Андрей Ливадный - Наемник

Война на века предопределила структуру поселений лишенной атмосферы луны. Восемнадцать уровней бункерных зон, тысячи километров тоннелей, шахты, заводы по переработке полезных ископаемых, автоматические производства, верфи для постройки и ремонта космических кораблей, миллионы людей, живущих под землей, – каждый уровень представлял собой город, соединенный с промышленными зонами. Тоннели оформлялись словно улицы, входы в отдельные бункеры украшались псевдофасадами зданий, под искусственным светом на пространстве огромных пещер располагались парковые зоны – бесперебойные поставщики кислорода в сложную систему очистки воздуха и, что не менее важно, места психологической разгрузки для жителей укрепленных подземных городов.

Понятие «время суток» здесь являлось относительным. В период войны все предприятия и учреждения работали в три смены, не останавливаясь, вынужденная экономия энергии сказывалась на освещении и температуре: детские воспоминания Андрея хранили серые и желтоватые тона вечных искусственных сумерек. В последние годы все изменилось, – одним из показательных достижений послевоенных лет стала смена дня и ночи, но Кирсанов с трудом привыкал к яркому освещению, его зрение, с детства адаптировавшееся к полумраку, плохо переносило «дневной» свет, поэтому он взял в привычку прогуливаться «ночью», когда освещение вновь становилось тусклым.

Охрана уровня хорошо знала Кирсанова и не препятствовала поздним прогулкам, тем более что допуск Андрея не ограничивал его перемещения в пределах седьмого горизонта.

Вот и сейчас, свернув к парку, вход в который контролировали сканеры, он вел себя спокойно, естественно.

Добравшись до нужной аллеи, он пошел по ней неторопливым шагом.

Внезапно впереди промелькнул и исчез контур человеческой фигуры. Кирсанов чуть прибавил шаг и вскоре оказался у дорожки, окаймленной живой изгородью. Она уводила к небольшой поляне, где в окружении зелени располагалось несколько скамеек и журчал фонтан.

У искусственного водоема спиной к нему стоял человек.

– Логвил? – негромко окликнул его Андрей.

Тот обернулся. Кирсанов ожидал увидеть пожилого мужчину, но ошибся. Логвил (если это был он) выглядел немногим старше Андрея и никак не соответствовал образу, сформировавшемуся в сознании после прочтения его работ.

Провокация службы безопасности? – промелькнула мысль, но незнакомец первым шагнул навстречу, сделав предупреждающий жест.

– Я получил сообщение. Все в порядке. Удивлены?

– Откровенно – удивлен. Мне казалось, что вы намного старше.

– Многие заблуждаются на этот счет. Под именем Эреста Норг Логвила пишут разные авторы. Я лишь один из них.

– В таком случае я зря побеспокоил вас.

– Не торопитесь с выводами. О чем вы хотели поговорить?

– Это…

– Секретно?

Кирсанов кивнул.

– Кто автор статьи о явном дисбалансе сил в войне? – наконец после напряженного молчания спросил он.

– Я.

– Не хотите представиться?

– Я Логвил. Представить идентификационный чип?

Кирсанов сел на скамейку.

– Насколько глубоко вы изучили вопрос? Вы действительно искали силу, сражавшуюся на стороне колоний?

– Ну вы же читали статью.

– Хорошо, – Андрей принял решение. – У меня нет выбора, и времени немного – лишь до утра.

– О чем пойдет речь?

– В двух словах не объяснишь. Мне в руки попала информация, связавшая воедино множество разрозненных фактов. Вот чип. Он дешифрован. Просмотрите через кибстек. – Кирсанов одной рукой протянул Логвилу носитель информации, другой активировал импульсный пистолет, который носил, как и любой сотрудник лабораторий, в качестве личного оружия.

Он принял решение и сейчас был готов к любому повороту событий.

Просмотр данных не отнял у Логвила много времени. Спустя несколько минут Эрест выщелкнул микрочип из гнезда кибстека.

– Это, действительно, многое объясняет… – он присел на скамейку рядом с Андреем. – Вы оказались в безвыходной ситуации, верно?

– Да, – признался Кирсанов. – Чип зарегистрирован, существует очередь исследований, терминалы лаборатории зафиксировали факт дешифровки информации, и уже утром я обязан доложить о полученных сведениях.

– Вас уничтожат. В связке с другими фактами эта запись – настоящая бомба. Фактически – приговор адмиралу Воронцову.

– Знаю. Догадался. Наверное, зря я вас впутал. Публикация материалов ничего не даст.

