Люди и нелюди (СИ) - Романова Галина Львовна

Где перебегая от камня а камню, а где переползая от куста к кусту, охотник двигался вслед за дичью. Постепенно расстояние между ними сокращалось. Двуноги не торопились. И, хотя озирались по сторонам, совершенно не следили за тем, что происходит у них за спиной. Да они даже запахи не ловили! Ни один ни разу не потянул носом воздух. Ни один не насторожился, прислушиваясь. Да эта дичь просто создана для того, чтобы на нее охотиться!

Буш подобрался к ним на расстояние двух раскинутых рук и остановился, выжидая. Остановились и двуногие, выбрав небольшую полянку. Тут они немного почирикали друг с другом, перекликаясь, и разошлись в разные стороны, разделив и свои палки со шкурами. Отойдя на разные концы поляны, они стали втыкать палки в землю и пристраивать к ним шкуры и панцири. Оба работали так увлеченно, что один из них не заметил заинтригованного Буша, который подполз, прячась за кустами, так близко, что мог бы дотронуться до ступни двунога.

Он так увлекся наблюдениями, что даже вздрогнул, когда издалека раздался призывный крик второго двунога. Он звал партнера, и наверное, это был сигнал тревоги, потому что «его» двуног тут же ответил гортанным криком, подхватил что-то, похожее на череп странного одноглазого зверя и кинулся на зов.

Любопытство и тревога заставили Буша кинуться следом. Уже одолев половину расстояния — двигался он быстро, но приходилось тратить время и скрываться за деревьями — он услышал соединенные крики обоих двуногов, а потом — вопль пойманного прыгуна. Пробежал еще несколько шагов — и остановился, припадая к земле.

Они обнаружили ловушку! Ловушку, которую он поставил сам пару ночей назад и рассчитывал проверить на обратном пути! На рассвете в нее попал прыгун — упругими ветками естественной развилки ему защемило задние лапы, и он поэтому не мог высвободится и удрать. Его передние лапки слишком маленькие и слабые, а короткие тупые зубы приспособлены для травы и плодов и не могут справиться с ветками. Зверек какое-то время бился, но устал и теперь лежал, вытянувшись. Лишь когда над ним склонились два двунога, он снова задергался и испуганно заверещал.

Наверное, он напугал двуногов. Один заслонил глаза принесенным им черепом неизвестной одноглазой твари, а второй стал издавать какие-то звуки, лишенные смысла. К кому он обращался, неизвестно. Закончив свою трель, он присел над прыгуном и…

…и освободил его из ловушки.

Возмущенный вопль вырвался из груди Буша. Это была его добыча! Он мог понять, если ловушку опустошит кто-то из соплеменников — и то вора полагалось как следует вздуть за леность — но чтобы чужак! И это в довершение всех бед! Мало того, что племя из-за них может уйти из этих мест. Так они будут голодать!

Его крик услышали. Двуноги — и тот, присевший перед прыгуном, и второй, так и закрывавший одноглазым черепом глаза — развернулись в его сторону.

На миг все трое окаменели, глядя друг на друга. Потом странный матово поблескивающий в руках двунога череп издал странный щелчок. Но не это заставило Буша содрогнуться — череп, давно отделенный от тела, продолжает издавать звуки? — а яркая вспышка, последовавшая за этим.

Она ослепила охотника, и давние страхи племени ожили в нем. Злой свет! Этот череп тоже испускает злой свет и хочет убить его, Буша.

Он закричал, в крике вымещая досаду и ярость. Убить череп! Добить окончательно, пока он не погубил Буша!

И охотник кинулся на врага.

Двуноги закричали, отпрянув, но череп в руках одного из них успел издать еще несколько щелчков, сопровождаемых вспышками. Он надеялся испугать охотника или хотя бы смертельно ранить его злым светом, но Буш был быстрее. Череп успел издать лишь два щелчка со вспышками прежде, чем державшего его двуногого повалили. Торопясь закрыть круглый выпученный от усердия глаз, Буш рванул череп на себя, отнимая у двунога. Тот пытался сопротивляться, и свободной рукой охотник несколько раз ударил его по голове и лицу, стараясь попасть по глазам и выцарапать их. Кто знает, как долго злой череп был у двунога. Может быть, он вовсе является его частью, как частью чешуйника является его отбрасываемый время от времени хвост. Или колючки у остролиста, которые отрастают заново, если их обломать. Или… а, не важно. Тот, кто касается одноглазого черепа, испускающего злой свет, должен умереть.

Крик двунога захлебнулся, поднявшись до визга, когда ногти Буша впились ему в глазницы. Под пальцами он почувствовал кровь и возликовал. Враг повержен! Больше ни он, ни этот череп не могут на него смотреть и убивать злым взглядом.

