Дмитрий Рязанцев - Серебряный прицел
— Он с нами.
— Хвала богам. Джейк, советую использовать его имя. Ромундам до сих пор верны многие влиятельные люди. Да и простые тоже. Особенно в наших кругах. Президент Ромунд назначал значительные пенсии военным.
— Сын похож на него, наверное. Я еще не разобрался.
— Молодой он еще. Максималист. Отец не успел с воспитанием. Я отключаюсь.
— Ну что, пришел в себя, голубчик?
— За что? — во взгляде читалось искреннее непонимание.
— Сейчас уделим немного времени истории Европы прошлого века, ты не против? Это тут у вас ничего не было.
Джейк рассказывал, рассказывал, рассказывал. Память была отменная, и он помнил даже даты. Ленин, Гитлер, Муссолини, Сталин. И много кого еще. Он сыпал фразы, характерные для тех людей, хотя большинство из них были придуманы сходу.
Пару раз подходила Кэти и слушала. Она не могла удивляться той энергии, которая струилась в Джейке.
— Теперь ты понял, за что?
— Прости Джейк. Я действительно не знал, к чему приводят такие мысли.
— Кто-то мне говорил, что Ромундам это не свойственно.
— Какой я к черту Ромунд? Я жалкая пародия на своего отца.
— Так сделай что-то, чтобы изменить это! Если уж на то пошло, мы работаем, чтобы убрать Ковальо. Может тебе стоит тоже поработать? Хотя бы над собой.
— Я попробую.
— Готов стать Ромундом?
— Я и есть Ромунд! Хоть и последний!
— Замечательно. Значит сегодня ночью ты заявишь о себе. Пусть те, кто присягали твоему отцу, услышат тебя!
— А ты умеешь манипулировать людьми, Джейк.
— Нет, я просто сказал что думаю. Ну разве что, всего не сказал.
— В этом и есть сущность политика.
— Ну, я ж все же юрист. Извращать факты — это основа профессии.
— Думаешь, сработает?
— Сомневаюсь. Но даже малейший шансик важен. У них танки и вертушки. Да, у нас есть подарочек от Аватар. Целых два пятых. Акула молится ночами, чтобы мы из них не стреляли. Но, похоже, придется сегодня. Я вот только одного не пойму. Почему Андрей сует их презентами. Такое бабло.
— Хочешь я тебе скажу? Догадка, конечно. Их банально не взяли на рынок вооружений. Причин не знаю. Но так бывает в оружейном бизнесе. Я читала. Вот они и пытаются открыть вход на рынок именно таким способом. Представь, если мы вылезем из этого всего и дадим рекомендацию? Сколько они тогда продадут?
— Логика есть. А если тип пять такой, как Акула дрожал, то рекомендация будет. А это, кстати, мысль, если идея с Доном не прокатит.
— Иди сюда, — подозвал он идущего мимо Бахассу, — дело есть. Можешь в тихую к Мику на вертушку протащить пускач с типом пять? Только чтобы никто не знал.
— Не вопрос, сделаю. Но с тебя помощь. Научишь меня правильно водку пить.
— Чего? Ты же не пьющий?
— С каких это? Просто не понимаю я алкоголь. А вот водка понравилась.
— Не вопрос. Бутылку растянем.
Бахасса пошел дальше.
— Водку с Бахассой? Ты будешь первый, Джейк.
— Ну, удачи нам всем. Надеюсь затея с Ромундом получится. Не хотелось бы лишней крови. Блин, уже думать начинаю как ты.
— Готовность номер один. Мик, заводите. Акула, врубай оборудование. Дон, только без лишней самодеятельности.
— Понял, Джейк, понял.
— Джейк, они в зоне охвата. Подключаю передачу на радиочастоте.
— С богом. Давай, Дон.
Дон начал. Начал с моралей. Заветов предков. Потом перешел к тому, что рассказывал ему Джейк про Гитлеровскую Германию и Советский Союз тех времен. Лишь прочитав эту лекцию, он представился. Передвижение войск остановилось.
— Мик, поднимайте вертушки и зависните. Без приказа не действовать.
— Принято.
— Это и пулеметчиков касается.
— Принято.
— Джейк, передача на двадцать втором. Малый радиус.
— Давай, Дон. Двадцать второй канал, — Джейк встал рядом.
— С кем имею честь говорить?
— Полковник Лаваза.
— Я вас помню, полковник. Средний рост, хорошая выправка и полированная лысина, так?
— Все так. Значит, говоришь, Донателло Ромунд. Какие доказательства?
— Шишка прошла на затылке?
— Гаденыш, значит помнишь.
— Помню, помню. Ругались вы отменно, полковник. Итак, повторяю, я Донателло Ромунд. Вы все помните недавнюю историю. Вы все еще считаете Ковальо демократически выбранным премьером?
— Нас это не касается. Мы всего лишь исполнители приказов сверху.
