Буря кристаллов (СИ) - Кибальчич Сима

— Скажешь тоже, ядрен радон, — фыркнул Валерий.

Джон пожал плечами и трагически нахмурил лоб.

К ним подошла уже знакомая Джеки молодая женщина в бардовой униформе.

— Я попрошу вас троих пройти со мной на медицинский осмотр.

Уже? Сбежать бы куда подальше. Конвейер спасения — штука противная. Ничего не разъяснили, зато спасли. Это Лешкин подход: действовать во благо и ни в грош никого не ставить. Как выяснилось и Майкл такой же. Сколько ей еще наступать на те же грабли?

— Девушка, а почему бы вам не провести небольшую предварительную экскурсию по кораблю для меня и моих друзей? Мы очень просим.

Валерий из тех, кто не умеет сдаваться.

Они направились в дальний конец панорамной палубы. К дверям, прорисованным контуром на переборках. Джеки обернулась назад, окинув взглядом подсвеченный теплом и звездами зал. Прям большой и комфортабельный литературный клуб, будто ничего плохого произойти не может. Вот только нет здесь читающей публики, а голоса людей звучат слишком тихо для дружеского общения. Дети напоминают нахохлившихся и замерзших снегирей. Защищенность попавших сюда иллюзорна. Уютный запах кофе и живописные силовые кресла не способны спасти, если нечто страшное пробьет этот в общем-то небольшой корабль.

— Я очень голодна и устала. Просто хочется спать.

— Пять минут у нашего врача, и мы вас накормим и поможем уснуть. Пойдемте.

Кто-то создает нам иллюзии, а мы следуем из одной в другую.

— Сон — это спринтерский бег на тот свет! — со значением провозгласил Валерий.

— Почему спринтерский? — поинтересовался Джон, видимо, в целом согласный с концепцией.

— Потому что мы и так продвигаемся туда, а жизнь во сне самая короткая. От нее не остается воспоминаний, как будто и не жил вовсе. Поэтому за день нужно успеть восполнить ночную скуку. Девушка, милая, так как все-таки насчет экскурсии?

— Простите, но вряд ли получится. В любом случае нужно сначала понять состояние вашего организма, после пережитого стресса.

Непреклонность и доброжелательное терпение. Игнорируя тошноту и головокружение, Джеки первая шагнула в разветвление коридоров.

Глава 9. Военный корабль

Серые глаза внимательно рассматривали из-под тонких скульптурных бровей. Лицо на настенном экране. Джеки провела ладонью по шероховатой спинке кресла. Все правильно. Cледующий цех конвейера спасения. А ей следует сесть в капсулу экстренной эвакуации в виде гостеприимно изогнутой спинки и покатых подлокотников. На боевых кораблях все штатные сиденья такие: по виду комфортное кресло, а по сути упаковка на три недели автономизации или эвакуатор из проигранного боя.

— Здравствуйте, и, пожалуйста, садитесь, Жаклин.

Голос у дамы на экране низкий и бархатный, а вид — серьезный и вдумчивый. Джеки помотала головой и осталась на ногах. Информация теперь неуправляемо выплывала из глубины сознания, не давала возможности расслабиться и, не думая, делать, что говорят.

— А если…, а если я не сяду?

Тонкие брови поднялись и изогнулись. Под серыми глазами лежали темные круги, а коротко остриженные волосы казались растрепанными. Врач походила на живого человека, а не на программу медицинского тестирования. Возможно, в ней то и другое. Симбиоз, чтобы вести диагностику сразу нескольких пациентов. На груди читалось имя — Сара Линдеман.

— Почему нет? Вас что-то беспокоит?

В тоне и забота, и любопытство. А еще удивление отказом. Значит, не клон и не программа.

— Нет, не беспокоит.

— Тогда, пожалуйста, сядьте, это нужно и ненадолго.

Джеки подняла руку к лицу и, пытаясь прогнать головокружение, потерла лоб.

— Это пленка Васкеса?

— Да. Вы тоже врач?

Джеки покачала головой. Что-то объяснять и упираться бессмысленно, не получится проигнорировать процедуру. И пройти ее так, чтобы не оказаться спасенной — не получится. Придется развернуть чудное многофункциональное креслице и сесть.