Второй двуног, однако, не убежал, как поступило бы любое нормальное существо — спасай свою жизнь, пока рядом уничтожают чужую! — вместо этого он ринулся на Буша.

Впрочем, охотник был к этому готов. Не все животные тупо разбегались в разные стороны, если нападешь на одного из стаи. Самки кидались защитить детенышей, самцы грудью вставали на защиту самок и их потомства, иногда объединяясь с другими самцами и бесплодными самками. И Буш успел заметить, почувствовать движение сбоку и увернулся от удара. Тот, нацеленный ему в голову, всего лишь поразил плечо. Больно, но рука цела, лишь временно потеряла чувствительность. Ничего, у него есть другая, та, в которой он, как камень, сжимал бесполезный теперь череп.

И этим камнем-черепом охотник запустил в двунога.

Тот ухитрился увернуться, но потерял краткий миг, который стоил ему жизни. Эти двуноги вообще странно неуклюжи и медлительны. Они бы не выжили ни в лесу, ни на равнинах, где надо двигаться быстрее всех. Двуног еще отворачивался от летящего ему в голову черепа, а Буш уже не только заметил валявшуюся рядом палку, но и поднял ее над головой.

Удар обрушился на двунога, тот покачнулся, теряя равновесие, и Буш ударил снова, метя в голову. Враг упал, и третий удар пришелся в основание шеи. Потом охотник ударил еще несколько раз — просто на всякий случай, поскольку не знал крепости костей противника и не был уверен, что у него уязвимое место здесь. Тоже на всякий случай он стукнул по спине двунога в разных местах, а потом, пинком перевернув на живот — и по брюху.

Тот распластался на земле и не шевелился. Из отверстий на голове — глаза, ноздри, рот — текла кровь. Присев на корточки, Буш дотронулся до нее одним пальцем, омочил палец в крови и облизал. Вкусно. Не так, как кровь других животных. Он снова выпачкался в крови, на сей раз всю ладонь, и тщательно ее облизал. На языке и внутри родилось странное ощущение. Непривычное, но и не противное.

Рядом послышалось болезненное поскуливание. Он обернулся. Второй двуног, тот, который держал полный злого света череп, и который теперь, бесполезный, валялся в кустах, сжавшись в комочек и закрывая передними конечностями голову, отползал в сторону, непрерывно скуля и всхлипывая от боли. Из его головы текла кровь. Он же ослеплен! — сообразил Буш. Ему вырвали глаза.

Враг был безопасен — без глаз он не может насылать злой свет — но оставлять его тут нельзя. Кто знает, на что способны двуноги.

Встав, он подошел к поверженному. Примерился и занес над головой палку.

— Уже становится поздно. Они должны были вернуться на базу и доложить о проделанной работе еще два часа тому назад!

Таний Те пожал плечами. Это новая планета, не исследованная, хотя и занесенная в каталоги как «объект Мола-Северного». Кто или что такое этот самый «Мол-Северный», начальник эспедиции Борий Со не знал. Нет, конечно, в инфранете можно отыскать любую информацию, но он считал, что знать надо только то, что полезно в работе. А его работа состоит в том, чтобы досконально изучить недра этой планеты и решить вопрос, можно ли здесь основать базу и, в перспективе, организовать добычу полезных ископаемых. Зонды и роботы, спущенные на планету еще несколько лет назад, нашли, что атмосфера ее в целом благоприятна, так что можно обходиться без скафандров или даже респираторов. Правда, в верхних слоях атмосферы сохранились следы остаточной радиации — возможно, когда-то либо сама планета, либо околопланетное пространство ее было заражено радиацией. Однако произошло это несколько столетий назад, и природа успела естественным образом очиститься. Возможно, тут разразилась ядерная катастрофа. А возможно — такое бывает, но намного реже — что-то случилось с самим светилом. Да, иногда звезды начинают вести себя странно — у них меняется спектр излучения, оно резко увеличивается или, наоборот, уменьшается. Голубые гиганты сжимаются до белых карликов, красные превращаются в желтые или белеют. У одних этот процесс занимает миллионы лет, другим для этого надо два-три десятилетия. Борий Со знал, что это светило примерно двести лет назад стало меняться. Астрономы прогнозировали, что эти изменения будут происходить еще лет двести или триста, а потом начнется процесс стабилизации. Как бы то ни было, остатки радиации в атмосфере и на орбитах соседних с «Планетой Мол-Северный» планет убеждали, что излучение слабеет. А значит, экологическая обстановка для людей с каждый годом будет становиться все более благоприятной. Можно было, конечно, подождать еще десяток-другой лет, но кто знает, что произойдет за это время. Может быть, звезда «опомнится» и перестанет слабеть, повысив уровень излучений до прежнего уровня. А может быть, стабилизация начнется не через двести-триста лет, а через пятьсот или вовсе через пять. И не качнутся ли весы в обратную сторону, и когда это случится?