– Их не позволят опубликовать. Чип постараются уничтожить, как и любого, кто узнал о его содержимом. – Логвил на секунду задумался. – Здесь, в Форте, мы обречены. Но, к счастью, Обитаемая Галактика не ограничена рамками военной базы Стеллара. Есть люди, заинтересованные в правде. Вы обратились точно по адресу, Андрей.

– Что толку? До утра осталось пять с половиной часов, – покачал головой Кирсанов. Он уже сожалел, что вовлек в это опасное дело еще одного человека.

– Этого достаточно, – спокойно ответил Логвил. – Нам придется бежать.

– Как? И куда?

– На Элио. Честно говоря, мне не так уж и важно, будет разоблачен Воронцов или нет. Опасность грозит всем обитаемым мирам, и исходит она не от адмирала. Вы готовы рискнуть?

– У меня нет выбора, – мрачно ответил Кирсанов. – Если существует возможность покинуть Стеллар и встретиться с людьми, готовыми решать проблемы, а не замалчивать их, я согласен на любые действия.

– В таком случае нам нельзя терять ни минуты.

Андрей с недоверием посмотрел на Логвила.

– Мы на седьмом подземном уровне. Мой допуск не разрешает покидать его.

– Из каждого подземелья есть выход.

– Вы не журналист?

– Поговорим об этом позже. Сейчас просто доверьтесь мне, иначе мы упустим время и потеряем шанс вырваться отсюда.

– Хорошо, – Андрей забрал чип. – Ведите.

Загородная резиденция правительства Элио располагалась на побережье знаменитого залива Эйкон. Территория бывшего штаба сил самообороны планеты, огороженная высокими звуковыми отбойниками, ныне выполняющими функции защитного ограждения, занимала сто десять гектаров плоскогорья, под которым в толще материковых пород располагались подземные коммуникации, оставшиеся со времен войны.

Если стоять лицом к воротам резиденции правительства, то слева простирались спокойные маслянистые воды залива, по берегу которого, за колоннадой Раворов,[20] исполинской подковой возвышался Раворград – восстановленная после орбитальных бомбардировок столица планеты. Впереди и справа к горизонту уходили просторы океана.

Флайбот, доставивший Кирсанова на встречу, совершил посадку на одной из площадок военного космодрома. В прошлом стартовые поля служили для базирования стратегического резерва, теперь же они принимали в основном легкие гражданские суда.

В отличие от Форта Стеллар, мирная жизнь вернулась на Элио, перемены выглядели необратимыми, по крайней мере, глядя на зелень лесов, фиолетовые волны океана или нежное сияние Раворов, хотелось верить, что война больше не коснется лика возрожденной планеты.

Двери флайбота плавно сдвинулись вбок, впустив в салон свежий морской воздух.

У шахты внешнего гравилифта Кирсанова ожидали два человека.

Первый выглядел лет на тридцать, не больше. Его лицо, со следами нескольких шрамов, не до конца сглаженных регенерационными процессами, хранило отпечаток многих пережитых испытаний, а от взгляда – холодного, оценивающего, внимательного – в первый момент морозом продирало по коже.

– Андрей Кирсанов? – он протянул руку. – Я адмирал Вербицкий.

Скупой фразой он сказал все. Перед Андреем стоял человек, олицетворяющий не только планету Элио, но и целую эпоху, когда на глазах немногих выживших сгорали миры, рушились устои, под сокрушительным натиском ударных армад Альянса исчезала жизнь…

Андрей ответил на рукопожатие, ощущая оторопь. Совершенно седые, коротко остриженные волосы адмирала резко контрастировали с бронзовым космическим загаром, от уголков глаз разбегались лучики ранних морщин, выражение лица, в первый момент показавшегося застывшим, на самом деле было живым, во взгляде не ощущалась надменность, которую буквально излучал адмирал Воронцов. Кирсанов невольно сравнивал два образа, остерегаясь выводов, но понимая, насколько разные люди руководят планетами, составившими костяк Свободных Колоний.

Второй из встречавших выглядел лет на двадцать старше адмирала Вербицкого, черты его лица показались Андрею мягкими, припухлые губы и карие глаза не создавали ощущения неукротимой силы характера или незаурядной воли.

– Генерал Новак. Служба внешней разведки Элио, – отрекомендовался он.

О генерале Зигмунде Новаке ходили легенды. Мало кто знал его в лицо, но большинство самых дерзких операций первых лет войны, вошедших не только в учебники новейшей истории, но и в тактические наставления объединенного флота, осуществлялись под непосредственным руководством Зигмунда, а зачастую и при его личном участии.