Андрей Ливадный - Опоздавшие к старту

Две боевые планетарные машины рванулись вперед: ракетные залпы и огонь курсовых орудий накрыли группу сервомеханизмов, в стороны полетели фрагменты брони, сервомоторов, устройств вооружений, — пять человек следовавших за планетарными машинами так же окрыли огонь, казалось еще минута и атака будет полностью отбита, но внезапно случилось непредвиденное — несколько сервомеханизмов противника метнулись к БПМ подкатились под корму планетарных машин и взорвали свои конвекторы.

Последнее что запомнил Вадим, был ярчайший свет, который не смогли приглушить даже сработавшие светофильтры боевого шлема.

Глава 3

Он очнулся оттого, что кто-то грубо волок его по земле.

Зрение собирало осколки взорвавшейся реальности. Он видел небо. Впервые за многие годы — клочок лазурного неба над головой, и в то же время из-под низких туч шел косой ливень, змейки воды сбегали по проекционному забралу боевого шлема; метрах в двадцати стая выживших псоранов терзала яростно отбивающийся кибермеханизм, изувеченная земля истекала паром и дымом.

На очередном ухабе ИПК ощутимо ударился о бедро.

Вадим запрокинул голову и увидел, что тащат его по направлению к черной, опаленной, местами разрушенной громаде Сегмента. Со спины было не узнать, кто выжил, губы не слушались после контузии, но отчаянно хотелось, чтобы одним из них оказался Мелех.

Внезапно из мглы выскочил, прихрамывая сразу на два перебитых осколками манипулятора боевой сервомеханизм, за ним, из тумана испарений и дыма от горящих машин прорезались контуры еще нескольких сервов.

Вадим стиснул зубы, пошевелился, чувствуя как ломается обугленная корка, в которую местами превратилась металлокевларовая броня, подтянул бьющийся о бедро и землю болтающийся на отпущенном ремне ИПК, и, машинально толкнув ползунок «тип боеприпасов» в положение «бронебойный», выстрелил несколько раз подряд.

Хромавший серв опрокинулся, те, кто его тащил, ускорили шаг, расходуя остатки сил: дождь блокировал работу лазеров сервомеханизмов противника, и оба бойца хорошо понимали, что спасти от смертельного разряда может только темп и дистанция.

Вадим уже окончательно пришел в себя, ноги быть может и не слушались его, но руки действовали, стрелять он мог с любого положения, после нескольких коротких очередей еще два исчадия хай-тека конвульсивно скребя манипуляторами, остались лежать среди исковерканного взрывами бетона.

Потом стало хуже. Стая псоранов, растерзав покалеченный кибермеханизм, переключила внимание на людей.

Они рванулись вслед отступавшим бойцам, но Вадим резко перекрутив на два щелчка обойменный механизм, резанул длинной очередью разрывных, особо ретивые твари, скуля, покатились по исковерканной взрывами отмостке, свежая кровь привлекала их сородичей, которые тут же вступили в яростную схватку между собой.

— Очнулся, Вадим? — Прошелестел поврежденный коммуникатор голосом Мелеха, и на душе Туманова вдруг стало тепло, спокойно, жив Дима, хотя сразу же к горлу подкатила горечь, мы-то живы, а бойцов не уберегли…

Оправдываться перед собой в такие секунды нельзя.

Нужно сглотнуть вставший в горле ком, стиснуть зубы и жить дальше, хоть ори, хоть стреляй, но живи, иначе их жертва станет напрасной, бессмысленной.

Сознание вновь помутилось на миг, а когда взгляд прояснился, он вновь увидел подпирающую небеса стену сегмента, по ней змеилось несколько трещин, в местах попаданий белели выбоины, окруженные черными кругами с разбегавшимися от них лучиками копоти.

К началу боя их было всего человек двадцать на весь Сегмент, так выстояли мы, удержали границу?

Выходит, удержали, хотя шансы равнялись нулю с хвостиком.

Словно подтверждая его мысли, среди клочьев тумана поднимавшегося над испарителями, вновь появились приземистые контуры боевых сервомеханизмов, — десятка два не меньше. Вдоль земли, шипя, полоснуло несколько лазерных лучей, Вадим, стреляя, вдруг ощутил, как ослабела хватка того, кто тащил его, в коммуникаторе метнулось невнятное ругательство и тут же к сиплым очередям ИПК присоединились одиночные выстрелы АПС.

— Суки… Ненавижу, тварей…

Мелех стрелял, отчаянно матерясь, нормальные слова у него закончились, когда последний из бойцов группы упал навзничь, пораженный лазерным разрядом в спину.

