Сергей Баталов - Крысиные Короли Годо
— У тебя там что — парашют? — осклабился Заречнев, уколотый неожиданным сходством амуниции рюкзачка с парашютными постромками.
— Не-ет! — вяло ответил Костров, неожиданно понявший, чем именно вызван такой вопрос Заречнева. — Это ремприбор! Он не должен свалиться с тела ни при каких обстоятельствах! Зря ты так нехорошо обо мне подумал! У напарника ремонтника не должно и не может быть никаких сомнений в том, с кем они вместе! Особенно в таких ситуациях! — он неожиданно зло сплюнул на полик флаера. — Ну, всё! Кажется, всё получилось! Веди флаер во-он туда, и зависай! И вот еще что…. — Он заметно расстроился. — Не думал, что придется тебе говорить это…. Запомни всего одно правило: ни при каких обстоятельствах не покидать то место, где ты зависнешь! Ни при каких! До тех пор, пока я не вернусь в кабину!
Красавчик отвернулся, нащупал на стене какой-то предмет, потянул за него. Предмет оказался металлическим карабином, на конце длинного гибкого фала. Не глядя на Александра, Стас продел карабин в кольцо на верху ранца, тщательно завинтил его.
— Теперь мы связаны пуповиной в одно целое! Длину фала я отрегулирую сам; твоя задача — висеть надо мной и прикрывать машиной место работы от возможных обломков камней, которые иногда падают сверху!
— А если в аппарат что-то попадет?
— Мы с тобой теперь — одно целое! Если выживем, то только вместе! — твердо сказал Красавчик. — Если погибнем, то тоже вместе! — он наклонился, прихватил прямоугольную заплатку, сел на край кабины, свесив ноги в пустоту. Стас поднес к губам микрофон передатчика, сказал в него несколько слов.
Стометровый "мальчик" под его ногами замер, огромные "кулаки" — роторы перестали вращаться, прекратили обдирать серебристо-серую "шкурку" Глотки Дьявола. Стас перевалился через грань кабины, пальцем, облитой черной перчаткой, коснулся чего-то на одном из ремней, крест-накрест опоясавших его идеально сложенное тело. Фал пополз из стены, Красавчик скрылся за гранью кабины.
Сашка быстро осмотрелся по сторонам, стремясь виртуально "закрепиться" в пространстве Глотки, однако единственным надежным ориентиром по-прежнему оставалась только квадратная "голова" "мальчика". Сашка через лючки быстро нашел темную фигуру Стаса, медленно спускающуюся вниз, дождался, когда его ноги коснутся темного гофра "пуповины"….
Работал Стас медленно, очень тщательно. Наверное, корпят только кропотливые швейцарцы так над своими часами; или немцы — над своими знаменитыми автомобилями. Заречневу хотелось спросить у Стаса, обосновано ли такое внимание к обычной, вроде бы, заплатке, но подумав, он решил, что не стоит отвлекать напарника во время работы.
Неожиданно рядом с его кабиной что-то промелькнуло. Сашка с трудом удержался от того, чтобы дернуть рукоятью управления. Он наклонил голову, проследил за предметом, напугавшим его.
Предмет оказался камнем весьма внушительных размеров. Булыжник миновал "голову" "мальчика", с силой врезался в кучу мусора у ног манипулятора.
— Фу-у! Пронесло! — Раздался в его наушниках голос оператора. — Я думал — всё; вам капец!
— Ты видел, как он падал?
— Разумеется!
— А почему нас не предупредил?
— А смысл? Если камень падает на вас, и ты пытаешься увернуться, то погибает, как минимум, один из вас. А обычно….
— Что — обычно?
— Обычно — оба!
— Понятно…. А скажи мне вот что: почему камни падают? Их кто-то сбрасывает?
Мужчина рассмеялся.
— Нет! Разумеется, нет! Камни отваливаются сами — там, выше по стене! Когда-то давно это булыжник был частью стены Глотки. Но потом ветровая эрозия и перепады температуры расшатали его, и он в один не прекрасный момент полетел вниз, на наши головы!
— Значит…. У стены опаснее, чем в середине?
— Да! И намного!
— А манипуляторы? Их может повредить камнем?
— Нет! Эти, которые работают у стены — они самые большие и специально сконструированы так, чтобы выдержать удар при попадании большого куска скалы. Самого "мальчика" они не повредят. — продолжил оператор. — а вот "пуповину" — запросто.
— Ты хочешь сказать, что твой гофр разорвало именно таким камнем?
— Да! Вполне возможно!
— А Стас знает об этом?
— Красавчик-то? Конечно, знает!
— Та-ак! Постой! Выходит, вы оба знали, что камни будут падать еще?
