позволю причинять зло маленьким.
Но зло наступало. Зло, страх и безысходность.
И боль.
Перед ней была женщина. Лита смутно узнала в ней лейтенанта Иванову. Она встречалась с ней случайно несколько раз в ту пору, когда Иванова служила при штабе генерала Франклина. Лита, однако, всегда старалась держаться от нее подальше. В том, как Иванова держала себя, в ее глазах, было нечто такое, что выдавало ее мысли без всякого сканирования.
Лейтенант Иванова ненавидела ее, с такой пламенной, яростной страстью, что это чувство, казалось, было почти материальным. У Литы это вызывало недоумение, но она предпочитала не обращать внимания. Рациональное мышление и поступки ушли вместе с Землей. Человеческая раса стала крайне нерациональной.