Туманов свалил нескольких сервов, но ни продержаться, ни доползти до разлома в стене Сегмента, им уже не дано.

А из мглы прибывали все новые боевые механизмы, они еще не могли открыть огня, но резво сокращали дистанцию.

Электромагнитный затвор ИПК щелкнул вхолостую, автоматически крутанулся обойменный барабан, но что толку стрелять разрывными по бронированным тварям? Разве что датчики посшибаешь, и то не факт.

Вадим, не смотря на жгучую боль, что полыхнула в теле, все же извернулся, доставая АПС.

Тридцать патронов. На короткой дистанции огня пуля автоматического пистолета системы Семягина пробивала сантиметровый стальной лист. Сервы бронированы чуть лучше, но если бить по конечностям…

Еще несколько лазерных лучей оставили дымящиеся шрамы в бетоне, смерть подкралась уже совсем близко, и одиночные выстрелы лишь отодвигали ее на несколько секунд…

Сбросив пустую обойму, Вадим вогнал полную, в душе не было пустоты, нет, в горячке боя сплетается, рвется внутри целая гамма чувств, но все они невнятны, размыты, их глушит сам организм…

Завитки тумана поднимались от земли, скрадывая подбирающие механические формы.

Он машинально считал выстрелы.

Внезапно проекционное забрало боевого шлема потемнело, словно вокруг больного, контуженного, воспаленного рассудка окончательно сгустилась мгла, Вадим произвел последние выстрелы почти вслепую, и вдруг понял — не смерть это… вовсе не смерть, — сквозь дымчатый материал отключившегося лицевого щитка с трудом но различались контуры вражеских машин, которые вдруг начали терять устойчивость их манипуляторы подламывались, разъезжались в стороны, отказываясь поддерживать каплеобразные корпуса.

«Электромагнитный импульс…»

Кто-то бил с первого уровня Сегмента незримым для глаза невоспринимаемым человеческими органами чувств излучением.

— Вставай!..

Руки Мелеха помогли Туманову подняться, поддержали, чтобы не упал, и они, пользуясь неожиданным, пришедшим буквально в последние секунды прикрытием, опираясь друг о друга, медленно побрели в сторону разлома, через который легче всего было сейчас попасть во внутренние помещения Сегмента.

С трудом перебравшись через завал бетонных обломков, перегораживавших коридор первого уровня, они оказались перед полуоткрытой бронированной дверью, на которой четко читалась надпись «Каземат 12».

Внутри царил сумрак аварийного освещения, сквозь выбитые сегменты бронестекол открывался доступ уличного воздуха, пахло гарью и озоном одновременно, у одной из бойниц между молчащими автоматическими орудиями и придавленным бетонной глыбой эскалатором подачи боекомплекта пристроилась человеческая фигура, с генератором ЭМИ.

— Ну-ка Вадим, сбросим обломок. — Голос Мелеха метнулся в помещении гулким эхом.

Человек у бойницы обернулся, и они узнали Сергунина.

Его лицо бледнее мела, в нем ни кровинки, одна рука, видимо сломанная, висит как плеть, а на серых губах злая и в то же время облегченная улыбка.

— Выбрались… — едва слышно выдохнул он. — А все гадал, кто же выжил…

Саша хотел встать, но покачнулся и упал.

— Толкай Вадим! — Прорычал Мелех.

Превозмогая боль, Туманов присоединился к его усилиям, и вместе им удалось столкнуть застопоривший боевой эскалатор обломок бетона.

— Порядок. — Голос Димы дрожал, он явно был не в себе, сейчас его разумом правила ненависть, глухая, вязкая, от которой нет спасения, и средство только одно действовать, вопреки всему, через себя, через боль, через звон контузии, и солоноватый вкус крови на губах.

Пока Мелех рвал рубильники аварийной системы питания, матерясь на застывшие орудия и неработающий эскалатор вкупе с компьютерным комплексов, Вадим, понимая, что лучше не лезть с советами, занялся поисками неприкосновенного запаса, который по определению имелся в каждом каземате Сегмента.

Найти его не составило труда: запасные бронекостюмы, средства индивидуального выживания, пожаротушения, экстренной герметизации помещения, автоматические системы поддержания жизни с метаболическими реагентами, как автономные, так и подключаемые к бронекостюмам — все находилось на своих местах в специальных нишах.

К этому моменту кибернетическая система его боевой экипировки уже перезагрузилась с резервных носителей информации, и он получил возможность дистанционно управлять бронекостюмом, в то время как его личный автодок и тестовая техническая система действуя совместно, обезболивали участки ожогов, и сбрасывали покалеченные фрагменты экипировки.