— Конечно! Это и ослу понятно! Камень из стены никогда не падает один! Обычно рушиться какая-то часть стены! Обломки, как правило, падают несколько часов!
— Поэтому ты и предложил столь щедрое вознаграждение?
— Щедрое? — хохотнул оператор. — Это как сказать! Мало кто согласиться обменять виртуальные десять процентов от нашего дохода на самое ценное, что есть у него — жизнь!
— А ты философ, батенька!
— Да тут, на дне Глотки не только философом станешь, но и фаталистом! Кстати, ты веришь в Бога!
— Разумеется! Я не просто верю, я точно знаю, что Он есть!
— Ну, тогда молись ему! На нас падает очередной камень! И очень большой!
Сашка гигантским усилием воли заставил себя не смотреть вверх, не отрываясь, глядел на Стаса, который, несомненно, слышал весь разговор своего напарника с оператором "мальчика". Красавчик поднял голову, провожая взглядом булыжник. Судя по его лицу, он до самого последнего момента не был уверен, что скала пролетит мимо флаера. Рядом с кабиной вновь что-то мелькнуло, флаер заметно дернулся от воздушной волны, образованной камнем.
Лицо Стаса исказила гримаса облегчения. Он выдохнул, как-то странно посмотрел в Сашкину сторону, опустил голову, продолжил свою работу.
Остроглазый Заречнев заметил, что его руки мелко-мелко дрожат.
— А если камень — небольшой? — Сашка единственным доступным ему способом пытался избавиться от излишков адреналина в своей крови.
— Флаер защитит! — ответ Красавчика был настолько тихим, что "второгодник" едва расслышал его.
— Теперь понятно! Как говориться, у матросов нет вопросов! — Сашка неожиданно для себя почувствовал сильнейший страх, почти ужас; он вдруг понял, что не может заставить себя посмотреть вверх. — Как продвигаются дела у нашего доблестного слесаря-сантехника?
— В честь чего это я сантехник? — голос Станислава стал чуточку веселее.
— Ну…. Как почему? Ты же трубу ремонтируешь?! Трубу! Которая чего-то там удаляет! А всяческие всасывательные трубы ремонтируют как раз ассенизаторы!
— Ты же говорил — сантехники! — Стас почти смеялся.
— Да не один ли черт?
— Действительно…. - пробурчал Костров. — Вам, рейнджерам — пилотам и драчунам — всё едино: на чем летать, кому морду бить!
— Это ты к чему это сейчас сказал?
— Да так…. Если бы кто-то поменьше своим писюканом размахивал, нам не пришлось бы сейчас висеть здесь и думать — промахнется мимо нас следующая скала, или нет!
— Я думаю — промахнется! — уверенности кооператора "мальчика" позавидовал бы кто угодно. — Судя по локализации точек падения камней за последние четыре часа, эпицентр разрушения стены Глотки Дьявола остался левее. Точнее, это мы с "мальчиком" ушли вправо…. Так что радуйтесь, славяне — жить будете!
— Славяне? Откуда ты знаешь это слово?
— Откуда…. Откуда…. Оттуда! Есть тут у нас один человек; большой человек, должен вам сказать….. Судя по тому, что мне о вас двоих известно, вам с ним обязательно придется познакомиться!
— Ты не ответил на мой вопрос! — напомнил Сашка.
— Как не ответил? — не согласился оператор манипулятора. — Я так думаю, что вполне! Это его фраза про славян! — закончил он.
— Стас! Тебе что-то известно про этого большого человека? Как зовут, откуда?
Красавчик долго не отвечал, занятый припаиванием особенно сложного участка заплатки. Наконец, он поднял на лоб очки, вздохнул:
— Слышать — слышал, но лично встречаться не приходилось!
— Он, что, не бывает наверху, в "банке"?
— Да, разумеется! Он, и еще много таких, как он, живет где-то на нижних ярусах!
— А как же охрана?
— Ну….. Я же говорил тебе уже — охрана ниже определенного яруса не опускается никогда. Все, что находиться ниже Рта Дьявола примерно на сто метров и глубже, управляется самими заключенными.
— Типа местными паханами, так?
— Ты поосторожней с высказываниями, хорошо? Здесь этих людей, от которых зависят не только жизни тысяч заключенных, но и количество драгоценных камней, добытых Годо, называют другим словом — Старшие. Я тебе рекомендую называть их так же!
— А причина?
— Причина есть! Насколько я понимаю ситуацию; поскольку мы оказались на положении беглецов, нам с тобой встречи со Старшими не избежать. И я думаю, теперь только они могут решить — жить нам с тобой, или нет!
— Что-то мне не очень нравится твой тон, напарник! Что, думаешь, нас обязательно пустят в расход, да?