— А кого касается? Крестьян и шахтеров? Они тоже исполнители приказов сверху. Вот только если они их не исполнят, то придут другие исполнители приказов в зеленых одеяниях и объяснят им, что они не правы. Разве не так? Разве не так было, я вас спрашиваю полковник, в Тетэке? — Дон сорвался на крик. Джейк положил ему руку на плечо и в ответ на вопрошающий взгляд лишь кивнул.
— Ответьте полковник. Покайтесь хоть перед смертью за свои грехи. Расскажите мне, каково это — расстреливать людей, которые кроме лопаты и руля трактора в руках ничего не держали. Вы наслаждались этим? Скажите мне, они ведь умоляли на коленях, чтобы вы пощадили детей и стариков. Падаль. Кто не хочет быть такой же падалью, милости просим. Остальных сегодня ждет лишь одно — смерть.
— Не слушать его. Это приказ.
Но было поздно. Вертушки ушли в бок и начали приближаться к городу.
— До выяснения обстоятельств, прошу всех принявших решение сложить оружие и войти в город. Пилоты, садитесь на перекрестках и глушите двигатели.
— Так я и думал, — Джейк скрипнул зубами. В районе противника слышалась стрельба.
— А эти почему так единодушно прилетели?
— Офицеры. У них есть понятие чести. Я думаю, тут многие слышали про Тетэке. Даже я слышал от местных. Там бойня была. Крестьяне взбунтовались из-за отсутствия медикаментов и прочих необходимых вещей. Послали войска. И, похоже, этот ублюдок Лаваза ими командовал. Говорят, выжило несколько человек из почти тысячи.
— Было бы неплохо попытать эту скотину. Жестоко и без зазрений совести.
— А это можно. Дзета, Альфа, за мной. Корин, остаешься за главную.
Сбор не занял и двух минут. Джейк указал на один из вновь прибывших вертушек.
— Парень, по-английски врубаешься?
— Конечно.
— Так, нам надо перехватить Лавазу. Ты территорию знаешь лучше. Давай на всех парах к точке перехвата. Если что, просто пристрелим.
— Понял, понял. Я не ради глупостей пришел к Ромунду.
— Вот и прекрасно. Поехали.
— Сдулся голубчик.
— Только до смерти не запинайте. Он нужен мне живым. Я тут кое-чего придумал. Из серии — и тебе достанется, ООН.
— Ну как, полковник, уверовали, что я Ромунд? Или опять будете прикидываться.
— Такого гаденыша сложно не признать. Рожа папашина один в один.
— А я о чем говорил. Мой наставник просил вас не убивать и, не поверите, даже не пытать. Пока, к счастью.
— Андрей.
— А, Трони. Ждал звонка, ждал. Вот спасибо, удружили. Все, что связанно с вами очень популярно.
— А нам больше нравятся скидки.
— Само собой. Что на этот раз надо?
— Не поверишь. Широкополосное телевизионное вещание. Чтобы перестройка на каналы была. И помощнее.
— Это не наш профиль, Джейк.
— Ты же говорил, достать можно все?
— Сделаю, раз говорил.
— Ну и пару техников к нему. Скажи — зарплата закачаетесь.
— Все же решил революцию устроить, да?
— Я бы сказал эволюцию. Но форсированную. Все нужно как можно быстрее.
— Это понятно. Как только будет готовность, позвоню и скажу сколько. Дорого не должно быть. Техника гражданская.
Дон ходил по территории и общался с примкнувшими. Не так много, как хотелось. Но три вертушки и шесть танков значат не мало.
— Ну что, пойдем в бар, оттянемся?
— Я не против. Что-то я стал уставать от всего этого.
— В отпуск пора. А пока по стакану.
Они завалились в тот же, что и раньше, бар. Официант стоял с нахмуренным лицом.
— Ковальо говорите?
— Ромунд, Ковальо, какая разница?
— Большая. Ромундовским командирам сегодня бесплатно, — он хихикнул, — вам Питер?
— Давай. Черт, мне нужен отпуск. Куда-нибудь в северные широты. Что-то отдых в тропиках меня не прельщает. Жарко тут.
— Закончим дела и отдохнем.
— Боюсь, что нет. После работы дел только прибавится. У Красного Киллера в списке большая куча народу. И они не могут ждать.
— Что-то ты все о работе, работе, работе. О себе подумать не хочешь?
— А че о себе думать?
— Не хочешь о себе, обо мне подумай. Я в отличие от тебя не железная, в конце концов.
— Сложно строить такие серьезные планы не зная, вернешься ли завтра из боя.
— Вообще-то да. Я и сама ни о чем думать не могу. Жизнь замкнулась завтрашним днем.
— Тогда ты меня поймешь. Обсудим все после того, как уберемся с этого проклятого островка. А вообще, я был серьезен, когда говорил, что не вижу никого рядом, кроме тебя.
