Дочь Деметры - Мария Самтенко
— Кстати, у нас есть и хорошая новость, — обрадовал её Танат. — Мы знаем, как распознать зараженного по анализу крови, не буду вдаваться в подробности, — Кора не стала напоминать ему, что является биологом, и то, что они нашли в анализе крови, для неё не пустой звук. — С твоими анализами все в порядке, и завтра тебя отпустят. Но сперва тебе придется дать подписку о неразглашении.
— Я понимаю, — кивнула Кора. — Нам не нужна паника.
— Молодец, — пробормотал Танат. — Ты одна из немногих адекватных людей на этом корабле.
— А в чем, собственно, дело? — заинтересовалась Кора, но Железнокрылый не пожелал рассказывать подробности и ушел, проворчав что-то про сдвинутых ученых. Кто был этим самым сдвинутым ученым, пресловутый Д.Дж. Смит или ещё кто-то, Кора не знала. Да и вообще, вопросов после визита Таната осталось больше, чем ответов. Хорошо хоть он рассказал про штурмана и про то, что неделю назад его выписали, и теперь он почти все время находится в рубке — некого ставить в смену, как минимум половина состава находится в карантине. Вне рубки Аид спит, ест и выслушивает нотации от Асклепия на тему «как же можно так относиться к своёму здоровью».
На следующий день Кору выписали. Она ожидала какой-то торжественной процедуры, каких-то напутствий, но таинственная «подписка о неразглашении» свелась к одной подписи на листе под присмотром улыбчивой медички. Как ни странно, на этом листе Кора значилась как стопроцентный человек — скорее всего, решила она, об этом позаботился Гермес.
Кора поклялась «не разглашать» и направилась к выходу. Медичка улыбнулась ей на прощание, и, спохватившись, передала сложенный листок бумаги:
— Просили передать.
Кора схватила записку и прищурилась:
— А кто просил? На этом корабле у меня нет тайных поклонников.
Медичка ничего не знала — записку ей передали через третьи руки, через другую медичку И — Жанну, и сделал это, очевидно, тот, кто имел право отдать подобный приказ. Может, у Коры всё же появился поклонник среди высокопоставленных офицеров?
— Все может быть, — проворчала девушка, распечатывая послание с помощью ручки. — Ага! Любовная записка.
«Кора! — гласила записка — Буду ждать тебя в 19 часов стандартного времени в …» (дальше шло описание отсека).
Подпись записка не содержала.
— Все в порядке, — Кора заставила себя улыбнуться, — я знаю, от кого это.
«…от кого это точно не может быть», — мысленно продолжила девушка, покидая медотсек. В самом деле! Записка могла быть от Аида, от Таната или от Гермеса, только ни первому, ни второму, ни третьему не потребовалось бы вызывать её на свидание в отдаленный технический отсек. Да ещё и почерк… Кора присмотрелась к записке. Идеально ровные, безликие и аккуратные буквы точно не могли выйти из — под пера штурмана, а ходить на свидания к кому-то другому она и вовсе не собиралась.
Так или иначе, времени было много, 10 часов по стандартному. Кора сходила в библиотеку, сдала прочитанные книги и зашла в лифт. Но, поднявшись на этаж с оранжереями, она не стала заходить внутрь, а, терпеливо дождавшись, пока лифт уедет, добежала до ближайшего технического. Там она набрала «–104», но потом, рассудив, что Аид, скорее всего, занят в рубке, отправилась в прозекторскую к Танату.
Танат был на месте, и даже не занят — выпустив крылья в прорези на спине белоснежного (если не считать пары бурых потеков) халата, он пил чай из маленькой коричневой чашки. Для чашки, чайника и тарелки с синтезированными пирожными он освободил угол лабораторного стола — все остальное было занято какими-то колбами, пробирками и ретортами, словно в свободное от вскрытия трупов время он подрабатывал алхимией.
— Чаю? — предложил Танат, шаря глазами по столу. — Сейчас, тут была чашка.
— Можно в колбу, — сказала Кора, осторожно присаживаясь на высокий пластиковый стул. — Взгляните сюда, вы не знаете, чей это почерк?
— Не Аид, — категорично заявил патологоанатом. — Да он и не стал бы… На Гермеса не похоже. Тебя точно никто не шантажирует?..
— Да пока вроде нет, — пожала плечами Кора.
— По почерку особо ничего не скажешь, — поморщился Танат. — Чтобы провести полноценное исследование, эта записка должна быть в четыре раза длиннее. Единственное, мне кажется, буквы слишком правильные, как в учебниках. Возможно, это И-Игорь.
— Да, это возможно, — прикинула Кора. — Но зачем? Не думаю, что он хочет признаться мне в любви. Или, может, он ухитрился заразиться этим вирусом и теперь пытается… ну не знаю. Если бы я заразилась инопланетным вирусом, то не записки бы раздавала, а пошла бы в цех для сжигания мусора и…
— А если ты — уже не ты?.. — полюбопытствовал Танат.
— Я бы предпочла умереть, — призналась Кора. — Если бы я была уверена, что заразилась, и при этом могла бы себя контролировать, то сделала бы все, чтобы сдохнуть, и побыстрее.
— А если перед этим тебе бы захотелось попрощаться с теми, кого ты любишь? — заинтересовался Танат.
— Лучше потерпеть, — отрезала Кора. — Уверена, моим гипотетическим близким было бы куда лучше остаться без прощания с потенциально опасной мной. Хотя Аид Кронович, он вообще заявил, что если я заражусь, он лично развернет корабль к Мадонне. Но это он зря. Одна жизнь не стоит…
— Цена жизни субъективна, — нахмурился Танат. — Как и цена смерти. На нашем корабле есть люди, которые считают, что жизнь ценнее всего, и дай им волю, они бы и паразитов оставляли в живых.
— Какой ужас, — пробормотала Кора. — Да как их вообще пускают на звездолет, таких добрых?..
Танат рассмеялся:
— Я ещё не забыл, как ты предлагала взорвать корабль на подлете.
— Если бы мы его взорвали, я не сидела бы в карантине, штурман не лежал бы в реанимации, никто не слал бы мне подозрительных записок, на звездолете было бы на полсотни трупов меньше, но зато мы бы не знали, что первый корабль тоже принес с собой заразу, — констатировала Кора. — Так до сих пор и думали бы на маньяка.
Железнокрылый нахмурился — кажется, ему до сих пор было неловко из-за того, что он ухитрился проморгать следы инопланетной инфекции при вскрытии первых семнадцати трупов. Что представляли из себя эти следы? Какое-то минимально заметное отклонение в мозге, во внутренних органах или в составе крови? Кора сильно сомневалась, что принялась бы искать нечто подобное, имея на руках труп с явными следами удушения.
— Наверно, тебе всё же следует