— Расскажите подробно, как вы себя чувствуете?

Пока Джеки будет отвечать, пленка Васкеса проведет диагностику организма: давление, сердцебиение, химанализ крови и спектрограмма. Параллельно оценят мимику, голос, движения и прочую ерундистику. Станет ясно, что Джеки ужасно устала, измотана и на грани нервного срыва. Сразу пропишут баллон успокаивающих, глубокий сон и дорогу на большую станцию или на склад законсервированных до победы тел. Больше жизнь от нее зависеть не будет.

— Жаклин, почему вы молчите? Как себя чувствуете?

— Нормально. Немного устала от дурацких кросс-переходов, — нагло соврала она. — И очень хочу есть. Поэтому тошнит.

— Почему же не поели, ведь на палубе все организовано?

Джеки усилием воли улыбнулась и сообщила бодрым тоном:

— На палубе встретилась с двумя забавными дядьками, вахтовиками с Луны. Они занимаются камнями, как и я. Было, о чем поговорить, и вот не поела. Лучше отправьте меня поужинать там или пообедать, а потом берите в помощники. Хочется хоть что-то делать.

Слова звучали уверенно и энергично. Вот только руки не находили себе места, соскальзывали на колени и снова возвращались на подлокотники.

— Не волнуйтесь, голодной не оставим.

Сара улыбнулась и опустила взгляд, видимо, просматривая данные. Повисла неприятная пауза и кресло стало особенно неудобным. Когда доктор подняла глаза, в них стояло одно сплошное беспокойство. Тянуло на выписку рецепта в комплекте с мягкими стенами.

— Жаклин, вы напрасно бодритесь. У вас моральное и физическое истощение, состояние близкое к истерике. Нужен глубокий сон с недельным пакетом инъекций. Впрочем, здесь большинство в таком состоянии, но никто не строит из себя чемпионов выносливости.

— Чемпионов выносливости?

— Что-то типа.

Все-таки Сара не клон, не программа. Настоящая. Но неумолимо укладывала Джеки на конвейер спасения.

— Я отказываюсь от погружения в сон.

— Но почему, Жаклин, это же глупо.

— Не хочу быть упакованной в гробик до лучших времен!

— Почему в гробик? — растерялась Сара. — Это капсула полного жизнеобеспечения. В основном, конечно, место для сна, но можно менять центр тяжести и немно ходить. Есть кино, книги, генератор еды. А в вашем состоянии лучше спать. Капсулы мы отправляем на Луны планет-гигантов, там наиболее безопасно.

— Безопасно от чего?

— Я не знаю точно, Жаклин. Могу сказать одно — в солнечной системе агрессор. Эвакуированных из квадрантов гражданских мы отправляем на Ганимед.

— Агрессор в солнечной системе, — медленно повторила Джеки, пытаясь осознать однозначность и необратимость сообщения.

— Да. Уже идут бои. И мы здесь тоже под угрозой.

Глаза увлажнились. Подавленное напряжение, сомнения, обиды, дурацкие надежды под сердцем. Чувства лезли наружу, обращались в горе и злость. Джеки вскочила и наклонилась к экрану.

— Под угрозой!? Тогда почему вы думаете, что я должна залезть в проклятую капсулу? Прекрасно знаю, из них слепят огромный брикет — гробик к гробику беспомощных людишек. Сложат поленницу, рассчитают маршрут, дадут импульс и отправят через сотни миллионов километров! С парусом для солнечного ветра. Вместо пушек, наверное.

— Жаклин, успокойтесь, это наиболее безопасный путь. Поверьте, и просто позвольте помочь.

Джеки отступила назад, не прикасаясь к непредсказуемому многофункциональному креслу. Хотя успокоить ее могли и другими способами. В любую секунду. Она сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Знаю все песни про безопасность. Контейнер от пятисот до тысячи капсул. Ничего не излучающая болванка. Как метеорит. Способен пересечь солнечную систему за полторы недели. Этот летающий склад людей не обнаружить, если не понять, что он движется по управляемой траектории. Не хочу этого!

Джеки сжала руками виски, пытаясь выровнять дыхание, отгородиться от затопляющих разум знаниях о протонных двигателях и инерционных зеркалах, квадрантах поиска в два с половиной миллиона километров.